Проход оказался в заброшенном бункере, к счастью, открытом, иначе биться в бронированные ворота было бы бесполезно. Искали меня с большим энтузиазмом, пыльные руины не давали шансов скрыть следы, так что я послушал крики «Выходи, падла, всё равно найдём!», подумал, а не устроить ли в таком удобном месте засаду, потом решил, что патронов мало, а у них могут быть гранаты, и тогда мне в узких коридорах придётся туго. Дверца нашлась в дальнем углу, стальная, с запирающими рычагами. За ней тупик, небольшое помещение с бетонными стенами и местами крепления чего-то массивного и железного на полу. Генераторная, или место установки ФВУ, или что-то ещё в этом роде. Судя по состоянию города, аборигены любили повоевать, так что убежище явно не декоративное. Закрыл за собой дверь, произвёл внутри себя привычное усилие по переключению реальностей, открыл и вышел.
Сначала показалось, что проход не сработал — коридор почти ничем не отличался, но потом заметил, что в нём заметно чище. Нет толстого слоя пыли на полу, на котором в предыдущем срезе отпечатались мои следы. Сидеть у двери было бы глупо, скучно и долго, энтузиазма бандитов, по моим прикидкам, хватило бы на день поисков, не меньше, так что имело смысл отойти подальше и поискать ещё какой-нибудь проход. Вдруг я их просто обойду?
Бетонный коридор с кабельными связками на стенах, закрытые железные двери. Одну я из любопытства открыл — ничего интересного, пустое помещение с затхлым воздухом. В этой части бункера оказалось на удивление холодно, температура была по ощущениям чуть выше нуля, пришлось достать из рюкзака куртку и свитер. При этом внизу, вдоль стены, шла ребристая труба отопления, я потрогал её и удивился — она была тёплая! Я посветил фонариком, нашёл выключатель, повернул его, и на стенах зажглись тусклые лампы. Бункер имеет энергию, а значит, тут кто-то живёт!
При свете стало очень заметно, что сооружение весьма старое и довольно запущенное. Краска со стен облезла, железные детали тронуты ржавчиной, на трубах следы давних протечек, пахнет коррозией, сыростью и плесенью и, несмотря на работающее отопление, чертовски холодно. Именно холод побудил меня идти дальше, при такой температуре долго не высидишь. Если здесь есть люди — а они наверняка есть, — то в месте их обитания будет теплее. Скорее всего, я вылез в неиспользуемых помещениях, где из экономии поддерживается минимальная температура.
Риск проникновения в жилую зону был очевиден — бункер чертовски похож на военный объект, а военные обычно сильно напрягаются, когда обнаруживают незнакомых вооружённых людей в собственном чулане. Тем не менее, я решил рискнуть — запущенный вид помещений давал надежду, что охраняется это место плохо или вообще никак. Может быть, удастся договориться. В конце концов, мне от них ничего не надо, просто посидеть в тепле или выйти к следующему проходу, если таковой тут найдётся. Я прислушался к миру, проверяя наличие выхода. Думал, что слишком близкий вход забьёт мне восприятие, обычно надо отойти подальше, но оказалось, что я и входного не чувствую! Несмотря на мороз, облился холодным потом, кинулся в помещение, через которое вошёл, захлопнул дверь, напрягся — ничего. Как и не было тут кросс-локуса. Визит к обитателям бункера стал неизбежен. Я дошёл до двери в конце коридора, повернул массивную железную ручку и, отряхивая ладони от ржавчины, вошёл.
Внутри действительно было теплее, хотя всё равно прохладно. Градусов десять-пятнадцать. Горели редкие тусклые лампы, на полу истёртая до дыр красная ковровая дорожка, но пыли мало, тут явно убирали, хотя и не очень тщательно и не слишком часто. Я укрепился в подозрениях, что этот объект переживает не лучшие времена, а значит, возможно, не особо тщательно охраняется. И действительно — я ходил по коридорам совершенно свободно, не встретив вообще никого. За закрытыми дверями были комнаты-казармы с пустыми койками, комнаты-кабинеты с пыльными казёнными столами, комнаты-склады с пустыми полками. Признаки жизни обнаружились только на кухне — чистая плита, тёплый чайник, упаковки незнакомых сублиматов в закрытом шкафу. Я проверил — в кране мойки была вода, горячая и холодная, инфраструктура бункера работает. Но где все люди?
По крайней мере часть ответа на этот вопрос я нашёл за покрытой инеем дверью в торце полутёмного коридора. Она примёрзла и открылась с трудом, за ней, в темноте старого склада, на длинных полках лежали замороженные тела. Те, что подальше от входа, зашиты в подобие саванов, сделанных, видимо, из простыней. Те, что поближе, просто так. Мужчины и женщины, молодые и старые, несколько детей. На тех, что лежат открыто, никаких видимых повреждений, от чего умерли — непонятно. Как давно — тоже, в помещении сильный мороз, тела могут храниться вечно.
Жители бункера были обнаружены, но явно не все. Кто-то же согрел себе чайник?
Живого обитателя я нашёл этажом ниже. Лестница вниз была скрыта за дверью, и я наткнулся на неё только в процессе детального осмотра, заглядывая во все помещения по очереди. Узкая, крутая, с истёртыми до блеска металлическими ступенями, они привела меня на нижний, технический ярус. Откуда-то доносился неприятный гул, от которого, казалось, слегка вибрирует пол, а ещё меня охватило странное ощущение, похожее не то, что я испытываю вблизи кросс-локусов, но другое. Тем не менее, я сразу воспрял — может быть, это означало, что я найду тут выход. Однако вместо этого нашёл седого очкастого деда, взирающего на стену подсвеченных тусклым жёлтым сиянием приборных консолей.
Он созерцал их пару минут, потом повернулся и направился к пульту, где защёлкал переключателями. При этом прошёл в шаге от меня, но не обратил ни малейшего внимания.
— Эй, уважаемый, — сказал я растерянно, — здравствуйте. Я Лёха.
Старик повернул голову, посмотрел на меня как на пустое место и вернулся к своим приборам.
— Я случайно к вам попал. Свернул не туда, а дверка захлопнулась.
Ноль внимания.
— Мне бы выбраться отсюда, хоть даже туда, откуда пришёл, и я вас больше не побеспокою.
Дед сопел и щёлкал тумблерами, периодически черкая что-то карандашом в потрёпанном блокноте. Я потрепал его по плечу:
— Эй!
Он раздражённо стряхнул мою руку и только.
— Да чёрт тебя дери, дедуля! — рассердился я, в конце концов. — Какого хрена ты меня игнорируешь!
Когда старик снова пошёл от пульта к приборной стене я встал на его пути. Он попытался меня обойти — я сделал шаг в сторону, перекрывая проход.
— Ну, что тебе надо? — проскрипел тот наконец. — Самая навязчивая галлюцинация на моей памяти.
— Я не галлюцинация, я Лёха.
— Я не запоминаю имена галлюцинаций. Они приходят и уходят, а память мне нужна для другого. Она и так слабеет от возраста, приходится записывать данные, ещё не хватало забивать её всяким бредом.
Толкнул его в плечо.
— Я материален!
— Это лишь моё тактильное восприятие. Мой мозг повреждён Установкой и периодически резонирует с Фракталом, будучи его частью. Чего тебе надо от меня на этот раз, феномен больного сознания?
— Сам ты феномен, — обиделся я. — А мне надо выбраться отсюда.
— Поскольку ты галлюцинация, то надо просто подождать. Даже самые навязчивые из вас исчезают, стоит мне уснуть. Наутро я снова один. До отбоя… — он посмотрел на массивный наручный хронометр, — пять с половиной часов. Не так уж сложно потерпеть, не отвлекая меня от работы, верно?
Он сделал шаг в сторону, обогнул меня и встал перед приборной доской. Я не стал ему препятствовать, только спросил вслед:
— А если я не галлюцинация?
— Тут всё галлюцинация, более или менее. Реален только Фрактал, но и он коренится в моей голове.
— А ты сам? Реален?
— Не могу ответить на этот вопрос, — сказал он, подумав. — Он неразрешим без внешнего наблюдателя, а поскольку ничто не может быть внешним по отношению к Фракталу, частью которого я являюсь, то моя реальность неопределима.
— А эти приборы, на которые ты пялишься? Они реальны?
— Это визуализация процессов функционирования Установки, так что они вторичны по отношению к ней. Их вид мог быть любым, а их реальность не безусловна. Но в практическом смысле это неважно, поскольку первична информация, а не материя, её индуцирующая.
— А что делает Установка?
— Не знаю.
— А разве не ты её, ну… обслуживаешь?
— Более того, я её создал. Не один, разумеется, но идея моя.
— И при этом не знаешь, зачем она?
— Она строилась, чтобы открыть одну дверь, но оказалось, что она закрыла все остальные.
— Так выключи её!
— Невозможно. Я лишь удерживаю её в режиме, это самоподдерживающийся процесс. Её включили много лет назад, но, когда актуатор набрал скорость, механическая связь с ним была утеряна.
— Э… укатился, что ли?
— Смотрите.
Старик дёрнул ржавый рычаг на стене, с хрустом раздвинулись железные ставни. Сначала за ними было только тёмное стекло, но потом в помещении зажглись лампы: большой аппаратный зал размером с хорошее футбольное поле, оборудование, кабели, непонятные железки, ничего не говорящие надписи. В центре станина, над которой вращается подвешенный в воздухе диск с отверстием в центре. Диаметр метра два, материал не разобрать, крутится так быстро, что детали сливаются. Я понял, что гул и мелкая, почти незаметная, но навязчивая вибрация, пронизывающая весь бункер, исходят как раз от него, хотя на вид он даже не касается физической опоры. Я видел однажды настольную игрушку, которая работала на магнитной левитации: там крутился, вися в воздухе, небольшой металлический шарик. Немного похоже.
— И что это за штука?
— Актуатор Установки. Предполагалось, что его вращение сдвинет метрику и откроет портал.
— Дайте угадаю. Что-то пошло не так?
— Для галлюцинации вы очень догадливы. Установка свернула пространство, закупорив нас в пузыре псевдореальности. Мы тут же выключили подачу энергии, но актуатор не остановился, а только набрал обороты. Затормозить его физически тоже не удалось, потому что он недоступен из этого плана.