что ее гложет. И сделал только хуже. И Вивьен, и Стелле.
Гребаный эгоист. Думал только о себе. Утолял свою похоть, свои потребности. Свою чертову жажду. И алкоголь не оправдание мне.
«Прости, Вивьен. – Надеюсь, она сможет прочитать по глазам, потому что я не способен произнести ни слова. – Ты последняя, кому я хотел причинить боль, но я снова это сделал. Я эгоцентричный мерзавец. Лжец. Я вру тебе, но себе – в разы больше. Я не забыл. И никогда бы не смог. Я не переставал любить тебя».
– Вивьен… – начинаю я, но понятия не имею, что скажу дальше.
Она осторожно вскарабкивается на диван, поправляет мятую от моих рук рубашку и смотрит мне прямо в глаза.
– Черт! Кажется, я разгромил по пути какую-то вазу. Или не я… Но тут осколки. – Фред вваливается в гостиную и упирается боком в комод.
Моя голова пустеет. Даже если я и хотел что-то сказать Вивьен, то уже не вспомню. И не смогу.
– Ни хрена не видно в этой гребаной темноте. Надо было все-таки включить эту гребаную люстру, а не вот этот… как его… фонарь. – Фред встряхивает копну кудрявых волос.
– Торшер, – поправляет Вивьен, привлекая внимание друга к себе.
– Какого хера?! – внезапно вскрикивает Фред и резко порывается в сторону Вивьен. – Что с твоим лицом?! Откуда кровь? Это ты ударил ее, мудила? – В мгновение он оказывается передо мной и хватает меня за горло футболки.
– Эй, остынь! – Я толкаю Фреда в грудь, но он снова подскакивает ко мне, размахивая руками. – Я сказал: остынь! – Грубее пихаю кудрявого, тот путается в ногах и валится на диван рядом с Вивьен.
– Успокоились оба! – Вивьен удерживает Фреда за плечо и не позволяет ему опять броситься на меня. – Эйсто не виноват. У меня просто пошла кровь из носа. Прекрати, Фредс. – Она нежно поглаживает руку своего друга, усмиряя его пыл, пока Фред непрерывно смотрит на меня исподлобья. Уверен, прямо сейчас он мысленно сжимает голыми руками мою шею и душит, пока я не задохнусь. Ну либо отрывает мне голову. Такой сейчас у него взгляд.
– Кретин, – злобно выплевываю я. – Разве я способен ударить Вивьен? Как вообще можно было подумать, что я могу причинить ей вред? Протрезвей, придурок.
– Тебе тоже не мешает протрезветь, – неожиданно отвечает Вивьен.
Я на секунду замираю. Она упрекает меня за поцелуй? Или за то, что прервал его? Впрочем, неважно. У меня голова уже взрывается от событий сегодняшнего дня. С меня хватит.
– Окей. – Я направляюсь к выходу из гостиной. – Приятно оставаться. – И покидаю комнату, хлопнув за собой дверью.
Да, я устал. Этот день чертовски вымотал меня. А еще я запутался. И, черт побери, разозлился. Поэтому мне плевать, что своей выходкой могу разбудить остальных людей. Плевать. По-моему, мы уже выяснили, что сегодня я тот еще эгоист, который решил не считаться с чувствами других людей.
Я останавливаюсь у нашей со Стеллой спальни и упираюсь ладонями в стену по обе стороны от двери. Голова провисает между рук, и я тяжело выдыхаю.
– Черт! – процеживаю я сквозь зубы. – Завелся на ровном месте. Веду себя, как придурок.
Я сегодня сам не свой. И этот несвойственный мне Эйсто не хочет идти в постель к своей девушке. Поэтому я разворачиваюсь и бреду к уборной в конце коридора. Просто умоюсь холодной водой, протрезвею и лягу спать. Хватит на сегодня приключений.
Я запираюсь в ванной и включаю свет.
Боги, кто на меня смотрит из зеркала? Это точно я?
Пьяный, помятый, взъерошенный и зацелованный Вивьен. Мои губы опухли. На шее виднеется след от ее ногтей. Стелла точно заметит эту царапину, но сейчас я не могу не улыбнуться. Всего на секунду, а потом меня захлестывает сожаление.
Я включаю воду и упираюсь слабыми руками в умывальник. Голова гудит. Я едва стою на ногах. Меня шатает. Я сильно перебрал, поэтому так сильно и расстроен.
С трудом отрываю ладони от столешницы и плескаю холодной водой себе в лицо.
– Последний стакан был лишним. – Я разбрызгиваю капли по чистому зеркалу. – Извините, я все уберу.
С кем я вообще разговариваю?
Пофиг.
– Эйсто, ты мудак. – Все равно продолжаю этот монолог. – Теперь Вивьен злится. – Я вздыхаю. – Так… а почему она злится? Она же ответила на поцелуй. – Ловлю свой взгляд в отражении зеркала. – Нет, стоп. Я вообще не должен об этом думать. У меня уже давно есть Стелла. Другие отношения. Другая жизнь. И у Вивьен тоже. Как там его? Джон? Джордж? Дж… Джо? Кретин из лаборатории. Да пошел он! – Снова наклоняюсь к раковине и окатываю лицо ледяной водой. – Приходи в себя, Эйсто. Как я вернусь к Стелле в таком состоянии? Хотя… Плевать. – Растираю лицо и волосы руками. – Черт… Вся футболка мокрая. Твою ж мать.
Я усаживаюсь на край столешницы, где днем сидела Вивьен, когда я перебинтовывал ей палец, и стягиваю футболку через голову. Обтираю ею влажные грудь и живот и бросаю в корзину для грязного белья.
Нужно валить спать, но я не хочу. Сижу и выдумываю причину не идти в постель, где меня ждет Стелла. Смешно, но я уже делал так раньше, когда мы только начали встречаться.
Нет, это нисколько не смешно. Все вернулось к исходной точке. Всего лишь за один день. Зачем тогда я вообще двигался дальше? И двигался ли вообще, если внутри все осталось по-прежнему?
Я больше не смогу притворяться. У меня нет больше сил переживать все заново. Заново привыкать к другой. Заново ломать себя. Лгать себе. Лгать ей. Изо дня в день заставлять себя любить не Вивьен.
Это сложно. И больно. Подавлять воспоминания о той, кто с легкостью отказалась от меня. Она ведь сразу же смирилась с потерей, верно? Стоило мне захлопнуть за собой дверь. У Вивьен даже не дрогнуло сердце на той идиотской вечеринке Фреда. А я ведь был готов забить на гордость. Я хотел броситься к ее ногам и просить прощения. Мне ужасно не хватало ее. Я страдал. Продолжал любить. Но Вивьен…
– Ей это было не нужно. – Мой хриплый голос отражается от стен уборной. – Она предпочла исчезнуть. – Я бросаю взгляд на свое отражение. – Ее никогда не было с тобой, Эйсто, – вбиваю себе в голову, чтобы наконец запомнить. – Не было. Вивьен не было, а Стелла есть. Всегда. Рядом. И будет, что бы ни произошло. – Я встаю на ноги. – Вивьен – мечта, которая осталась в прошлом. И я не позволю ей одурачить себя.
Я готов покинуть свою «исповедальню», но перед тем, как выйти, слышу хлопок двери. Кажется, это комната Вивьен: она ближе всех к уборной. Я высовываюсь в темный коридор и тихо прикрываю за собой дверь.
Нет, я не пойду к ней. Неважно, как она себя чувствует.
Ноги сами несут меня к спальне Вивьен, и я не понимаю, как оказываюсь рядом с ее комнатой.
Нет, я не постучусь.
И я не стучусь: мои руки толкают дверь, и та с легкостью поддается. Но я не войду. Мне там нечего делать. Поэтому я осторожно расширяю проем, чтобы можно было просунуть голову. К счастью, Вивьен решила не включать свет, и кажется, не заметила моего вторжения.
Она стоит возле кровати спиной ко мне и раскладывает ночную футболку. Дождь уже закончился. Небо снова ясное и звездное, поэтому силуэт Вивьен четко прорисовывается в свете луны. Отблеск застревает в розовых локонах ее волос, придавая им серебристый оттенок. Это завораживает.
Я невольно подаюсь вперед, наблюдая, как Вивьен неторопливо расстегивает свою рубашку и спускает ее вдоль тонких рук. Я сглатываю. Самое время уйти, но я не могу оторвать глаз. Свет так красиво играет на ее бледной коже, ласкает ее, поглаживает каждый изгиб точеной фигуры. Упругие груди, изящную талию, округлые бедра… Мое дыхание учащается. Вивьен сбрасывает рубашку на пол к босым ступням и переступает через нее, а я давлюсь собственной слюной.
Хочу касаться ее вместо теней. Хочу дотрагиваться до ее обнаженного тела. Гладить руками мягкую кожу. Повторять ладонями совершенные формы. Целовать ее длинные ноги.
С ума сойти. Я завидую какой-то тени. Таким-то черным пятнам в тон нижнего белья Вивьен.
Эйсто, ты тронулся. Иди спать. Немедленно.
Но как уйти, когда перед глазами зрелище, эротичнее фильмов для взрослых, а в главной роли та, от которой в штанах тверже булыжника?
Минуту назад я был зол и твердил себе, что Вивьен не более, чем пережитое прошлое. А сейчас я прирос к двери ее спальни и зажимаю ладонью рот, чтобы не выдать своего присутствия.
Я гребаный вуайерист31. И мощный стояк в джинсах только подтверждает, что мне нравится это извращение.
Вивьен всегда умела бросать меня в крайности. Люблю и ненавижу. Бешусь и через секунду желаю ее больше всего на свете.
С Вивьен всегда как на волнах. На первой подпрыгиваешь, ловишь кайф и смеешься. Вторую не успеваешь поймать, она накрывает с головой, но ты выплываешь и радуешься. А третья сносит тебя с ног. Ты переворачиваешься, захлебываешься, теряешь ориентацию в пространстве. Благодаришь богов за то, что твое истощенное тело выплюнули на берег. И ты, как ободранный пес, зализываешь свои кровоточащие раны. Потом боишься воды. Не заходишь. Но…
Я всегда рисковал. Поднимался и заново нырял в океан «Вивьен». Ловил ее волны. Пока однажды не вспомнил, что можно переждать бурю на берегу.
Сегодня мое спокойствие вновь потревожило цунами. А я ведь был предупрежден. Стелла размахивала красным флагом. Тыкала им мне в лицо. Но, кажется, я ослеп.
Ехать сюда на уикенд в одной компании с Вивьен – уже один сплошной красный флаг, риск, о котором я знал. И Стелла знала. Это все равно, что вырвать чеку у гранаты и ждать, пока рванет. Стелла все это прекрасно понимала, но купилась на уговоры Фреда. Этот кудрявый засранец точно обладает магией убеждения. Другого объяснения у меня нет. Потому что я тоже здесь, стою у двери в спальню Вивьен и шпионю за ней как последний извращенец.
Вивьен встряхивает волосами и перекидывает их через плечо, открывая моему взору обнаженную спину. Я облизываюсь и прикусываю губу. Чертовски хочется коснуться каждого позвонка, обвести их пальцами снизу вверх, минуя изгиб за изгибом. Оставить поцелуй между лопаток. Обвести их выпуклый контур языком. Добраться до тонкой шеи… Твою мать. Лучше бы я напился до беспамятства и отключится.