– Мне жаль, что ты это услышал, но это правда. Мне плевать, справится ли мой организм с нагрузкой или нет. Мне правда все равно, Эйсто. И ты можешь кричать на меня. Можешь злиться. Ты имеешь на это полное право. Но знаешь, я ни о чем не жалею. Я бы повторила все, что сделала, лишь бы снова пережить с тобой эти моменты. – По моим щекам льются слезы. – Если ты до сих пор не понял, то моя жизнь ничего не стоит, если в ней нет тебя.
Мои последние слова зависают в пространстве и замедляют биение сердца. Они лишают и дыхания. Сковывают грудную клетку и не позволяют сделать вдох. Только всхлип, когда Эйсто настигает меня за один шаг и притягивает за плечи вплотную к своей груди.
– Какая же ты дура, Вивьен. – Он сжимает меня в крепких объятиях. – Какая же ты у меня дура, – шепчет, усыпая поцелуями мое соленое от слез лицо. – Моя ненормальная Вивьен. Моя сумасшедшая, больная на всю голову, безрассудная Вивьен. А кем бы я остался без тебя?
Ладони Эйсто накрывают мои мокрые щеки и запрокидывают голову так, чтобы я взглянула ему прямо в глаза.
– Обещай, что больше никогда не подвергнешь себя опасности, – просит он. – Обещай, что больше никогда не пойдешь на риск ради меня. Обещай, что я больше никогда не услышу слов о том, что твоя жизнь ничего не стоит. Ты – центр моей вселенной, Вивьен, помнишь? Исчезнешь ты – не станет и меня.
Глава 28. Исповедь
С Вивьен никогда не знаешь, как точно описать то, что происходит внутри. Всего за одну минуту с ней можно испытать то, что с другой не испытаешь за целую жизнь. В этом ее уникальность. Ее несравненность. Ее абсолютное могущество надо мной.
Я хотел ее задушить, когда она устроила мне скандал на заднем дворе Фреда.
Я хотел ее затушить. Высосать глупую ревность своим поцелуем.
Я хотел ее сжечь, плотно прижимая к себе ее тело.
Я хотел ее втереть. Под свою кожу. Чтобы она отпечаталась заново в душе, где все выедено тоской.
Я хотел ее убить. За равнодушие к себе. За бессмысленную самоотверженность. За сложность, упрямство и одержимость идеей.
Я хотел ее иссушить. Впитать те слезы и горечь, что уже год бушуют и в моем сердце.
Казалось бы, мы светлые умы, но выходит, что глупые люди. Все это время мы калечили друг друга. А теперь причиняем боль и другим. Поэтому я решил, что как только мы вернемся обратно, я все расскажу Стелле. И будь что будет.
Я не хочу больше ждать. Не хочу снова лгать. Не хочу изображать безразличие к Вивьен, когда каждую часть меня тянет к ней. Я больше не желаю быть отстраненным. Мы и так спустили в сортир до хрена непрожитых вместе часов. Хватит.
Мы задержались в гостевой спальне еще на пару часов. Я расспросил Вивьен о каждом из «Погружений», и она в подробностях описала все семь, включая настоящий эксперимент.
Первый. Темная кухня Фреда и ревнивая Стелла. Забавно, ведь в тот момент я не был даже ее парнем, а она уже заявляла на меня какие-то права.
Второй. Должен признаться, что идея Вивьен с гномом и лобовым стеклом «Форда» меня впечатлила. А еще теперь я понимаю, почему Вивьен не хотела подниматься на второй этаж – гребаный Фред. Я рад, что хотя бы здесь сделал то, что давно хотел сделать в реальной жизни – разбил его наглую морду.
Второй эксперимент закончился несчастным случаем. Вивьен попала под машину и погибла. А очнувшись, назвала меня бесподобным. Она была не в себе и еще не адаптировалась к реальности. Теперь все сходится.
Третий. Следом. Без перерыва.
Меня бесит ее безразличное отношение к своему здоровью. Но по словам Вивьен, оно того стоило: это был самый потрясающий эксперимент из всех – наше место на озере.
Как бы я сейчас хотел оказаться там. Вивьен рассказывает, а я жалею о том, что не принял две чертовые таблетки раньше. Тогда бы я все запомнил. Я бы пережил то, что испытала Вивьен с тем другим Эйсто. Хотя я могу представить, что бы я чувствовал на его месте – горькое сожаление. И вину. За то, что бросил ее и не дал нам шанс.
Даже сейчас, слушая ее рассказ, я представляю тот скрип паркета в коридоре, куда не ступала моя нога долгие месяцы. Я помню тот родной запах и распахнутый балкон. Помню сквозняк, что поднимал в воздух тюль, и вечно босые ноги Вивьен. Помню кофемашину – соперницу Вивьен. Она сразу невзлюбила ее. Уверен, что Вивьен до сих пор не научилась ею пользоваться и оставила пылиться в углу нетронутой кухни.
Я помню там и саму Вивьен. Обнаженную в белых простынях нашей постели. Воспоминание далекое, но оно не померкло. Я вижу образ, как будто это было вчера: уже светает, Вивьен уснула, но ее губы до сих пор хранят блаженную улыбку после ночи нашей любви, я лежу рядом и разглядываю ее бесподобный силуэт. Это не девушка, она – произведение искусства. Ее точно создавали божества.
Я обязательно должен увидеть это снова. Дайте только вернуться обратно. Первым делом я схвачу Вивьен и уволоку к нам домой. Только тогда, наверное, поверю в реальность происходящего.
И снова, мать его, вездесущий Фред. Он скармливает Вивьен снотворное, и третье «Погружение» обрывается. Именно тогда Вивьен отключилась и уронила голову на мои колени, чем до смерти напугала меня. Я до сих пор содрогаюсь, когда вспоминаю, как нес ее на своих руках к террасе и молил очнуться. Вивьен пришла в себя, но ей требовался отдых. Она поспала и продолжила дальше.
Эксперимент четвертый. Вивьен подмешала таблетки в наши с Фредом стаканы. Говорит, что не смогла преодолеть соблазн, когда количество участников сократилось до трех.
И тут я узнаю, что для полноты картины Вивьен может еще и проекции людей создавать. Чу́дно. Мозг уже взрывается, а я даже не представляю, сколько еще информации мне предстоит впитать.
Я слушаю дальше и виню себя за то, что год назад сам не додумался запереть Фреда в его спальне на втором этаже. Тогда бы он не помешал мне отыскать Вивьен в тот вечер. Тогда бы… Черт. А ведь действительно все могло сложиться иначе. Вивьен была права.
Я смотрю на нее и улавливаю, как сбивается ее дыхание.
– В чем дело, мисс Аулет? Кажется, вы краснеете? – ухмыляюсь я.
– Здесь ничего не видно, умник. – Она легко шлепает меня по плечу. – Или ты научился различать цвета в темноте?
– Мне и не нужно. Я просто знаю, что сейчас ты краснеешь.
Она цокает и наверняка закатывает глаза, а значит – я прав. А значит – дальше последуют пикантные подробности.
Вивьен мнется, но рассказывает о нашем поцелуе в гараже.
Ладно, каюсь. Теперь и во мне обнаружилось странное пристрастие к этому месту. Я ощущаю необычайную тягу и готов сорваться туда вместе с Вивьен прямо сейчас.
– Эйсто, нет! – сопротивляется она, когда я вскакиваю с кровати и тяну ее за руку.
– Ладно. Оставим гараж на потом. Но так просто ты не отделаешься.
Я облизываю губы и наваливаюсь на Вивьен, придавливая ее к матрасу.
– Не-е-ет! – визжит она, извиваясь под моим телом.
– Скажи это моим губам. – Я нежно кусаю ее шею, подразнивая кожу языком. – Или рукам. – Моя ладонь проскальзывает под чашку лифчика и накрывает мягкую грудь Вивьен. – Или… – Толкаюсь пахом между ее ног, и ловлю ртом сдавленный стон. – Я чертовски хочу тебя снова.
– Я чертовски хочу, чтобы ты не останавливался, но… – Она замолкает, просовывая руку между наших бедер, и надавливает на твердый член, изнывающий от желания в моих джинсах.
– Вивьен… – процеживаю сквозь зубы.
– Так ты не узнаешь, что мы делали в пятом эксперименте.
– О боги… Ты садистка.
Я скатываюсь на кровать под тихий смех Вивьен и роняю голову на подушку.
Вот дерьмо.
Я безумно хочу заставить ее снова стонать подо мной, но я должен отдать приоритет разговору, иначе есть вероятность, что он так и останется незавершенным.
– Рассказывай быстрее, пока я не передумал.
Вивьен хихикает и устраивается рядом со мной, продолжая говорить.
Финал четвертого «Погружения» приходит со смертью Вивьен в этом гребаном гараже. Забираю свои слова обратно: это место мне снова не нравится.
Поэтому у Вивьен и хлещет из носа кровь. Поэтому она теряет сознание в реальности. Прямо на моих руках во время нашего танца под Placebo. Теперь все ясно. Но осознание не приносит покоя.
Летальный исход четвертого эксперимента вызывает и кратковременную амнезию. Вивьен забывает поцелуй, который случился внезапно и по моей вине. Не знаю, стечение обстоятельств или очередная шутка Вселенной, но из ее памяти стирается именно тот момент, который вновь всколыхнул мою жизнь.
И несмотря на множество тревожных факторов, Вивьен попросту закидывается препаратами для оптимизации мозговой активности и все равно решается на пятое «Погружение».
Мне снова хочется отчитать ее за халатное отношение к своему здоровью. Я едва сдерживаюсь и уже заготовил дюжину лекций по этому поводу, но, так и быть, оставлю их на потом.
Мое напряжение не скрывается от глаз Вивьен, поэтому она быстро меняет тему и посвящает меня в подробности еще одного интимного момента в гараже.
– И в этот раз мы не остановились на поцелуе, – мурлычет она, скользя указательным пальчиком по моей обнаженной груди.
– В тебе проснулась нездоровая любовь к темным замкнутым пространствам, заметила?
– Только к тем, что изолированы и от звука. – Вивьен улыбается и оставляет на моем плече след от своих теплых губ.
– Не отвлекай меня, Совенок. – Я обнимаю ее за плечи и притягиваю к своей груди, чтобы ее голова уместилась у меня под мышкой. – Иначе знаешь, чем это для тебя обернется.
– Ладно. – Она вздыхает и кладет руку на мою грудь, туда, где сердце. – Пятое «Погружение» закончилось точно так же, как и четвертое.
– Ты снова погибла при таких же обстоятельствах? – Мое сердце съеживается.
– Да. – Вивьен проводит ладонью по моему напряженному телу, но это не помогает расслабиться. – Опять тот же сценарий: резко гаснет свет, и я получаю удар тупым предметом по голове. И даже когда в этот раз я успела зажечь лампы, то все равно не смогла разглядеть убийцу. Он действует слишком быстро. И последнее, что я слышу перед смертью, – твой крик.