— Свой инструмент не тянет. Ладно, неси, так и быть. Ну чо, дылды, пошли отсюда? На мой вкус здесь слишком много природы.
Лейхерот осмотрел нашу пёструю компанию с непроницаемым выражением лица, но мне показалось, что он недоволен. Тем не менее, за столик к нам сел. Кардана профессор окинул взглядом отсутствующих глаз и сразу потерял интерес, Аннушке чопорно полупоклонился, меня удостоил краткого кивка, Криссе сказал: «Ваши каникулы заканчиваются, девушка», — в ответ на что она притворно вздохнула и закатила глаза. Мне показалась, что на самом деле объявление её не расстроило, похоже, учиться у Лейха ей действительно нравится. Больше всего внимания получила Сашка, которую Теконис рассматривал долго и пристально, склоняя голову то вправо, то влево. Сашенция терпела, но потом сделала вид, что смутилась, пискнула «Здрасьте, дяденька», потупилась, шмыгнула носом и вытерла его рукавом. Как по мне, переигрывает. Профессор никак не прокомментировал, но во время разговора мне всё время казалось, что он на неё косится, что, конечно, глупо, учитывая его слепоту.
— Итак, вы нашли проход в следующую локаль, — подытожил он наш (в основном, Криссин) рассказ. — И мораториум там повреждён.
— Точно, проф, — закивала грёмлёнг-девица, — вообще, нафиг, поломатый. Какой-то железный мудень, — прости, Кардан, — засандалил туда охрененных размеров лом, и сам тут же помер.
— Что насчёт прохода дальше?
— Мы запустили туда… Ну, типа сталкеров, — ответил я. — Будут искать.
На самом деле мы открыли дверь клановым ребятишкам плюс полдесятку взрослых, вызвавшихся за ними присматривать. Не похоже, что там есть какие-то опасные животные, слишком маленький биоценоз для крупных хищников, но так спокойнее, конечно. Мелкие синеглазые мародёрчики кинулись шерстить дома, как стая енотов, захвативших турлагерь. Если там остались ключи, деньги, документы или иные матценности, они обречены быть изъятыми в пользу клана.
— Я должен на него посмотреть, — сказал Теконис.
Детишки ссыпают натыренное в коридоре перед дверью, там уже образовалась приличная куча, в которой присутствуют как явные безделушки: вазочки, украшения и прочие блестяшки, усороченные шустрой молодёжью, — так и предметы быта, вроде изящного заварочного чайничка. Но есть и совершенно непонятные штуки неизвестного назначения, вид которых не наводит меня ни на какие мысли. Какой-то предмет, напоминающий сапёрную лопатку с двумя противостоящими черенками, задумчиво крутит в руках Андрей. Наверное, ищет, чем пополнить свою знаменитую коллекцию.
Они с Лейхом поприветствовали друг друга холодно, но как знакомые, чему я нисколько не удивился. Аннушка права — очень много событий в Мультиверсуме крутится вокруг небольшой, в принципе, группы акторов, поэтому все давние игроки друг друга знают.
— Вот, дядьки! Нате вам! — подбежавшая чумазая девчонка лет двенадцати вывалила поверх корзину какой-то мелочи. — Там столько интересного, ух!
Она намылилась бежать обратно, но Лейхерот вдруг сказал:
— Стой! — и уставился на неё чёрными очками.
— Эй, дядька, ты чо? — испугался ребёнок. — Кардан! Чо он? Я боюсь!
— Не сцы, Кроня, — положил ей руку на плечо клановый, — он только с виду страшный. Я тут, если что.
— Немедленно отзовите всех детей из локали, — не допускающим возражения тоном сказал Теконис.
— Дядьк, ты офигел? Мы и половины не посмотрели! — возмутилась девочка.
— Вы о чём думали, запуская несозревшие фокусы в локаль нормальной метрики? — укоризненно сказал профессор Аннушке. — У неё очень небольшая инерция покоя, вам так нужен коллапс под боком?
— О чёрт, — спохватилась она. — Я и не подумала. Привыкла, что мораториум прикрывает. Но там он сломан… Блин! Быстро! Всем! Эвакуация! Собирайте детишек!
Клановые побежали по улицам, крича во всю глотку: «Все в лагерь, немедленно! Сваливаем, дро!»
— Надеюсь, мы не потеряем эту локаль так глупо, — сказал Теконис, — впрочем, это уже не критично.
Он наклонился и взял из кучи чёрный гранёный камень, оправленный в тусклый потемневший металл. На одной из граней проушина, в ней цепочка, выглядит как примитивный нашейный кулон.
— Это мастер-ключ, — пояснил профессор. — Сходу сложно сказать, какого уровня, потребуется несколько экспериментов, но в любом случае это важная находка.
— И вы её, конечно, заберёте себе? — скептически спросил Андрей. — Рабочий мастер-ключ стоит… Я даже не соображу сколько. Пожалуй, даже ключи Цитаделей Ушедших дешевле. Если устроить аукцион…
— … То вас, скорее всего, просто уничтожат. Доступ к частям мораториума слишком важен.
— Я сто раз слышал такие предупреждения, — холодно усмехнулся Андрей. — Поверьте, в моей коллекции хватает артефактов, за которые готовы убивать. На фоне рекурсора все эти ключи — просто безделушки. Но я до сих пор жив.
— Ах, да, — поморщился профессор, — вы же держали в руках рекурсор. Воистину Мироздание даёт не те вещи не тем людям.
— Завидно?
— Да, — признал Лейх. — Точнее, обидно. Ценнейший артефакт Мультиверсума всё время попадал к людям, которые им чуть ли не гвозди забивали.
— Кстати, — оживился Андрей, — вы не знаете, что с ним стало в итоге?
— Знаю. Но не скажу, — отрезал Лейх. — Для вас эта информация бесполезна, а мне бы пришлось слишком многое объяснять.
— Фу-ты, ну-ты, подумаешь, какие мы важные…
Да, симпатий между ними не наблюдается.
В итоге мастер-ключ остался у Текониса. Не уверен, что это правильно, но проф, кажется, единственный, кто представляет, как им пользоваться.
Меж тем синеглазые детишки собрались в коридоре, толкаясь, споря и переговариваясь. Лейхерот внимательно смотрит на них слепыми очками. Дети клана, как по мне, довольно странненькие, и это даже без учёта синих глаз. Худые, с несимметричными лицами, плохими зубами, дефектами кожи. Сутулые и даже пара горбатых, с перекошенными фигурами, кривыми ногами и деформированными черепами. У одной девочки недоразвита кисть левой руки, у другой заячья губа, у пацана белёсые пигментные пятна по всему телу и одна нога короче другой, он обут в ботинок на высокой платформе, чтобы это компенсировать. Это, вроде как, не мешает синеглазкам вести активный образ жизни, они вообще на удивление весёлые и позитивные, но выглядят необычно, факт.
— Откуда эти дети? — спросил, наконец, Теконис.
— Так это наши, клановые, из пустошей, — пояснил Кардан.
— Они все из одного среза? — профессор его игнорирует и обращается к Аннушке.
— Да, — ответила она, — сама знаю, что необычно, но у них почему-то фокус не единичный, а групповой. Чего только ни встретишь в Мультиверсуме.
— Там произошёл коллапс?
— Да чёрт его… Вроде бы нет. Начинался, но детишек вывезла Костлявая. Я не поручусь, всё было очень необычно. Начать с того, что я долго не могла туда попасть, хотя обычно коллапс мне не помеха, а когда попала, то ощущение было… Как будто коллапс есть, и одновременно его нет… Странный срез, в общем. А с чего вы так заинтересовались?
— Эти дети. На них отчётливый след прямого воздействия Ушедших.
Глава 4Полет с крыши
Когда в коридоре собрались все, Кардан устроил перекличку, и выяснилось, что одного ребёнка не хватает.
— Дилана! — сказали остальные. — Она хотела добежать до края города и посмотреть, что дальше. Наверное, не услышала, как нас позвали.
— Я могу показать, куда она побежала! — выскочил вперёд мелкий пацанчик.
— Скажи словами, — ответил Кардан. — Нефиг тебе туда соваться, сам найду.
— Пошли вместе, — сказал я. — Быстрее будет.
— А меня проводите к мораториуму, — распорядился Теконис, — осмотрю его, пока вы не угробили локаль.
— Я отведу, — кивнула Аннушка. — Вы, ребята, не задерживайтесь, чёрт его знает, как дело обернётся.
Когда на заросшей взломавшими брусчатку кустами улице мы с Карданом повернули направо, к окраине, а Аннушка с Лейхом налево, к центру, Сашка побежала за мной.
Отбежав несколько кварталов, мы остановились, и Кардан заорал:
— Дилана! Бегом сюда, балда синеглазая! Давай-давай, резво!
Голос у него что надо, так что я даже пробовать не стал. Если его не услышит, то меня подавно.
— Давай подождём пару минут, может, вылезет, — предложил он. — Если в развалины залезла, хрен мы её найдём. Дочка твоя?
— Ага, — соврал я, приобняв Сашку.
— Красивая.
— Спасибо. А у тебя дети есть?
— Не, у нас в кланах детей редко заводят. Сам видел, какие они. Нормальные не родятся: либо помирают сразу, либо такие.
— И не знаете почему?
— Я не знаю, может, кто поумнее в курсе.
— Тогда почему ты нормальный? Ну, кроме железа.
— Кланы воруют детей в городе и выращивают как своих. Так что все взрослые клановые, на самом деле, бывшие городские. А те, кто у нас рождается, не доживают до семнадцати обычно. Дила-а-ана! Да иди ты уже сюда!
— То есть всем этим детишкам осталось жить два-четыре года? — дошло до меня. — И вы молчите?
— Ну, а чего орать-то? Так жизнь устроена. Рождённые в кланах долго не живут.
— Это у вас не живут, а в Мультиверсуме чего только нет. Вдруг да найдётся лекарство?
— Ну, я не знаю, — засомневался Кардан, — ты это лучше Костлявой скажи, она прем. Я чего? Я так, побегать-пострелять. Дила-а-ана! Да где тебя носит, бестолочь? Давай ещё пробежим пару кварталов, там покричим.
Пробежались, покричали. Потом ещё и ещё раз. Девчонка нашлась уже на самой окраине, где последние руины переходят в девственный лес.
— Дядькардан! — завопила она, опасно свесившись с ветхого балкона, — гля, чо! Тут прикольно!
— Бегом сюда, балда такая!
— Ну, дро…
— Бегом, мелочь!
— Ла-а-адно… — ответила недовольно девочка. — Сейчас.
Она исчезла с балкона, вскоре объявившись внизу. Продралась через кусты, вылезла к нам, безуспешно отряхивая грязнущую одежду и пытаясь выковырять древесный мусор из волос. Для клановой она, пожалуй, даже симпатичная. Белобрысая и шебутная.