– Прекрасно, что ты в настроении для шуток, но лучше бы все-таки пошел я.
– Лучше бы ты морально поддержал. Я уже почти выполнила задание.
Я кое-как добираюсь до стены, в которую пару минут назад вжимались наши с Эйсто тела, касаюсь ее пальцами и плавно веду вверх, нащупывая переключатель.
– Я нашла!
– Умница! Я в тебе не сомневался. Работает?
Я щелкаю переключателем туда-обратно. Эффекта нет.
– Вот же черт! – Я психую и проделываю то же самое еще раз. Вверх-вниз. Без толку. И еще раз. Вверх-вниз. – Ну давай же. – Вверх-вниз-вверх. Потолочная лампа начинает потрескивать, а спустя пару секунд прорезается мерцание холодного света. – Ура! – восклицаю я и оборачиваюсь к Эйсто.
– Вивьен, нет!
Крик Эйсто походит на рев животного. Он истошный и, кажется, оглушает меня. Эйсто бросается ко мне, и последнее, что я вижу, – его лицо, искаженное гримасой ужаса. Я хочу спросить, почему он так напуган, но не успеваю раскрыть и рта. Я падаю на холодный бетонный пол. Ноздри забиваются пылью и песком. Тело становится тяжелым. Я не могу подняться. Не чувствую ног. Рук. В области виска вспыхивает адская боль. Глаза закрываются. Рассудок затмевает душераздирающий вопль. Эйсто по-прежнему надрывно кричит, но я отдаляюсь от этого звука. Теряю создание и улетаю.
Глава 16. Зверь
Я чувствую, как Вивьен дрожит под моими руками, и крепче впиваюсь пальцами в тонкую талию, продолжая наш медленный танец.
Когда я взял ее за руку и прижал к себе, то даже предположить не мог, что вызову подобную реакцию. Тело Вивьен податливое, отвечает на каждое мое движение, отзывается на каждый звук, что я шепчу ей на ухо. Я тихо пою слова нашей песни, обнимаю ее сильнее, пропитываясь запахом Вивьен насквозь, и начинаю трястись сам. Еще немного, и я натворю непоправимых вещей.
Зачем мне понадобился этот танец? Зачем я искушаю ее? Себя? Нас?
Я ведь знаю, что играю с огнем. Знаю, что хожу по грани, но, когда аромат пионов с нотками лаванды попадает мне в легкие, кажется, что сегодня из меня выходит мастерский канатоходец. И я двигаюсь дальше. Корю себя, но иду. Не отступаю, но мысленно молю: «Останови меня, Вивьен. Сделай что-нибудь, чтобы я смог оторваться от тебя».
Но она ничего не делает. Да и что она может? Кому я лгу? Меня бы даже силком не оттащили сейчас от Вивьен.
Я с трудом открываю глаза и понимаю, что мы уже не танцуем под музыку, а просто стоим посреди гостиной в робких объятиях друг друга. Я отстраняюсь всего на пару дюймов, чтобы взглянуть ей в глаза. Вивьен поднимает голову и ловит мой взгляд, но я не могу на нем сосредоточиться – постоянно срываюсь на ее губы. Они манят меня, притягивают. Поэтому я склоняюсь к ее лицу еще ближе. Я сейчас сорвусь за грань. Я готов, но делаю последнее предупреждение. Не знаю, для Вивьен или для самого себя:
– То, что сейчас происходит между нами – неправильно.
Вивьен размыкает свои соблазнительные губы для ответа, но внезапно на них падает капля крови.
– Вивьен, черт, у тебя кровь!
Она медленно подносит дрожащие пальцы ко рту и растирает струю, льющуюся из носа, по подбородку. Ее лицо и воротник рубашки пачкаются кровью.
– Быстро садись на диван! – я придерживаю Вивьен под локоть. – Не запрокидывай голову. Наклони немного вперед.
Вивьен делает шаг, ее колени подкашиваются, я хватаю ее под руки, но я пьян настолько, что не могу удержаться на ногах и падаю вместе с Вивьен на пол. Она ударяется об мою грудь и скатывается с моего тела на ковер. Я успеваю просунуть руку ей под голову, чтобы она не пострадала еще больше, и без промедлений привожу туловище Вивьен в вертикальное положение. Прислоняю ее спину к дивану и нависаю над ее лицом.
– Вивьен! Очнись! – Я придерживаю ее голову, чтобы не запрокинулась. Второй рукой дотягиваюсь до холодной бутылки виски на столе и прикладываю ее к переносице Вивьен.
Что, черт возьми, с ней происходит?! Дважды за сутки она теряет сознание. Ей срочно нужно пройти обследование. И я лично это проконтролирую, как только закончится гребаный уикенд.
– Вивьен, милая моя, открой глаза. – Я откладываю бутылку в сторону и хватаю со стола пачку салфеток. Бережно вытираю кровь с ее щек и подбородка. Осторожно убираю разводы под носом и убеждаюсь, что кровотечение остановилось.
– Черт… – слабо кряхтит Вивьен. – Меня уже ноги не держат… – Ее веки подрагивают и поднимаются. Я снова вижу ее глаза.
– Твою мать… Как же ты напугала меня, – облегченно выдыхаю я, прижимая Вивьен к своей груди. – Я думал, ты снова отключилась.
– Нет, просто не удержала равновесие. – Она встряхивает головой и отстраняется от меня. – Кажется, я пьяна и слаба.
– А я говорил, что тебе нужно еще поспать, но ты послушала Фреда.
– Зануда, – фыркает Вивьен, а я усмехаюсь, комкая окровавленную салфетку в кулак. – Черт, я вся в крови. – Она оглядывает свои пальцы. – Как будто меня ранили. – Вивьен находит это забавным, и я еще раз отмечаю, что эта девушка точно не в себе, раз смеется над своим увечьем. Но ее смех обрывается так же быстро, как начался. – Ранили, – с ужасом повторяет Вивьен. – Меня… ранили! – Ее голос пронизан страхом. Вивьен смотрит словно сквозь меня, и ее окровавленные руки начинают трястись.
– Что ты такое говоришь? – Я понятия не имею, о чем она. И это очень странно. Это пугает. Может, Стелла права, и Вивьен действительно под веществами? Но я бы заметил раньше.
Взгляд Вивьен наконец-то фокусируется на мне. Она замирает и медленно сглатывает, а потом спокойно говорит:
– Не обращай внимания, ладно? Кажется, во сне мне привиделся какой-то кошмар. Если честно, я с самого утра сама не своя. Второй день плохо сплю. Вот, видимо, сказывается.
– Твое состояние меня пугает. – Даже затуманенный алкоголем разум соображает, что Вивьен лжет и пытается меня одурачить. Но зачем?
– Не стоит, Эйсто. Я в норме.
– Тебе нужно провериться. Ты дважды потеряла сознание…
– Я в норме, – более резко перебивает Вивьен, но тут же сглаживает тон улыбкой. – Правда, Эйсто. Не бери в голову. Со мной все хорошо.
– Говорит та, у которой из ноздри до сих пор торчит салфетка.
Вивьен закатывает глаза, но не может сдержать смешок.
– Не беспокойтесь, доктор Торнтон, в этот раз я последую вашему совету и пойду спать. – Вивьен дергается, чтобы встать с пола, но я придерживаю ее за плечо и останавливаю.
– Я должен удостовериться, что моя сегодняшняя непокорная пациентка доберется до кровати в целости и сохранности.
– Только если ноги снова не подведут меня, – усмехается Вивьен, в этот момент клочок салфетки отваливается от ее носа и приклеивается к губам.
Я смотрю на нее и улыбаюсь как дурак. Даже перемазанной в крови, слабой, с растрепанными волосами и прилипшей к лицу бумажкой она выглядит завораживающе.
– Невообразимое создание… – Я снимаю кусочек салфетки с ее рта, но не отвожу руку от лица Вивьен. – С неустойчивыми ступнями. – Задерживаю большой палец на ее нижней губе и надавливаю, стирая каплю крови, которой там даже не было.
Я просто хочу поцеловать ее. Я все еще хочу свеситься за грань, а может, и сорваться.
Вивьен пристально смотрит мне в глаза, размыкает губы и слабо прикусывает подушечку моего пальца. По моему телу проносится разряд тока.
Канатоходец падает. Эйсто Торнтон летит ко всем чертям.
Я обхватываю затылок Вивьен и впиваюсь в ее губы. Во рту чувствуется слабый металлический привкус, но он быстро растворяется в сладости ее языка. Вивьен рьяно подается навстречу и отвечает на поцелуй, обхватывая мою шею руками.
Не я целую Вивьен: год тоски терзает ее губы, оживляя воспоминания, которые я когда-то замуровал в глубине души. Один поцелуй вскрыл их все. Одно прикосновение – и будто не было этого года не с ней. Яркая вспышка озарила мой мозг, и я вспомнил все, что так отчаянно хотел забыть. А я ведь верил, что смогу. Надеялся, что прошлое больше никогда не потревожит меня. Но ошибка в том, что я не был в этом уверен.
Я хочу оторваться, но лишь углубляю поцелуй. Я так сильно изголодался, что теперь не смогу насытиться. Потребность в Вивьен только росла, а не угасала, и теперь я не знаю, что нужно сделать, чтобы ее утолить.
Черт возьми, я слаб, и я сорвался. Я жалок и бесчестен. Но как же сладки ее губы. Мой запретный плод, ради которого я готов гореть в аду. Но это будет потом, через одну минуту после нашего общего рая.
Вивьен запускает пальцы мне в волосы и оттягивает их, как я люблю. Моя последняя моральная преграда разносится в щепки. Я наваливаюсь на Вивьен, и мы съезжаем вдоль дивана на ковер. Мой пах упирается ей между ног, и я рефлекторно толкаюсь вперед, желая сорвать с губ Вивьен несдержанный стон. Она прикусывает мою нижнюю губу и покачивает бедрами навстречу моему толчку, пробуждая во мне зверя. Моя безумная дрессировщица вернулась, и зверь готов к новому противостоянию.
– Эйсто… – приглушенно стонет Вивьен и выгибается подо мной.
Ее руки пробираются под мою футболку и прижимаются к напряженному торсу. Я ласкаю языком шею Вивьен, оттягивая и посасывая нежную кожу. Мой любимый вкус после вкуса ее любимых губ.
Я не соображаю, что творю. Разум затуманен. Не понимаю, пьян я или опьянен. Вивьен сводит меня с ума. Но это неправильно. Не так все должно быть. Не таким образом. Нет.
Чудом нахожу в себе силы и отталкиваю себя от Вивьен. Скатываюсь набок и резко вскакиваю на ноги. Мое дыхание сбито. Я с жадностью глотаю воздух и нахожу опору в деревянной колоне. Упираюсь в нее спиной и запрокидываю голову, чтобы не смотреть Вивьен в глаза.
Она дышит так же часто, как и я, и молчит.
Правильно. Слова излишни. Да и что мы можем друг другу сказать, когда оба понимаем, что переступили черту?
Нет. Я переступил. Я нарушил все устои. Я кретин. Я наплевал на чувства Вивьен. Я ведь даже не спросил, чего она хочет,