— А чем занимаетесь, если не секрет?
— Но-но, у нас подписка о неразглашении. Но нанимателя назвать могу, это буст-команда Мейсера. «Пятилетка за три года» и всё такое. Пошли бухать отходную? Мне тут одна птичка насвистела, что у тебя есть отличный вискарь.
— Разумеется, — засмеялась она.
— Опа, а это что за явление? — Слон приложил ладонь козырьком ко лбу. — Не рано ли мы стволы зачехлили?
Над подъездным шоссе воздух на секунду подёрнулся чёрной пыльной рябью, и из неё соткался многоколёсный милитари-трак. За ним колонна в десяток грузовиков, несколько машин стиля «индустриальный трэш-футуризм», с пулемётами на верхних вертлюгах, а по бокам кортеж из полдесятка мотоциклистов.
— Нет-нет, это не рейдеры, — засмеялась Аннушка, — это караван Костлявой. Свои. Не встречались с ней?
— Нет, но вот точно такую хреновину на колёсах я видел. Давно, правда.
— Вряд ли, она, насколько я знаю, уникальная.
— И это самоходный мультитопливный генератор, так?
— Именно, — удивлённо ответила Аннушка. — Как угадал?
— Да неважно. А что это за дама?
— Прем клана, Костлявая.
— Хм… — сказал Слон, глядя на обтянутый штанами зад спускающейся по лесенке из высокой кабины трака женщины. — А так и не скажешь. Представишь нас?
— Привет, дро! — Костлявая обнялась с Аннушкой, хлопнула ладонью о ладонь со мной. — Говорят, у вас тут чуть ли не война?
— Было дело, — ответил я. — Но уже победили.
— А чего танк тогда?
— Танк мой, мадам. Позвольте представиться, Слон. Просто Слон. Потому что большой, добрый и с хоботом.
— А где хобот? — удивилась она.
— О, вы не поверите! Это такая смешная история…
Постояльцев в Терминале нет, и ресторан полностью в нашем распоряжении. Слон с Костлявой сидят за одним столиком, рука наёмника как бы случайно легла на её колено. Напротив Аннушка — и место для меня.
— Знаете, мадам, — обращается слегка поддатый Слон к Костлявой. — Ваши ребята выглядят весьма характерно.
Он показал на соседний столик, где расположились клановые. Заметив наше внимание, мне помахал оттуда Кардан. Я ответил, отсалютовав стаканом.
— Все эти железки… Я такое видел, вон, снайперша моя не даст соврать. Лирка! Эй, Лирка! Поди сюда! — заорал он на весь зал.
Из-за стола, где сидят командиры нижнего звена, встала и пошла к нам девушка азиатской внешности с худым мрачным лицом.
Клановая застыла, как будто привидение увидела.
— Привет, Костлявая, — сказала азиатка.
— Клянусь мошонкой Креона, ты же из той корпы, которая Шуздры! Ваш мелкий прем втравил меня во весь этот блудняк! Как он, кстати?
— Ты бы его не узнала, но, в целом, пожалуй, неплохо. Мы видимся иногда.
— Охренеть, дро, как тебя-то сюда занесло?
— Она со мной, — сказал довольно Слон, приобнимая Костлявую за плечи. — Я вообще полон сюрпризов! Говорил же, видел ваш самоход. У Креона, покойника, на тупичке хранился невесть зачем.
— Ты знал Креона? — ещё больше удивилась клановая.
— Он был нашим нанимателем. Пока не помер.
— Ничего себе совпадение.
— Я пойду, командир? — спросила азиатка.
— Да, конечно, Лир. Много не пей, завтра в дорогу.
Девушка ушла обратно за свой столик, а Костлявая удивлённо покачала головой:
— Не могу поверить. Я же видела её там, у нас. И вот вижу тут. Как такое возможно? Это же нулевая вероятность!
— Вовсе нет, — пояснила Аннушка. — Мультиверсум постоянно сталкивает одних и тех же людей, это давно известно. Олег, который библиотекарь, говорил, что мелефиты считали это доказательством его «сюжетной» природы. Мол, поскольку фрактал антропогенен, то и ветвление его подчинено неосознаваемой воле акторов, или осознаваемой воле Автора, который у мелефитов нечто вроде демиурга. Ну а Теконис объяснял мне, что это связано с сенсусом. Чем более ты активен в мироздании, тем больше генерируешь сенсуса, он тянется к другим источникам, и череда псевдослучайных событий будет сводить их снова и снова. И вот во вроде бы бесконечном Мультиверсуме постоянно натыкаешься на одних и тех же неугомонных засранцев.
— Это точно, — заржал Слон. — Так что нас, прекрасная Костлявая, явно свела сама судьба! Ещё по стаканчику?
Наутро они прощаются долгим поцелуем, и сомнений, как провели ночь, не возникает.
— Я бы остался, — искренне говорит Слон. — Забил бы на всё и водил с тобой караваны. Но на мне люди.
— На мне тоже, дро, — кивает Костлявая. — Я бы рванула с тобой, честно, но клан — это не то, что можно бросить. Ничего, Аннушка говорила, что Мультиверсум непременно сведёт нас снова.
— Я помню о твоей просьбе, я что-то придумаю! Обязательно увидимся! — Слон, наконец, разомкнул объятия и пошёл к головной машине их колонны, пафосному глянцевому внедорожнику. Проходя мимо, хлопнул меня по плечу. — Пока, Лёха! Эх, какая женщина, разорви меня фугас! Я уже начал по ней скучать!
Хлопнула дверь, зарычали моторы, тягач дёрнул трал с танком, и вскоре Дорога поглотила их своим туманным маревом.
— Что за просьба? — спросила Аннушка у смотрящей им вслед Костлявой.
— Что? — рассеянно ответила она. — Ах, да. Слон, оказывается, знает дорогу в наш срез. У них был там контракт, он проложил цепочку кросс-локусов. Для нашего трака они слишком мелкие, но он обещал что-нибудь придумать.
— А зачем тебе туда? На родину потянуло?
— Да не особо, так себе местечко, если вдуматься. Но ребята с имплосетами нуждаются в обновлении прошивок. У многих стали плохо работать конечности, координация нарушается, реакция хреновая, а то и вовсе отрубаются. Прикинь, если у драйва на Дороге рубанёт руки? Вывалится в кювет с тачкой, и хрен его найдёшь потом. Там за эти кюветы глядеть страшно…
— Знаешь, если отбросить фактор романтики…
— Какой ещё романтики? — вскинулась Костлявая, но под насмешливым взглядом Аннушки сдалась: — Ну, мужик видный, да. И нефиг ржать, я девушка свободная! Имею право на личную жизнь!
— Имеешь-имеешь. Я о другом. Я ведь Слона к вам возила один раз. Начался коллапс, кросс-локусы позакрывались, вот он и сел на хвост. Я не была уверена, что срез тот же, мало ли в Мультиверсуме всякого, но, раз он подтверждает, то совпадение исключено.
— То есть ты можешь туда попасть?
— Ну да. В тот раз Калеб наводил, у него там дочка застряла, но повторно и сама найду. Тебе как срочно?
— Не пожар, но и затягивать не стоит. Ребятам в любой момент может стать хуже.
— Ладно, сделаем.
— Спасибо, дро!
— Сейчас мы с Лёхой метнёмся к нашему мораториуму, там опять какая-то хрень случилась, а потом я в твоём распоряжении.
— Мы идём в сторону Библиотеки, — кивнула Костлявая. — Сегодня зальёмся у Алины солярой и двинем. Не так быстро, как ты налегке, но через несколько дней будем.
— Отлично, там и встретимся.
«Чёрт» заправлен и готов к дороге. Аннушка вчера прохватила по окрестностям и, хотя всё ещё морщит нос, но я вижу, машиной довольна. В кузове больше нет бочки с бензином, что по нашей жизни слишком небезопасно, вместо неё внутри рамы два больших плоских бака. Ёмкость меньше, но и жрёт он не так много, как прошлый, потому что двигатель новее. Пулемёт купили у Слона, современный, лёгкий, с композитными вставками и двойной системой спуска. Его можно использовать как станковый, управляя по проводам из кабины, или снять с вертлюга и работать с рук, благо весит всего шесть кило. И шлемофон на месте стрелка наконец-то работает в обе стороны.
— Ну что, солдат, готов?
— Всегда, — сказал я, забрасывая рюкзак в кузов. — А где…
— Вон идёт уже. Сашка, давай сюда! Лёх, откинь сиденье, пусть назад лезет. Рюкзак здесь пристрой, да. Ну, теперь все в сборе, погнали.
Да, нас теперь трое.
Глава 2Дитя нечеловеческое
Сашка теперь снова с нами. Это та же самая девочка-робот… Или не та же. Чёрт поймёт хитрую Алину с её далеко идущими планами. Внешне, во всяком случае, никакого сходства. Открытая Криссой лаборатория в «смежном производстве» синтезирует тела, внешне неотличимые от человеческих. Что у них внутри, я толком не знаю. Может, кишки, а может, и шестерёнки. Сашка ест обычную еду, спит меньше, чем мы, но не мешает спящим, тихо читая книжки. Внешне от обычного ребёнка не отличишь. Я её осматривал, щупал, мял, тискал — она терпела, только морщилась недовольно, — но никакие рычаги нигде не торчат. Тёплая, мягкая, живая, пахнет человеком. Похожа, как говорится, «немного на папу, немного на маму».
— Я взяла ваш генетический материал с простыни, — пояснила Алина, не дрогнув пластиковым лицом.
— Нафига⁈ — поразилась Аннушка.
— Мне это показалось правильным. И забавным.
— Что-то мне вообще не смешно, — сказал я.
— Зато вы можете посмотреть, как выглядел бы ваш общий ребёнок. Разумеется, в одной из бесконечного множества комбинаций генов. Разве это не познавательно?
— По-моему, это чертовски странно, подруга, — покачала головой Аннушка. — Тебе стоило нас спросить.
— Прости, но вас не было, я спешила, геноматериал был доступен. В следующий раз учту пожелания. Вы предпочли бы мальчика?
— Какой нафиг следующий? Сдурела?
— Шутка. Я не собираюсь устраивать питомник ваших генетических потомков. Следующего делайте сами.
— Твои шуточки, дорогая, иногда выходят за пределы моего понимания.
— Просто у меня лучше чувство юмора.
— Она свалила! — завопила Джен, как только мы вошли в дом.
Тот самый дом у мораториума, где самостийно образовалось общежитие бывших корректоров и где есть и наша комната. Обзаводиться здесь собственным жильём нам как-то некогда.
— Кто? — устало спросила Аннушка.
Дорога была тяжёлой, мы здорово вымотались.
— Лиарна! Сбежала!
— Чем вы её так достали?
— Да я без понятия! Она стала в себя приходить, глазки умненькие, слушает, кивает. Молчит, правда, но не всё же сразу. И даже на Дорогу смогла выйти! Раз вышла, два вышла, а потом не вернулась. Я глядь — вещей нет, все забрала. Там и было-то…