— Очень. Но сейчас, как я понимаю, будут озвучены условия?
— Именно. Одно и простое — я заберу маяк себе.
— Он нужен нам, чтобы…
— … Поставить туда инкумбы и подпитать Дорогу, да. Это очевидное решение, несложно догадаться. Я готов заниматься этим на постоянной основе. Некогда это было моей обязанностью — включать маяк, заряжать акки для караванов, нести людям слово Искупителя. Я, наверное, единственный, кто помнит, как правильно поддерживать Дорогу маяком. Да, предупреждая вопрос, — просто включить недостаточно.
— А ваш интерес, надо полагать, в акках?
— Церковь всегда брала небольшой процент. Но личное обогащение меня волнует мало, а вот возрождение Церкви — да. Начинается новый кризис, а значит, будет снова явлен Искупитель. Мой долг — поддержать его, защитить, помочь, скрыть от тех, кто захочет его смерти до срока. И оказать последнюю услугу, если понадобится. Кроме того, в прошлый раз мы с ним не договорили, нам ещё так много надо обсудить! Ну как, примете моё условие?
— Не уверен, что это мой уровень… Я просто Лёха, солдат. «Дверь с ноги, прикладом в харю», вот это всё.
— Не скромничайте. Скажем так, я готов принять именно ваше слово в гарантию. Уверен, в итоге его никто не оспорит.
— Тогда считайте, что договорились.
Мафсала указал на ближайший дом, мы спустились в подвал, прошли по подземному коридору и остановились у ничем не примечательного участка каменной стены.
— Тут скрытая дверь? — догадался я.
— Те, кто строили маяки, обожали секретики, — подтвердил он.
Достав из кармана пластину с фигурным краем, он вставил её между камнями в совершенно неприметную щель и нажал. Фрагмент каменной кладки отъехал в сторону, открывая нишу с бронзовым рычагом. Маф с видимым усилием потянул его вниз, что-то грюкнуло, открылся тёмный проём. За ним прямоугольный в сечении коридор, чёрные стены без отделки, заканчивается тупиком, но Мафсала снова вставляет в стену ключ, и процедура повторяется.
В цокольном помещении уже знакомая установка. Двусторонний привод в нише консоли давит на алые, цвета артериальной крови, кристаллы, они слегка потрескивают. Пахнет на удивление приятно, шоколадом и корицей, как в кондитерской. И не скажешь, что такие опасные штуки.
— Вы знаете, как поменять кристаллы? — спросил Мафсала.
— Да, меня снабдили подробной инструкцией.
— Тогда занимайтесь. Я пока поднимусь, поболтаю с Гремархом.
— Вы точно…
— … Не нуждаюсь в помощи? Абсолютно. Подожду вас там.
Я вытащил из конструкции стопор, сняв нагрузку с кристаллов, осторожно извлёк их. Тяжёлые. Достал из рюкзака голубые, вставил, убедился, что они стоят ровно, вставил стопор обратно. Давление привода начало расти, один из кристаллов заскворчал, резко запахло озоном. Вроде бы всё штатно, как мне и говорили. Теперь можно включить маяк, это вон те рычаги. Но я не стал спешить и сперва поднялся наверх.
Мафсала с Гремархом в бывшем Гремарховском, а теперь, наверное, Мафсаловском кабинете. Руководитель СОТОРа лежит на полу, лицом вниз, изображая коврик у кресла, на котором сидит Маф, поставив ноги ему на спину, и читает какие-то бумаги.
— А, это вы, — сказал он рассеянно, — закончили?
— Да, осталось включить.
— Я сам, не беспокойтесь. Вот дочитаю и спущусь.
— А что с этим? — я показал на Гремарха.
— Он занял то место, которое занимал изначально, для которого предназначен, и которого достоин. В моём старом кресле ему было некомфортно, как любому выскочке и самозванцу, так что он обрёл то, что на самом деле искал. Так, Гремарх?
— Да, господин Великий Мастер, — ответил тот с искренним рвением. — Я счастлив служить вам в любом качестве.
— Я подумаю, что с ним сделать. Да, возможно, вам и вашим друзьям будет любопытно, что он не собирался взрывать маяк сейчас. Просто тянул время. Его заверили, что маяки с сенсус-инкумбами будут приведены в действие вот-вот, всем станет не до него, и вот тогда он активирует трансмиттер. Ему наврали, что он успеет эвакуироваться до взрыва, но, думаю, всем на него просто плевать. Отыгранная карта в этой партии. Может быть, я его убью. Как тебе такая мысль, Гремарх?
— Как будет угодно Великому Мастеру! — столь же горячо и преданно ответил тот.
Что Мафсала с ним сделал? Впрочем, пофиг.
— А кто за ним стоял, вы не в курсе случайно?
Мафсала ткнул Гремарха каблуком сапога в спину и приказал:
— Ответь!
— Коммуна. Курировала операцию рыжая женщина, Ольга Громова.
— Какова их цель? — спросил я.
— Мне не говорили, но я уверен, что им нужны Ушедшие. Они рассчитывали, что, предельно насытив Мультиверсум мортальным сенсусом через сеть маяков, они накормят Доминаторов, дав им достаточно сил, чтобы разрушить стены тюрьмы. Разрушение Мораториума и, в финале, взрыв этого маяка должны были в этом помочь.
— И нафига это Коммуне?
— Я не знаю. Мне разрешили забирать отходы, гранж, и не мешали строить свой торговый проект. Я не спрашивал.
— Мелкие людишки с мелкими интересишками, — констатировал Мафсала. — Но вреда могли наделать как большие.
— Так что, получается, вот-вот шарахнет? Маяки заработают, Мультиверсум крякнет, из глубин поднимется, попёрдывая, Великий Кракен…
— Нет, — отмахнулся Маф, — ничего не будет. У меня самая полная карта маяков, ещё со времён прошлого кризиса завалялась, с навигационного блока волантера копия. Эх, вот о чем я жалею — так это о них, волантерах. Красивые были штуки! В общем, я напряг кое-какие связи, с новыми арендаторами поговорили, большинство осознали, меньшинство рассталось не только с кристаллами, но и с головой. Может, парочку и пропустили, не застав дома, но, даже если они не догадались, что выполнять договор с СОТОРом больше не обязательно, то погоды уже не сделают. Маяк в Чёрном городе уцелел, а значит, взломать локаль Ушедших не выйдет.
— Мафсала, простите за вопрос: а вы вообще кто?
— Просто скромный служитель Церкви Искупителя. Остальное так, хобби. Идите, Лёха, вас там, наверное, заждались уже. Рычаг слева от входной двери, он откроет весь маяк.
— Слон, — вызвал я в рацию, взявшись за рычаг. — Ответь Лёхе.
— Чёрт, тебя куда унесло? Я уже беспокоиться начал. Извини, хороших новостей нет, эта штука закрыта герметичнее, чем бутылка со спиртом.
— Я внутри, Слон. Сейчас открою дверь, не пристрелите случайно.
После растерянной паузы рация ответила:
— Ну ты, глядь, даёшь, Лёха. Принято. Открывай.
Аннушка вернулась в нашу локаль, когда люди Костлявой уже почти закончили сборы. Отправив детей и женщин в Берконес, та оставила только бойцов. Но их немного, клан небольшой.
— Пойдём частично по Дороге, частично через кросс-локусы. Лоля со Слоном придумали какой-то маршрут, — быстро объясняет мне премша. — Даже если и поблукаем немного, это ничего, топлива полно, машины починены, жратвы валом. Планируем финишировать в Пустошах и осмотреться, а там, может, и в город, на Средку. Как пойдёт. Мне надо отыскать кое-кого, кто поможет ребятам с прошивками. Надеюсь, он жив-здоров.
С кланом отправляются Крисса, не расстающаяся со своим «Карданчиком», а также Слон и Лирания. Лейхерот собирается прибыть позже, когда ситуация прояснится.
— Всё почти готово, — сказал командир наёмников. — Пока Костлявая пакует припасы, мы с Лиркой метнёмся ещё раз к Доку. Последняя попытка, вдруг уговорим? Он в том срезе долго тёрся, знает, что к чему, очень бы пригодился.
— Почти уломали в прошлый раз, — добавила снайперша. — Обещал «подумать», это обнадёживает. Туман и неон так просто не отпускают.
— Да, вернёмся и сразу двинем, — подытожил Слон. — Пара дней, максимум неделя. Ты с нами?
— Я Аннушку жду. Без неё не поеду.
И вот, дождался. Любимая моя женщина разнообразия ради не влетела в срез с дымом из-под колёс, не ворвалась с пистолетом наголо, не выскочила чёртиком с Изнанки, а просто вышла из здания с кросс-бифуркатором и пошла ко мне. Не в коже и бутсах, а в изящном синем платье и лёгких туфлях. Красивая до невозможности и какая-то новая. Не такая как прежде. Аж светится вся.
— Охренеть, солдат, — сказала она, обнимая меня, — как же я соскучилась!
— А уж я-то! — ответил я, когда мы перестали целоваться.
— Я сильнее!
— Это с чего?
— С того, что у Берконеса временной лаг, ты забыл?
— И сколько для тебя прошло времени?
— Два с половиной месяца, прикинь!
— С ума сойти! И ты за это время не нашла себе красивого мускулистого негра с двумя ногами и не осталась с ним? Там же аборигены чёрные, я правильно помню?
— Ага. Чёрные. И практически все с двумя ногами, было из чего выбрать. Но мне не до романтики. Новая школа для корректоров сама себя не создаст. Пришлось здорово побегать. Пасти синеглазок — как кошек стричь. Визгу много, шерсти мало. Но, как только смогла, вернулась за тобой.
— За мной? То есть мы не едем с Костлявой и Слоном?
— Нет. Ну, ты, конечно, можешь, но…
— Стоп. Что-то случилось?
— Да, солдат. Давай присядем, что ли.
— Новость такая, что я упаду?
— Угу. А ещё у меня отекают ноги. Бутсы не налезают, прикинь? Да и без кожаных штанов они не смотрятся, а те тоже на мне не застёгиваются, блин. Хожу вот, завернувшись в тряпочку.
— Да, ты вроде как поправилась слегка, — сказал я растерянно, — там, похоже, хорошо кормят, в Берконесе.
— Ты себе не представляешь, как, солдат! — Аннушка опустилась на скамейку и откинулась на витую металлическую спинку. — Но дело не в этом. Готов к новостям?
— Давай, жги.
— Нам нужно кое-что поменять в салоне «Чёрта».
— Э… Ты серьёзно?
— Как никогда, глядь, в жизни.
— И что там настолько лишнее? Я?
— Нет. Там кое-чего не хватает.
— Чего же?
— Детского, мать его, кресла.
Эпилог
— Вот так должна выглядеть женщина твоей мечты, солдат? Босая, беременная, на кухне?