ные люди и сами понимают, что без киберов тут просто ничего не будет работать. Какой смысл захватывать место, которое в результате превратится в очередную заброшку? Их и так полный Мультиверсум. Терминал ценен не только удобным расположением на пересечении накатанных маршрутов. Его главные фишки — недорогое топливо, уникальный сервис и традиции. Не будет Алины — ничего этого не останется. Поэтому я думала, что уж кто-кто, а она-то в безопасности.
— Выходит, что это не так?
— Похоже, что нет. Не знаю, на что рассчитывают эти, новые, но, если Керт прав, то в покое её не оставят.
— Я сталкивался с людьми такого плана. Чёрт, да я даже на них работал. Скорее всего, они хотят поставить её под свой контроль. Сделать наёмным работником, а то и просто программируемым оборудованием. Прибрать к рукам Терминал вместе с Алиной, добывающими и перерабатывающими заводами, арендаторами и прочим. У нас это называется «поглощение» — всё работает как раньше, те же люди на тех же местах, только бизнес принадлежит уже не им, а вся прибыль уходит в чужой карман. А потом начинаются всякие изменения в политике компании — сначала мелкие, потом глубже и глубже. А однажды оказывается, что от прежнего дела осталось одно название.
— Алина не пойдёт под контроль. Она уже была обычной киберхостес с урезанными программными полномочиями. Предприятия были под руководством КИБов — больших ИИ. Но, когда на Терминале возник системный кризис, ей выдали временный карт бланш его разруливать, и чёрта с два она его вернула.
— И что стало с теми КИБ-ами?
— Никогда не спрашивала. Но теперь Алина рулит всем, а про них что-то давно ничего не слышно.
— Эти люди не признают чужих прав на то, что им понадобилось. Её попробуют принудить. Шантаж, угрозы, диверсии. «Бизнес будет нашим, или мы его уничтожим». И уничтожат просто для того, чтобы другие были сговорчивее. Они не могут допустить, чтобы им отказали. Репутация не позволит.
— Значит, мы должны их убедить.
— Мы?
— А кто? Ты же сам мне говорил, вот, недавно, что если никто кроме нас не может, то нам и делать. Или ты готов спрыгнуть, оставив меня разруливать это в одиночку?
— Нет, ты же знаешь.
— Знаю. Поэтому жду твоих предложений. Ты не мог не обдумать варианты, я уже тебя изучила.
— Так и есть, — не стал отпираться я. — С тех пор, как Керт рассказал, я стал прикидывать, понимая, что ты в это влезешь.
— И чего наприкидывал?
— Нужен караван.
— Нафига?
— Разведка. Я отправлюсь с ним в расположение противника. Раз Керт говорит, что все торговые знают, где это, то и приехать туда, скорее всего, может любой. Посмотрю, чем они дышат, что предлагают, какие расклады, что почём. Прикину их ресурсы, оценю потенциал и вернусь — с попутными торговцами или через кросс-локусы, как пойдёт.
— Стоп, солдат, ты что, один собрался? А как же я?
— Ты слишком известная личность. Тебя сразу узнают. А я никто и звать никак. Лёха и Лёха, мало ли Лёх? Кроме того, у тебя будет другое задание.
— Задание? — восхитилась Аннушка. — Нифига себе. Ну, ладно, колись, что ты там для меня придумал.
— Я знаю, что есть наёмники, работающие в Мультиверсуме. Слышал про них от проводников. Консигнаторы нередко нанимают что-то типа ЧВК, чаще всего, для расчистки маршрутов от обнаглевших рейдеров. Как правило, это бывшие военные из нашего же среза, потому что у нас этого добра навалом и квалификация всем на зависть. Практики много, сама понимаешь. Но сам я с ними незнаком, и где искать, понятия не имею.
— Ты хочешь нанять кого-то на охрану Терминала?
— Да. Только не абы кого, а каких-нибудь ребят с репутацией, чтобы их не перекупили. Денег у наших оппонентов, я думаю, хватает, но не все наёмники продажные твари, есть те, кто не кидает нанимателя. Правда, как отличить одних от других, я не знаю. Кстати, что у нас с деньгами?
— Не парься. Я найду.
— А наёмников?
— Чисто случайно есть такие знакомые. Пересекалась не так давно. Как раз то что надо — надёжные ребята с репутацией и опытом, специализируются на защите, а не просто бандиты с понтами. Знаю их командира и где база. Если не заняты, то притащу сразу, а если заняты — может, порекомендуют кого. Это ты хорошо придумал, солдат, одобряю. А вот отправить тебя с левым караваном говно идея.
— Почему?
— Нормальные туда не суются, а уроды тебя сразу сдадут. Достаточно того, что ты с Терминала приехал, чтобы выглядеть подозрительным типом, который что-то разнюхивает.
— Да, — признал я, — не лишено логики. Но как тогда туда попасть?
— Блин, это же очевидно! Со своим собственным караваном! Как ни отпихивался ты от карьеры караван-баши, а по всему выходит — это судьба!
Глава 31Караванщик Леха
— Какое странное место! — сказал я, когда наш караван вынырнул из тумана Дороги.
— Ха! Место знаменитейшее! — захихикала Донка. — Когда-то Чёрный Город знал каждый! Тут трафик был куда покруче, чем на Терминале!
— Какой-то он не очень чёрный…
Мы катимся по широкой улице большого города с архитектурой старого европейского стиля. Дома обветшалые, частью заброшены, но многие обжиты, причём, такое впечатление, что заново и недавно. Немного похоже на Барселону, где брошенные во время Второй Европейской дома заселили выходцы из Африки. Я там был как-то раз, сопровождал гуманитарный конвой. Такая же архитектура с изящными эркерами, которые прямо поверх выбитых роевыми минидронами окон застеклили прямоугольными стеклопакетами на приколоченные к стенам самопальные рамы. Здесь стены не поклёваны осколками и пулями, но сильно облупились от времени, а окна так же остеклили кто во что горазд или просто затянули полиэтиленом.
— Я слыхала, что чёрным он был сразу после коллапса, — Донка откинулась на спину сиденья, выставила худые ноги в кедах в окно кабины и закурила. Потянуло сладковатым странным дымом, кажется, в её папиросах не только табак. — Вокруг города горело так, что стены, крыши, заборы, тротуары — всё было в неотмываемой копоти. Люди Малки, когда его нашли, то так и назвали. Но это было дофигашеньки лет назад, Доночка тогда не родилась, и даже Малки был совсем молодой. Потом копоть постепенно смылась дождями, а название осталось. Говорят, в домах, которые не заселили, внутри всё такая же чернота.
— И зачем было заселять это странное место?
— Из-за маяка Ушедших. Увидишь, он на площади торчит как каменный хрен. Самый большой из известных маяков, какое-то время считался последним работающим. Цыганские караваны заряжали на нём акки, так что на все неудобства житья в провонявшем гарью закопчённом городе просто забили. Ро́ма дрома́ не самые чистоплотные ребята, — хихикнула девушка.
— Так тут живут цыгане? — уточнил я.
— Не, когда маяк крякнул, все свалили. Много лет я ничего не слышала про Чёрный Город. Вроде бы тут оставались церковники, но может, и нет. Кому они нужны, без маяка-то?
— В общем, историческое место, — резюмировал я.
— Оно самое, — подтвердила Донка, — ребята, которые тут устроились, знали, что делали. Мощная заявка для тех, кто понимает: «Тут рулил Малкицадак. Теперь тут рулим мы!»
— Начинаю понимать, зачем им Терминал.
— Точно, караванщик Лёха! — засмеялась она. — Сечёшь фишку. Символические места золотого века торговли. Многие ещё помнят, что раньше караваны были большими, на рынках крутились неслабые денежки, а слово Совета Торговцев реально много значило. У этих даже название такое же — СОТор, хотя раньше оно означало Совет Торговцев, а теперь Союз Освобождённой Торговли.
— Но ты не знаешь, кто в нём главный?
— Не, Лёх, я же говорила, Мирон меня держал на коротком поводке и никуда не пускал, потому что я была старенькая, глупенькая, пьяненькая и трепалась почём зря. А ещё он боялся, что меня здешние отожмут, если узнают, что я та самая Донка, из Малкиных глойти. Потому что я была хотя и старенькая, а тащила так, как никто из новеньких не может. Хорошо, что Мирон был тупой и не догадывался, как много я знаю! Мог бы озолотиться на одних старых цыганских закладках. Меня тогда напои — я бы всё разболтала. Но он не додумался спрашивать, а я срать на него хотела. Но здешние могут быть поумнее, так что помни, я теперь Дунька, молодая глупая глойти, с потенциалом в три машины. И следи, чтобы я не накидалась! А то я уже почти могу!
У начинающего караванщика Лёхи караван крошечный. Три грузовика-полуторки, ржавоватых, ушатанных, подмятых, с потёртыми истрёпанными тентами. Под капотом, правда, отлично настроенные почти новые дизеля, за что спасибо Кройчеку, подогнавшему нам эту технику. Кабины удлинённые, с узкими спалками, где отдыхают водители на привалах. Мы спим в обнимку с Донкой, благо она худая, но ничего такого между нами не случается. Потому что я люблю, а она уважает Аннушку. Ну, и при Сашке как-то неловко.
Рободевочка сейчас сидит между нами на узком третьем сидении, закинув пластиковые ноги на выступающий в кабину кожух мотора. Крутит головой, смотрит голубыми глазами, молчит. Я ещё ни разу не слышал от неё ни слова, хотя Алина уверяет, что Александра прекрасно умеет говорить. Просто не хочет. Сейчас нас это устраивает, потому что по легенде она робот-игрушка с примитивной программой, которого я подобрал в постколлапсном срезе и вожу с собой ради прикола. Я бы предпочёл её отправить с Аннушкой, но Алина настояла. Ей, похоже, нужен свой взгляд на ситуацию. Взгляд вот этих больших голубых глаз.
Когда мы оставили Керта, Криссу и остальных увлечённо осматривать открывшийся цех заброшенного предприятия и собрались возвращаться на Терминал, Сашка преспокойно уселась в нашу машину. Видимо, индустриальная археология интересует её меньше, чем проблемы розничной торговой логистики.
Алина немедленно предложила поговорить, как только мы вернулись, так что дочка, я думаю, слила ей инфу по блютусу, или как это у них устроено. Слух у Александры Алиновны оказался превосходный, её мамаша оказалась в курсе того, что мы с Аннушкой обсуждали в большом отдалении и негромко: о наших планах на разведку и найм охраны. Роботесса призналась, что не хотела усложнять и так непростую жизнь подруге, но, раз уж мы всё узнали, то готова оплатить наёмников за счёт ресурсов Терминала. Хотя в последнее время бизнес шёл так себе, но накопления у предприятия имеются, потому что качественное топливо и безопасный комфортный ночлег всё ещё ценятся на Дороге. К счастью, Алина достаточно разумна, чтобы принять мои объяснения, почему штатных средств защиты Терминала категорически недостаточно против сколько-нибудь серьёзного противника. В нашем мире большая часть военного урона давно уже приходится на гражданскую инфраструктуру и наносится методами, когда-то считавшимися «террористическими». Многолетняя рутинизировавшаяся война настолько расширила границы допустимого, что, кажется, уже нет ничего такого, что шокировало бы «мировое сообщество». Для робохостес оказалась крайне неожиданной идея, что её вряд ли будут атаковать дикие рейдеры на пустынных багги, как бывало раньше. Просто кто-то может подъехать к Терминалу на грузовике с кузовом, полным перемешанной с железным ломом взрывчатки, и подорвать его аккурат между вестибюлем и заправочными колонками. У нас это давно уже дело о