– Кортни, прошу… – Внутри меня снова бурлит жерло вулкана.
Не трогай, Кортни, иначе я опять взорвусь.
– Поговори со мной, Эйсто, – не замолкает она. – Мне тоже больно. Мне тоже не хватает ее. – Кортни всхлипывает и плачет, а я впиваюсь пальцами в спинку стула, пытаясь обрести опору.
– Кортни, уйди.
– Нет, поговори со мной!
– Кортни, уйди! – Я срываюсь на крик и отбрасываю стул в сторону. Он летит в стеклянный кофейный столик и разносит его вдребезги. – Уйди! Уйди отсюда на хрен! Пошла вон!
Под свой зверский рев я сметаю со стола весь приготовленный ею завтрак. Или это был ужин. Неважно. К черту все! Я кричу навзрыд тем же голосом, что отдается между моих висков. Придавливаю их ладонями, но легче не становится.
– Корти, уйди! Уйди отсюда!!!
Толкаю корпусом кресло, в которое она постоянно стремится усадить меня, и падаю возле него на колени. Я закрываю лицо руками и чувствую, как мокнут ладони.
– Уйди… Уйди отсюда, Кортни, пожалуйста… – Мои вопли теряют силу и резко угасают, когда ее теплые пальцы касаются моих щек. – Уходи…
– Я знаю, как ты любил ее, Эйсто. – Ее тонкие руки опускаются на мои вздрагивающие плечи.
– Я не спас ее… – Я окончательно обмякаю и позволяю слезам вновь сделать себя слабым.
– Ты не мог, Эйсто… И ты не должен винить себя за это.
– Я не могу без нее, Кортни… Не могу… – Обхватываю ее в ответ и крепко прижимаю к себе. – Плевать, что я слаб. Без нее я никто.
Мужчины не плачут.
Они воют.
Воют на протяжении всей своей жизни и приглаживают соленой ладонью вечно свежую рану.
Это был последний раз, когда я говорил с Кортни. Она пыталась и дальше, продолжала являться в квартиру и готовить мне какую-то еду, но я больше не съел ни куска и не обмолвился ни словом. Я лишь попросил ее больше не приходить и замолчал для нее навечно.
Мне вернули ее вещи. Всю сумку с того самого проклятого уикенда. Даже ноутбук, видимо, посчитав, что это не улика, а ее личная «игрушка». Верно. Для чего федералам ее вещи, когда было заимствовано все имущество Ривза?
Я положил лэптоп на обеденный стол и обходил его стороной несколько дней, как высококвалифицированный сапер. Выписывал вокруг него круги и смотрел на кусок металла, боясь прикоснуться. Вроде бы мины нет, но подорвет меня однозначно.
Но однажды я сел за стол. Положил на него руки и вытянул их вдоль закрытого ноутбука.
Просидел так три дня. Меняя положения, конечно. Но финальная поза всегда оказывалась одинаковой.
Где-то на седьмой день (если я не ошибаюсь) я смог поднять крышку. И встретился с предсказуемым окном «введите пароль».
Я его знал. Я ввел пароль с первого раза, потому что знал ее.
– Amor non est medicabilis herbis, – проговариваю вслух каждую букву и нажимаю «ввод».
Вся ее жизнь упала мне на руки. Вся она еще чувствовалась под подушечками пальцев, нажимающих на буквы клавиатуры, которой касалась только она.
«DiveIN2» – горит ярлык на рабочем столе, погубивший ее жизнь.
Он забрал и мою.
Кортни по-прежнему приходит, а я по-прежнему игнорирую ее присутствие. И молчу.
Прости, Кортни, но я буду молчать до самого конца. Я не выдам тебе свою тайну. Еще не время.
Она все равно не сдается и предпринимает попытки меня разговорить. Пора бы ей сдаться. Я никогда не вернусь. Но обязательно попрощаюсь с ней.
Сегодня, как и в тот день, когда небо ревело над головой в унисон с моим вырванным сердцем, я стою на коленях на том же месте и касаюсь пальцами вырезанных на мраморе букв. Сегодня они еще холоднее и присыпаны тонким слоем снега:
«Покойся с миром, мой путеводный свет».
Свежий букет пионов накрывает мягкими лепестками надпись. Он впитывает в себя упавшие с небес хлопья и соскочившие с моего подбородка слезы.
– Я скучаю по тебе каждый день…
Сегодня все так же. Те же цветы. То же опустошение. Та же иступляющая боль. Она не исчезла и не растворилась. И, к сожалению, еще не добила меня. С этим я справлюсь сам.
Нет только хрупкой ладони Кортни на моем плече, которая, как она думала, сможет притупить мои страдания.
Она и до сих пор так думает. Каждый раз обнимает меня, наведываясь без спроса в наш с Вивьен дом, хоть я и запретил. Кортни считает, что так мне будет легче. Что так я быстрее приду в себя.
Она не понимает. Хоть и любила Вивьен… Но ее не было там. Она не держала ее руку, в которой едва прощупывался пульс. Она не смотрела ей в глаза, которые меркли напротив моих. Она не делила с ней последний вздох, который навсегда отпечатался шепотом на моем лице.
– Совенок, я больше не приду. – В последний раз касаюсь пышных бутонов, смахиваю налетевший на них снег и сжимаю покрасневшие от холода пальцы в кулак. – До скорой встречи, моя звезда.
«Я так счастлива, Эйсто. Здесь так спокойно, и нас только двое».
– Мы обретем покой. Вместе. Я обещаю.
Чувствую в груди давно забытый ритм.
Это сердце бьется или ударил адреналин от мысли об осуществлении моего плана?
Неважно. Главное то, что я ко всему готов.
Я нашел одного из бывших выдающихся программистов Nebula, который теперь нуждался в содержании себя и своей семьи. Я мог им все это дать за определенную анонимную услугу для себя. Он согласился.
И только из-за его согласия я сейчас сижу перед ее ноутбуком, перекатывая в ладони две белые капсулы с отчеканенным на них ранее презентабельным: «Nebula».
Программист сделал все, как я попросил. Как рассказывала мне Вивьен.
Я отчетливо помню план «Б», который она уготовила на случай, если бы я отказался от нее после раскрытия тайны. Глупо было думать, что ей вообще потребуется этот план «Б». Однако он пригодился мне.
По словам Вивьен, после каждого запуска «Погружения» вся информация, считанная с мозга любого участника, сохранялась в программе на ее лэптопе. После чего, благодаря полученной информации, можно было создать разумную проекцию личности. Не запрограммированного робота, как вся масса людей на вечеринке Девиса, а раскрепощенного «почти» человека. Живую личность.
Так Вивьен хотела воссоздавать меня, вернувшись в Рочестер после уикенда.
Я тысячу раз не достоин ее жертв. Но я бы никогда не смог переубедить ее. Она чокнутая. И сегодня мое время примерять к себе это амплуа.
У меня все готово. Я продумал все до мельчайших подробностей. Я учел каждую из ее ошибок. А бывший «светлый разум» Nebula блестяще справился с поставленной задачей. Не жалею ни цента из выплаченной ему суммы. Если бы он запросил больше, я бы завещал ему даже свои органы.
В этот последний раз все будет по-другому. В этот раз нам сВивьен не помешает ни одна чертова проекция. Ни Майли, ни Стелла, ни даже ублюдок Девис, которого я запрограммировал на вечное заточение в красных стенах его логова. Там ему самое место. Там он сгниет в любой из реальностей. Уж я об этом позаботился.
Наше с Вивьен счастье будет непоколебимо. И я составил для него свою формулу.
Ингредиент первый: две последние белые капсулы, которые она, видимо, припасла для себя на случай, если мы вернемся в Рочестер порознь.
К первому ингредиенту плюсуем второй, не менее важный, чтобы я не свалился с ног через первые же сутки в рамках «Погружения» – лиловые «мозгоправы», которые не успели вернуть Вивьен к жизни. Нет, не так. Это я не успел, поэтому таблетки не пригодились. Поэтому каким-то чудом они оказались в заднем кармане моих джинсов. Я обнаружил их случайно, когда запихивал одежду в мусорный мешок, чтобы сжечь. Таблетки рассыпались по полу, и уже тогда я понял, что они однажды пригодятся мне.
Третье: сумма двух основных составляющих подкрепляется отключением автоматического завершения эксперимента, как это сделала и Вивьен. Я скопировал все ее настройки, что помогло сократить время до нашей встречи.
Нанятый программист оказался молчаливым, сговорчивым и довольно смышленым. Хотя кто бы не проглотил язык за такие бабки. Но главное, что мы с ним достигли поставленной цели спустя полгода. Наверное, спустя полгода… Я давно перестал считать дни своего существования.
Но сегодня все изменится.
Сегодня я снова оживу рядом с живойВивьен.
Горсть лиловых таблеток сыплется мне в рот, и я уповаю на возможный скорый сердечный приступ от передозировки, о котором упоминала Вивьен.
Нужно умереть здесь раньше, чем я скончаюсь там от изнеможения, которое в любом случае со временем наступит. Но я постараюсь максимально оттянуть этот момент.
После того, как произойдет остановка сердца, мозг еще продолжит функционировать около восьми минут, а это значит, что там, в рамках эксперимента, я еще буду жив. Этот ничтожный промежуток времени можно приравнять к целой вечности внутри проекта. Целой вечности с Вивьен.
Следом за «мозгоправами» я посылаю в рот и пару белых капсул с гравировкой «Nebula» на ребре – вход во врата моего рая. Я выбрал его сам. Моя жизнь в моих руках, и я сам проложу дальнейший путь. Впереди меня ждет счастье. Я проживу еще целую жизнь рядом с Вивьен.
Перед тем как закинуться смертельным «миксом», кладу на обеденный стол конверт для Кортни. Надеюсь, со временем она сможет понять меня и примет мой выбор. И надеюсь, что, когда Кортни снова ослушается и переступит порог этой квартиры, – а это обязательно случится, – она найдет меня мертвым.
Ну что ж… Все готово.
Теперь нужно лишь закрыть глаза. Всего на пару секунду опустить веки, а потом снова открыть. Точно так же, как делаю это каждую ночь, каждый час, после реалистичных снов о ней. Только сейчас это будет не сон. И я больше не проснусь. Сейчас все будет по-другому. Через пару секунд я снова смогу жить.
«Не знаю, стоит ли начинать с «Дорогая Кортни», потому что ты в любом случае проклянешь меня. И будешь, как всегда, права.