— За сколько вы перейдете работать в мой бар с единственным клиентом?
— Я бы умер со скуки, — серьезно ответил он.
В три глотка выпив дар Ариадны, я попрощался с магом.
Внизу я купил чертовски дорогую зажигалку. Обожаю подарки, даже если делаю их сам себе. Закурив и стоя возле галереи автоматов у входа, я обдумал план на несколько ближайших часов. Не случилось ничего такого, из-за чего потребовалось бы его менять. Два часа я провел в самолете и еще полчаса — во взятом напрокат автомобиле. Домики были пусты. Никто не звонил, никто не подложил взрывчатки. Казалось, будто действую только я. Взяв напрокат рыболовные снасти, я просидел остаток дня у реки, где якобы полно было форели и лещей. Мне, однако, не везло. На следующий день я снова попытался ловить рыбу, но с тем же результатом. Сдавая удочки, я поинтересовался фамилией дрессировщика этих рыб, желая выразить ему свое восхищение. Я был сердит, но все-таки меньше, чем Ник и Клод. Оба вернулись ни с чем — ударник исчез, хотя официально не покидал страны. В Онтарио от Бонни и Богга тоже не осталось никаких следов.
Мы выпили по несколько чашек кофе. Безуспешно. Видимо, хорошие идеи тоже были дрессированными и не клевали. Сев на пол, я стал играть с Фебой. Вновь обретя своего хозяина, она обрела и нормальную собачью натуру. Я крутил ее хвостом во все стороны, а она ворчала и мягко прихватывала меня за руку.
— Жаль, что сейчас ночь, и отель так себе, — буркнул Ник. — Будь сейчас день и сочная зелень у нас под задницами, вышел бы отменный снимок для семейного журнала, — и добавил кое-что, чего наверняка бы в этот журнал не взяли.
— Может, пойдем спать, прежде чем перегрызем друг другу глотки? — предложил Клод и встал, с хрустом потягиваясь. — Думаю…
Раздался звонок. Пульт сигнализировал о наличии гостя в моем домике. Клод тихо зашипел и с Фебой у ноги прижался к двери. Ник коротко щелкнул барабаном своего револьвера и присоединился ко мне у заднего входа. Я погасил свет и высунулся наружу. Темная тихая ночь. Звонок в моем домике раздался еще несколько раз. Выйдя наружу, я осмотрелся. Ника не было слышно, что означало, что все в порядке. Пригнувшись, я под прикрытием «мохигерана» пробрался к своей задней двери, скорее ощутив, чем увидев тень Клода, перемещавшегося в сторону фасада. Подождав немного, я вошел внутрь. Комната была ярко освещена. Быстро проверив ванную, я громко крикнул:
— Уже иду! Минутку!
Натянув халат, я сунул в карман «биффакс».
— Оуэн! — послышался голос Ника.
Я дернул ручку. На пороге стояла негритянка лет пятидесяти, одетая в пестрое легкое платье, а на плечи был наброшен тонкий свитер. Рядом с ней, но лицом к площадке перед домиком стоял Ник. Клод таился где-то в темноте.
— Мистер Йитс, — спокойно сказала негритянка, тем самым убедив меня, что наше поведение ее не удивляет и, таким образом, она пришла сюда не случайно.
— Мне поручено передать привет с кресла номер шесть, — тихо сказала она. — Говорить?
Я кивнул. Она прикрыла глаза и процитировала по памяти:
— Мюнхен. Кафе «Байер» на Марияхильф-платц. Спросить Юргена.
— Какой пароль? — спросил я.
— Не нужно. — Она на мгновение открыла глаза и закончила, вновь помогая себе опущенными веками: — В случае каких-либо проблем телефон двести двенадцать — сто тридцать. Спрашивать Юргена. Это все. — Она повернулась к двери.
Я открыл рот, чтобы поблагодарить ее, но передумал. Моя благодарность все равно не дошла бы до адресата. Я закрыл за ней дверь и потянул носом.
— Ты дал кому-то свой адрес? — небрежно спросил Ник.
— В том-то и дело, что никому. Теперь знаешь, о ком я не хотел с вами говорить?
— Нет, конечно.
— Вот и хорошо, поскольку, как мне кажется, заинтересованное лицо узнало бы об этом самое большее через полчаса. Наше счастье, что конфликт у нас не с ним.
Клод вошел через заднюю дверь и запер ее на засов. Пистолет оттопыривал ему задний карман.
— А с кем? — шутливо спросил он.
— Возможно, это я узнаю в Мюнхене.
Я высунул язык, пытаясь достать до носа, и хлопнул в ладоши, после чего, пританцовывая, преодолел расстояние, отделявшее меня от шкафа, в котором несколько дней назад спрятал бутылку.
— У меня есть координаты Сола Богга, — торжественно сообщил я. — Выбью из него хоть что-то полезное, даже если придется прибегнуть к помощи клизмы. — Я поднял стакан и радостно выпил половину его содержимого.
— Воспользуйся своей шуткой, — усмехнулся Ник. — Не знаю никого, кто против нее бы устоял.
— Ты отправишься в турпоездку, — подхватил Клод, — а мы будем тут торчать как два покойника. Так что ты выбрал легкий путь.
— Все выбирают легкий путь, — поучительно сказал я.
— Неправда! Новейшие исследования доказывают, что куры несут яйца тупым концом вперед.
— Потому что они глупые, — ответил я. — И поэтому закачивают свои дни на вертеле. Мое здоровье. — Я показал им свой стакан и, допив до конца, облизал губы. — Вам все-таки придется отсюда убраться. У кого-нибудь есть идеи получше?
Во второй раз в жизни я оказался в Европе. После предыдущего посещения Швеции я был готов к самому худшему, но здесь было больше по-нашему — гамбургеры, секс-шопы и грязь. А Хольцкирхнер Банхоф, о чудо, оказался всего лишь вокзалом. Несколько минут пришлось простоять в очереди на такси, но я вынужден был признать, что они удобнее наших сити-мобилей. Площадь Марияхильф-платц была украшена солидных размером церковью и гигантским зданием полицейского управления. Кафе «Байер» располагалось так, что посетителям открывался вид на оба здания. Усевшись за столик, я заказал два пива. С языком не было ни малейших проблем — английский официанта оказался безукоризненным, хотя и классическим, континентальным. Пиво было еще лучше. Допив вторую кружку, я кивнул парню:
— Еще одно пиво. И не подскажете, был ли здесь сегодня Юрген?
— Он здесь, — коротко ответил официант и отошел к стойке.
Я наблюдал за ним, но не заметил, когда и каким образом он сообщил обо мне Юргену. Неожиданно появился седоволосый джентльмен в светлом спортивном костюме — может быть, несколько чересчур просто скроенном, но это он в нем ходил, а не я. Слегка наклонив голову, он произнес:
— Мистер Оуэн Йитс? Я Юрген.
Я встал и протянул руку. Он энергично, по-плебейски встряхнул ее и сел напротив меня. Я полез в карман за паспортом, но он лишь отмахнулся и слегка поморщился:
— Я получил вашу превосходную фотографию, и мы ведем вас с тех пор, как вы вышли из самолета в Нюрнберге.
— Прославленная немецкая аккуратность, — похвалил я.
— И это тоже. Прежде всего, однако, мы хотим, чтобы наш друг был доволен. — Он подождал, пока я отставил кружку, и угостил меня сигаретой. Мы закурили. — К делу. Интересующий вас человек в настоящее время живет в Мюнхене, подчеркиваю — в настоящее время. На всякий случай мы кое-что разведали. Он скрывается. — Юрген небрежно закинул ногу на ногу и посмотрел на меня.
— Естественно, — сказал я. — Иначе бы я его не искал аж тут.
— Естественно, — согласился он. — Похоже, у него есть на то причины. В Любеке кто-то пытался сбить его машиной. Он даже заявил в полицию, но сразу же после скрылся, купив где-то фальшивый паспорт. Теперь его зовут Пауль Бузе, и он живет в пансионате на Фейербах-штрассе, семь.
— Огромное вам спасибо. — Я затушил сигарету и встал, собираясь уходить.
— Еще секунду, — остановил меня Юрген. — Вы предвидите какие-либо проблемы?
Я задумался. Информация о покушении на Сола меня отнюдь не обрадовала.
— Сейчас его кто-нибудь опекает?
— Конечно. Ведь такова была просьба.
— А можно так и продолжать, пока я не скажу? Самое большее день-два. Боюсь, что мой первый визит может не дать ожидаемых результатов, а мне не хотелось бы, чтобы кто-нибудь его убрал, прежде чем я узнаю то, за чем прилетел.
— Хорошо. Что-нибудь еще?
— Может, какой-нибудь пистолет? — Я поколебался. — Что-нибудь, известное в Штатах?
Юрген кивнул официанту и велел отнести мою сумку в гардероб, после чего вопросительно посмотрел на меня.
— Крайне вам признателен, — сказал я. — Спасибо.
Я встал и пожал Юргену руку. Когда он скрылся за одной из стен, деливших кафе на секции, я затушил сигарету и расплатился. Сумка не казалась мне потяжелевшей, но, сунув в нее уже на площади руку, я нащупал холодную рукоятку. Слухи о немецкой надежности не были преувеличенными. Подозвав такси, я доехал до Фейербах-штрассе и пошел дальше пешком, ища дом номер семь. У восьмого дома был припаркован старый «опель-ниссан» с двумя молодыми людьми внутри. Постучав по стеклу со стороны пассажира, я передал привет от Юргена и спросил насчет Бузе.
— Второй этаж. Комната двадцать три, — четко проговорил водитель.
— Вы не могли бы пойти со мной? — спросил я. — Боюсь, что он не откроет никому, кто говорит по-американски.
Он на мгновение задумался, потом толкнул своего товарища и сказал что-то на своем родном языке. Тот достал из «бардачка» плоскую коробочку и протянул мне. Я заглянул внутрь.
— Справитесь? — спросил водитель. — На его этаже заняты только три комнаты, но сейчас в них никого нет.
Сунув электронную отмычку в карман, я вошел в здание со скромной табличкой на трех языках. Ни на лестнице, ни в коридоре я никого не встретил. Приложив коробочку к двери, я прислушался. Тихо играла какая-то музыка, что-то пискнуло раз-другой, затарахтел принтер. Расстегнув сумку, я повесил ее на плечо, включил отмычку и приложил к клавиатуре на дверном косяке. Некоторое время обе системы сражались друг с другом, и победила, естественно, лучшая. Моя. На замке загорелась зеленая лампочка, и я скользнул в квартиру. Маленький коридорчик заканчивался тремя дверями. Из-за одной доносилась музыка, из-за другой — попискивание компа. Я осторожно подошел и заглянул за каждую из дверей. Пустая спальня с включенным радиоприемником. Пустая кухня. Богг сидел за компом. Видимо, он был очень высокого роста, но наверняка был легче собственной тени. Пальцы его нервно бегали по клавиатуре, и он что-то бормотал себе под нос. Ожидая ответа компа, он потирал руки, барабанил по крышке стола или подлокотнику кресла, дергал себя за волосы, чесал шею. Видимо, поэтому он был столь худ — на подобные телодвижения расходовалось немало калор