Я шагнул к двери, секунду боролся с соблазном открыть и заглянуть, потом решительно задвинул засов. Крисса щёлкнула переключателем, и внутри погасло ощущение кросс-локуса.
— А можно, мы заберём прибор? — спросила она. — Ну, пожалуйста! Керт за него душу продаст. Душа мне ни к чему, но на следующие каникулы я бы ещё цеха пооткрывала!
Мы переглянулись, пожали плечами.
— Оставлять его никакого резона нет, — сказал я. — Там один акк чего стоит.
— Карданушка, — захлопала длинными ресницами Крисса, — тебе же не трудно…
— Конечно! Вообще не проблема! — клановый бодро подхватил с пола прибор, взявшись стальной рукой за железную ручку.
Я такой таскал однажды, килограммов тридцать минимум, а этому хоть бы что. Хорошая вышла бы из них с Криссой пара — инструменты за ней носить.
В зале Мораториума нас ждут. Стражники новые, в красных плащах с капюшонами, держат в руках железяки на палках, но в нас ими не тычут и вообще вид имеют подчёркнуто индифферентный. Предводитель у них мужик с большой жёлтой бляхой на внушительном пузе, который сдержанно поклонился и сказал:
— Великий Герцог Флабий желает оказать вам честь аудиенцией.
— Не король? — слегка обиженно спросила Аннушка.
— Верховным правителем города является Великий Герцог Флабий. Подданные неоднократно нижайше просили его принять королевский титул, однако несравненная скромность герцога не позволила ему снизойти к народным чаяниям.
— К такому несравненно скромному правителю грех не сходить, — сразу согласился я. — А вы как считаете?
— Как-то я не при параде, — засомневалась Крисса. — Майка драная, и вообще…
— Герцог не только несравненно скромен, но и восхитительно терпим к нарушению придворных протоколов. В данном конкретном случае, разумеется.
— Пойдём, — подбодрил я девушку, — маркиза ты уже видела, теперь на герцога посмотришь. Когда ещё случай подвернётся?
— Великого герцога, — подчеркнул глашатай.
— Тем более. Подумаешь, майка драная. Тебе даже идёт.
— Но-но, дылды, — покраснела Крисса, поправляя сползшее декольте, — нефиг туда сверху заглядывать.
У остальных возражений против аудиенции не возникло, и мы проследовали за пригласившим.
Великий Герцог Флабий, несмотря на свою скромность, разодет так, что цыганский баро Гудада заплакал бы от зависти. Одни лиловые шальвары чего стоят! Золотое и алое, шитьё и каменья, позолоченный трон с красным бархатом и корона на башке. Как по мне, вполне по-королевски, зря он так непревзойдённо скромничает.
— Великий Герцог Флабий приветствует гостей лучшего из городов мира! — заявил приведший нас придворный. Сам герцог даже лицом не дрогнул.
Я сначала удивился таким амбициям, но потом вспомнил что в этом мире город, строго говоря, один, так что формально вне конкуренции.
— Э… Ну, здрасьте, наверное, — неуверенно сказала Крисса.
Аннушка молча кивнула, я и Кардан помахали рукой в сторону трона, Лейхерот не сделал ничего. Чёрт его знает, как тут принято отвечать на такие приветствия.
— Великий Герцог Флабий выражает интерес к обстоятельствам вашего появления.
Я бы не сказал, что это было бурное выражение интереса. Лицо герцога может поспорить неподвижностью с портретами его великих (разумеется) предков на стенах. Я отметил, что фамильное сходство несомненно, такие же пафосные физиономии, а вот одеты пращуры куда скромнее. Серое да чёрное, покрой тоже попроще. Никто не изображал из себя тест для дальтоников.
— Скажи ему, солдат, — толкнула меня локтем Аннушка, — из меня так себе оратор.
Угу, нашла, блин, депутата-общественника. Тем не менее, я прокашлялся, собрался с мыслями и уклончиво доложил:
— Обстоятельства нашего визита слишком незначительны, чтобы беспокоить такую важную персону, как герцог.
— Великий герцог, — поправил меня мужик с бляхой.
— Тем более, — согласился я. — Порешали кое-какие бизнес-вопросы, уже готовы удалиться.
— Великий Герцог Флабий милостиво соизволит интересоваться вашим славным именем, гость.
Интересно, как он узнал желание каменнолицего герцога? Может, у них тут телепатия? Или он ему мизинцем сигналы подаёт? Я посмотрел на мизинец, движения не заметил.
— Лёха меня зовут. Просто Лёха.
— Великий Герцог Флабий благосклонно предлагает вам продолжить.
— Так особо и не о чем. Пришли, сделали свои дела, уходим. Очень рады познакомиться, с герц… с Великим Герцогом то бишь, польщены вниманием, но дела, сами понимаете…
— Великий Герцог Флабий милостиво интересуется, не был ли ваш визит связан с деятельностью неких лиц, эксплуатирующих наш Мораториум.
— В некотором смысле, — ответил я уклончиво. — Случилось пересечение интересов.
— Великий Герцог Флабий желает уточнить, каковы ваши намерения в отношении этих лиц.
— Да уже никаких, — пожал я плечами, — мы их грохнули, так-то.
Мои спутники уставились на меня с искренним удивлением, но я уверен, что подвал уже осмотрели, и о результатах если ещё не доложили, то вот-вот доложат. И смысл лицом торговать? Прислушался к чуйке — никто, вроде, немедля нас хватать и тащить на плаху не собирается.
— Великий Герцог Флабий интересуется, верно ли он вас понял: вы убили лиц, эксплуатирующих наш Мораториум?
— Великий Герцог Флабий чертовски сообразителен, — ответил я. — Так всё и было. А как прикажете поступать с мудаками, которые держат в плену и мучают девушку? — я показал на Марту. — А ещё запихивают людей в какую-то древнюю хрень и выжимают, как апельсины. Никак невозможно было не грохнуть этих тварей, ваше великогерцогское. Напросились сами, падлы.
— Ты, блин, выдал базу, дылда, — тихо шепнула Крисса.
Воцарилось молчание.
— Покинь нас, граф Мерат, — соизволил, наконец, лично изречь правитель.
Приведший нас мужчина с бляхой поклонился и ушёл. Мы остались наедине с местной властью.
— Видишь, этот был граф, — шепнул я Криссе. — С маркизом и герцогом уже, считай, коллекция. А ты идти не хотела!
Девушка, не сдержавшись, фыркнула, герцог покосился на неё неодобрительно.
— Они вернутся? — спросил вдруг герцог нормальным человеческим голосом.
— А вы бы этого хотели? — ответила вопросом на вопрос Аннушка.
— Они безумны и отвратительны. Но без них мы не выживем.
Город (его называют просто «Город», потому что он один) в этой локали, как выяснилось, за время своего существования давно прошёл пик развития и упёрся в потолок стагнации. Этот мир слишком мал, и его природные ресурсы ограничены. Здесь нет смены времён года, (герцог даже не понял, о чём мы говорим), есть плодородные земли и озеро с рыбным хозяйством. Это позволяло выживать немногочисленной общине, занявшей город много поколений назад. Увы, к заметному разочарованию Текониса, аборигены тут не настолько аборигенистые, чтобы вести родословную от строителей мораториума. Они переселенцы, занявшие пустые дома и наладившие сельское хозяйство для прокорма. Поселенцы создали условно самодостаточную экосистему, производя ремесленным методом практически всё необходимое, но в какой-то момент достигли ресурсного предела, потому что население росло, а посевных площадей больше не становилось. Кроме того, инфраструктура города, хотя древняя и прочная, тоже постепенно выходила из строя. Я сначала вообще не мог понять, как они ухитрились выжить в таких ограниченных условиях и не одичали, не вымерли, а наоборот размножились, но профессор снисходительно пояснил, что я не учёл фактор дармовой энергетики. В локали нет ни угля, ни нефти, но мораториум обеспечивает город теплом, водой и светом без ограничений — пока работают древние плиты, лампы и насосы, сделанные с огромным запасом прочности, но всё же не вечные.
— Стоп, — озадаченно почесала нос Крисса. — А как же там, ну, у ребят? Почему там от мораториума не работает?
— А ты подключила? — спросил Лейхерот.
— А как… А, блин! — под удивлённым взглядом Великого Герцога девушка треснула себя ладонью по лбу. — Аккордиальный распределитель! Во я дура! Ведь копалась в нём сегодня, и ничего не ёкнуло даже! О другом думала.
— Ситуация была напряжённая, — утешил я её. — Вполне простительно.
— Спасибо, Лёх. Вернёмся — подключу и верну тебе акк. Или Аннушке, чей он там был? Я забыла…
— Разберёмся, — отмахнулся я. — Ты перебила герцога, это невежливо. Извините, вашество, мы снова внимательно слушаем.
Правящая династия с трудом балансировала ситуацию, вводя демографические ограничения и проповедуя режим экономии, но отсутствие перспектив плохо влияло на моральный настрой населения, которое то изобретало с тоски деструктивные культы, то готовилось к революции, то грозило поделиться и передраться. Я подумал, что эти развлечения прекрасно сняли бы разом проблемы перенаселения и демотивации (старая добрая взаимная резня работает безотказно), но правителям не хотелось терять и так немногочисленных подданных. Поэтому, когда впервые за долгие годы открылся кросс-бифуркатор и оттуда пришли новые люди, это было воспринято как шанс на спасение.
Пришельцы были готовы выкупить весь запас инкумбов, накопленных во дворце правящей династией, предлагая взамен то, чего так не хватало городу: ткани, металлы, удобрения для истощённых интенсивным севооборотом почв, продукты сверх скудного местного набора, предметы быта и роскоши.
— У вас были инкумбы? — сделал стойку профессор.
— Да, — подтвердил герцог, — наши предки получили право жить в городе, обязавшись извлекать их из Мораториума по мере созревания. У нас есть династия смотрителей, которые из поколения в поколения передавали это искусство.
— И как много их было? Кристаллов, не смотрителей.
— Немного, около десяти. Они долго зреют.
— И вы отдали их за зеркала и бусики, — мрачно констатировала Аннушка, — офигеть. Самый ценный и дефицитный ресурс в Мультиверсуме. Начинаю понимать, откуда у этих мудней столько денег и возможностей.