Эдик спокойно, без истерики, в сто восьмой раз напоминал о нашей просроченной задолженности в четыреста тысяч долларов и убеждал не уменьшать объёмов закупок в текущем квартале.
Меня всегда поражало парадоксальное и трансцендентное отношение китайцев к собственному бизнесу. В первый раз я столкнулся с ним, работая в табачной компании. Мы поставляли табачное сырьё российским фабрикам, которые тихо умирали, не выдерживая конкуренции с транснациональными корпорациями. Одной из таких полумёртвых фабрик была омская. Когда началась процедура банкротства, я приехал на собрание кредиторов отстаивать права своей компании и пытаться получить хоть что-то из неоплаченного кредита, составлявшего около ста тысяч долларов.
Все ожидали, что главным действующим лицом на собрании будет представитель Всекитайской табачной корпорации, которая поставила в Омск сырья более чем на три миллиона долларов.
Но из Китая никто не приехал. И даже никак не заявил своих требований.
Китайцы отнеслись к финансовой несостоятельности своего клиента философски. Ну, не получилось… Бывает. Мир несовершенен. Или, напротив, мир совершенен, и крах омской табачки – тоже дао (путь), часть вселенского плана, аккорд в музыке гармонии мира. Списали три миллиона и продолжили бизнес.
Возможно, публично расстреляли пару топ-менеджеров своей корпорации или трёх, по одному за каждый потерянный миллион, мы об этом никогда не узнаем. Но не толпились у турникета на проходной фабрики, не носились с судебными исполнителями, описывающими имущество, не впрягали в тему местных русских бандитов и чиновников. Зачем? Лишняя суета. Всё есть дао.
Китайские партнёры корпорации «Холод Плюс» тоже готовы терпеть годами невозвращённые долги, стоически выдерживать постоянные попытки отхватить у них компенсации и дискаунты по любому поводу и без повода, даже удовлетворять наши порой безосновательные претензии. Лишь бы мы продолжали везти в Россию их товар.
У них своя логика, своё понимание выгоды. Мы планируем на год-два, они на столетия. Недоплачивайте, торгуйтесь за каждую копейку, обманывайте нас. Главное – покупайте больше наших товаров, потребляйте больше наших товаров. Вы обманываете только самих себя и своих детей, делаясь рабами всего, что мы производим, разрушая собственную экономику, отвыкая создавать ценности. Придёт время, и мы возьмём вас голыми руками…
Я подумал, что было бы интересно влезть в голову китайцу, понять, действительно ли он мыслит так? Что вообще думает тот же Эдик?
Я набрал на компьютере стандартную отписку о том, что мы «планируем произвести оплату в этом месяце», а объём закупок «обсуждается нашей коммерческой службой», и подвёл курсор манипулятоpa к виртуальной кнопке «отправить» в интерфейсе почтовой программы. На мгновение я задержался, глядя в монитор, и плавно нажал левую кнопку мыши…
Всё, что произошло далее, похоже на галлюцинацию, но я до сих пор уверен в реальности своих переживаний.
Я смотрел в монитор, и именно через глаза моё сознание было высосано из черепной коробки, как яйцо всмятку. Я подумал о яйце ещё и потому, что оно, это сознание, оказалось жёлтым. Оранжево-жёлтым сгустком. Провалившись в монитор, я по кабелю оказался в системном блоке и, пробежавшись по микросхемам плат, спиралью ввернулся в телефонный провод. Дальше я стремительно рванул по медным жилам, изредка проскакивая трансформаторы и коммутаторы. И вырвался из другого монитора, в пару глаз напротив, в которые было почему-то трудно протиснуться.
Теперь я снова смотрел на экран и видел то самое своё письмо, только в папке «INBOX», «Входящие».
Здесь затемнение и небольшая пауза. Можете вставить свою рекламу.
Дао м. с. з.
В сплющенной комнате с низким потолком и стеклянными окнами на всю внешнюю стенку низко гудел старый кондиционер. Высокие частоты шумового диапазона были заняты щебетанием девочек-практиканток, непрерывно разговаривавших по телефону и друг с другом. Только в полосе средних частот было относительно тихо. Ни Гуань привычно настроил свой мозг на средние частоты и наслаждался тишиной.
Эту технику, подобную разделению высоких и низких частот в телефонной линии, Ни Гуань освоил много лет назад. Иначе голова могла просто развалиться от чрезмерного обилия звуков.
Ни Гуань был отключён от высоких частот и не услышал о-оу ICQ[31], но флажок нового сообщения замигал в правом нижнем углу экрана, и Ни Гуань обратил на него внимание. Сообщение было от Синди, молодой сотрудницы, помощницы Ни Гуаня по контрактным отношениям с северными варварами.
Настоящее имя Синди было Цинь Чи. Ей исполнилось двадцать два года. Она была стройна, умна и смешлива и оказывала Ни Гуаню, пожалуй, большее расположение и внимание, чем принято проявлять к просто старшему товарищу по работе.
Ни Гуань открыл сообщение и прочитал:
Я погнал колесницу
из Восточных Верхних ворот.
Вижу, много вдали
от предместья на север могил.
А над ними осины
как шумят, шелестят листвой.
Сосны и кипарисы
обступают широкий путь.
Под землею тела
в старину умерших людей,
что сокрылись, сокрылись
в бесконечно длинной ночи
и почили во мгле,
там, где жёлтые бьют ключи,
где за тысячу лет
не восстал от сна ни один.
Как поток, как поток,
вечно движутся инь и ян,
Срок, отпущенный нам,
словно утренняя роса.
Человеческий век
промелькнёт как краткий приезд:
долголетием плоть
не как камень или металл.
Десять тысяч годов
проводили один другой.
Ни мудрец, ни святой
не смогли тот век преступить.
Что ж до тех, кто «вкушал»,
в ряд стремясь с бессмертными встать,
им, скорее всего,
приносили снадобья смерти.
Так не лучше ли нам
наслаждаться славным вином,
для одежды своей
никаких не жалеть шелков!
Под Тринадцатым древним стихотворением Книги Песен (Ши-Цзин) была только маленькая приписка: «Ни, посидим сегодня в баре торгового центра напротив офиса?»
Ни Гуань повернул голову и посмотрел на Цинь. Она глядела в его сторону и нахально улыбалась. Ни Гуань улыбнулся в ответ и слегка покачал головой. В ответном сообщении Ни Гуань быстро настучал по памяти другое стихотворение из Ши-Цзин, раздел «Песни царства Тан», известное как «Сверчок»:
Осенний сверчок
живет уже в доме.
Видимо, год
кончается скоро…
Нам если сегодня
не веселиться,
с лунами дни
уйдут безвозвратно.
Но надо не гнаться
за наслажденьем,
а думать всегда
о собственном долге,
любить же веселье
не до разгула:
достойному мужу
в нем быть осторожным.
Осенний сверчок
живет уже в доме.
Видимо, год
покинет нас скоро…
Нам если сегодня
не веселиться,
с лунами дни
уйдут понапрасну.
Но надо не гнаться
за наслажденьем,
а думать ещё
и о незавершённом,
любить же веселье
не до разгула:
достойному мужу
в трудах быть усердным.
Осенний сверчок
живёт уже в доме.
Время повозкам
с поля на отдых…
Нам если сегодня
не веселиться,
с лунами дни
уйдут незаметно.
Но надо не гнаться
за наслажденьем,
а думать ещё
о многих печалях,
любить же веселье
не до разгула:
достойному мужу
быть невозмутимым.
Ни Гуань дописал от себя: «Товарищ Цинь, сегодня вечером мне придётся задержаться на работе. Товарищ Луань потребовал отчёт по северным варварам. Кстати, пришлите мне докладную о нарушениях графика поставок в Россию».
Получив ответ, девушка яростно застучала по клавиатуре, и через пару минут на экране Ни Гуаня загорелся флажок сообщения. Ни Гуань открыл и прочёл:
Быстро летит
сокол «утренний ветер».
Густо разросся
северный лес…
Давно не видала
я господина,
И скорбное сердце
так безутешно.
Что же мне делать?
Что же мне делать?
Забыл он меня
и, наверно, не вспомнит!
Растёт на горе
раскидистый дуб,
В глубокой низине —
гибкие вязы…
Давно не видала
я господина,
и скорбное сердце
неизлечимо.
Что же мне делать?
что же мне делать?
Забыл он меня
и, наверно, не вспомнит!
Растёт на горе
ветвистая слива,
в глубокой низине —
дикие груши…
Давно не видала
я господина,
и скорбное сердце
как опьянело.
Что же мне делать?
Что же мне делать?
Забыл он меня
и, наверно, не вспомнит!
Никаких приписок к стихотворению из «Песен царства Цинь» не было. Ни Гуань снова посмотрел на товарища Цинь. Товарищ Цинь зарылась в бумаги, её щёчки были слегка покрасневшими, а губки надутыми. Весь её вид говорил: «Вы бессердечный сухарь, товарищ Ни!» Или, если точнее: «Вы подобны засохшему стеблю дикого риса у калитки деревенского дома, который стоит одиноко с нетронутыми колосьями, когда пора жатвы уже прошла и белые зёрна его собратьев ссыпаны в крепкие амбары, его же обнимет только холодный снег, когда вечер года сменится ночью и тяжёлая туча накроет Цветочную гору, Хуашань».
Ни Гуань вздохнул и вернулся к работе. От специалиста по закупкам российской корпорации «Холод Плюс», который называл себя Максимусом Семипятницким (какая абракадабра!) пришло очередное тупое, ничего не значащее письмо. Такое впечатление, что эти послания составляет компьютерная программа. Лживые обещания урегулировать проблему задолженности, никакого конкретного ответа на запрос Ни Гуаня подтвердить согласованный ранее, когда варвары получали скидку и кредит, объём поставок.