— Итак, — сказал Купер, когда мы въехали на живописную территорию Рок-Риджа. Булыжник, тростниковые крыши (и камеры наблюдения на макушках точных копий антикварных уличных фонарей, записывающие каждое движение жителя и гостя в городке). — Рассказывай.
— Поверь, — отмахнулась я, — тебе незачем это знать. Я и сама предпочла бы не знать.
— Гм, но я действительно хочу знать. Мне нужно подыскивать нового квартиранта… и к тому же нового бухгалтера?
Я сглотнула.
— Не знаю. Как только я буду знать, тебе первому скажу, клянусь.
С минуту Купер ничего не говорил. Потом, к моему удивлению, вскричал:
— Проклятье!
Но, как выяснилось, не из-за того, что я ему сказала, а потому что проехал полицейский участок и теперь придется разворачиваться.
Когда мы наконец вернулись к полицейскому участку, мы обнаружили, что это одно из немногих мест, не отмеченных печатью старины. На площадке для парковки было много свободных мест — насколько я могла судить, в этот весенний день мы были единственными посетителями, которые приехали в полицейский участок Рок-Риджа. Мое предположение подтвердилось, когда мы вошли внутрь. В здании никого не было, кроме одного тучного господина в темно-синей полицейской форме, который сидел за письменным столом и поглощал куриные крылышки. Не так далеко от него, в единственной на все здание (и притом безупречно чистой) клетке сидел Гевин МакГорен, его бородка была испачкана оранжевым соусом от куриных крылышек, которые он тоже поедал с большим аппетитом.
— Вон она, — радостно вскричал шеф О'Мэлли, во всяком случае, так гласила табличка на его столе. — Хизер Уэллс собственной персоной! Эти волосы я бы узнал где угодно. Но вы немного поправились, правда, дорогая? Хотя кто из нас не поправляется?!
— ХИЗЕР!
Гевин вскочил с единственной в его камере койки и схватился за решетку. Куриные крылышки посыпались во все стороны.
— Эй, — неодобрительно окрикнул его шеф О'Мэлли, — не перепачкай камеру этим соусом. Наш новобранец только вчера все отмыл.
— Черт! — выругался под нос Купер, разглядывая Гевина сквозь прутья решетки. На этот раз он снова ругался по причинам, не имеющим никакого отношения ко мне. — Фотоаппарат забыл!
Но Гевин никого, кроме меня, не замечал.
И, как оказалось, вовсе не потому, что когда-то пылал ко мне неразделенной страстью. А потому, что ему нужно было кое-что мне сказать.
— Хизер! — возбужденно закричал он. — Как я рад, что ты здесь! Джейми уверена, что доктора Витча застрелил не Себастьян. У нее была назначена с ним встреча, доктор Витч должен был помочь ей составить официальную жалобу на сексуальные домогательства со стороны одного из членов преподавательского состава Нью-Йорк-колледжа. Вот почему она испугалась и сбежала домой — она думает, что доктора Витча застрелили по ее вине. Что его убил тот, на кого она собиралась подавать жалобу, и что следующей в списке жертв будет она сама.
Мое сердце забилось быстрее.
— Кто это? — закричала я. — Саймон Хейг? Господи, пожалуйста, пусть это будет Саймон Хейг! Это было бы так здорово!
— Нет, — сказал Гевин. — Какой-то тип, которого только недавно приняли на работу. Некто по имени преподобный Марк.
15
Не подходи сюда и не реви!
Орешь, как старый заводской гудок!
Ты, верно, из богатенькой семьи?
Ты что, какой-то маменькин сынок?
Я поднялась по каменным ступеням к парадной двери. Витражное стекло. Впечатляет. Я позвонила. Звонок пропел мелодию «бинг-бонг-бинг-бонг, бинг-бонг-бинг-бонг», и вскоре на пороге появилась блондинка (на вид старше меня) в нежно-зеленом свитере и брюках для верховой езды. И — честное слово, не вру! — в розовом шарфике, небрежно повязанном на шее.
— Да? — спросила она приятным голосом.
— Привет, — сказала я. — Я — Хизер Уэллс, помощница директора резиденции Фишер-холл Нью-Йорк-колледжа. А вы — мама Джейми Прайс?
Женщина, кажется, немного смутилась.
— Э-э, да. То-то мне показалось, что ваше лицо знакомо. Думаю, мы с вами встречались, когда я привозила Джейми в…
Я почти машинально протянула руку, и она вложила свою ладонь в мою.
— Ах да, меня зовут Дебора Прайс. Здравствуйте.
— Простите, что беспокою вас дома. Дело в том, что Джейми куда-то подевалась, а ее соседка по комнате сказала, что она уехала домой. Вот я и решила поехать и проверить, как она, все ли в порядке. И если ее нужно подвезти обратно, я могу…
— О…
Миссис Прайс, кажется, из тех, кого обучили быть приятной, несмотря ни на что. На пороге твоего дома откуда ни возьмись появилась представитель администрации колледжа? В постели твоей дочери застукали голого парня? Неважно. Улыбайся. Под небрежно повязанным розовым шарфом сверкнуло жемчужное ожерелье. Жемчуга хорошо смотрятся с отполированными до блеска ботинками для верховой езды, ничуточки не потертых, даже самую малость. Ступали ли они когда-нибудь на пол конюшни?
— Ой, что вы, я даже не знала, что колледж предоставляет такие услуги.
— Да, мы стараемся, — скромно сказала я. — Джейми дома? Можно с ней переговорить?
— О да, — кивнула миссис Прайс. — Конечно. Входите, пожалуйста. Вы приехали на машине? — Взгляд голубых глаз (я отметила, что вокруг них нет ни единой моршинки. Ботокс? пластическая хирургия? или просто хорошая наследственность?) метнулся мимо меня к дуге подъездной дороги. — Я не вижу вашей машины.
— Я оставила ее в центре города, — объяснила я. — Погода хорошая, и мне захотелось пройтись пешком.
И я даже не врала. Вернее, не совсем врала. Как оказалось, Прайсы живут не так уж далеко от полицейского участка Рок-Риджа. Шеф О'Мэлли с превеликой радостью объяснил мне, как дойти до их дома. Купер остался в машине и по мобильному переговаривался с одним из многочисленных знакомых агентов, которые организуют освобождение под залог. Потому что даже Купер не мог оставить Гевина за решеткой еще на одну ночь.
И хотя я знала, что Купер вряд ли одобрит мое намерение тащиться по длинной подъездной дороге до большого каменного дома на холме (с зелеными и белыми конюшнями с одной стороны и прудом с гигантскими золотыми рыбками — правда, я проверила — и с гармонирующими по цвету «ягуарами» в гараже на четыре машины — с другой), я рассудила, что дело того стоит. Должна же я знать, что там за история с преподобным Марком. Я ни на минуту, даже на самую короткую минутку, не поверила, что это он застрелил Оуэна Витча, но мне до смерти хотелось узнать, почему Джейми думает, что это сделал он.
Мы направились к длинной винтовой лестнице. Дом был обставлен тяжелой антикварной мебелью и украшен рыцарскими доспехами, чтобы создать впечатление старины, хотя здание построили недавно. Из парадного вестибюля можно было попасть в столовую, гостиную, кухню и комнату, которая, как мне показалось, совмещала библиотеку и бильярдную. За домом виднелся огромный плавательный бассейн из черного гранита, а чуть дальше — теннисные корты. И никаких признаков присутствия мистера Прайса. Наверное, он на работе — зарабатывает на все это.
— Я искренне рада вас видеть, — продолжала миссис Прайс. — Эти сутки после приезда Джейми были не самыми лучшими.
— В самом деле? — Я сделала вид, что понятия не имею, о чем она говорит. — Почему?
— Джейми и ее отец никогда особенно не ладили друг с другом, наверное, потому что они слишком похожи, она всегда была маленькой папиной копией, а прошлой ночью объявился этот мальчишка из ее колледжа — объявился не где-нибудь, а здесь, в доме.
Я притворилась потрясенной.
— Не может быть!
Миссис Прайс покачала головой. По-видимому, мысль, что какой-то парень — неважно какой — может посчитать ее дочь привлекательной, ей до сих пор казалась в новинку.
— Мы обнаружили его в ее постели! Я, конечно, не могу сказать, что он ворвался туда без приглашения, ну, вы понимаете, что я имею в виду. Но она впустила его в дом за нашими спинами! Мы с Роем об этом даже не догадывались. Ей не разрешается принимать в своей комнате мальчиков. Конечно, Джейми уже исполнилось восемнадцать и формально она взрослая. Но пока она живет в нашем доме и мы платим за ее образование, мы вправе требовать, чтобы она жила по нашим правилам. Мы пресвитериане. У человека должны быть какие-то принципы.
— Конечно, — чинно ответила я.
— Если говорить вкратце, Рой отреагировал слишком остро, — сообщила миссис Прайс. — Он вызвал полицию! И теперь бедный мальчик сидит за решеткой. А Джейми с нами не разговаривает.
— Да что вы?! — Я попыталась изобразить участие.
— Да-да, именно так, — подтвердила миссис Прайс. — Знаете, у нас с Джейми никогда не было типичных отношений мать-дочь. Вот ее старшая сестра — с ней мы очень похожи. А Джейми всегда была девчонкой с мальчишескими повадками, к тому же она… как вам сказать… крупная. Она, как вы, такая же по комплекции. А вот с ее сестрой у меня совсем другие отношения — мы всем делимся друг с другом. В общем, сегодня утром я не смогла добиться от Джейми ни слова, может быть, вам это удастся.
Я пожала плечами.
— Не знаю. Но, наверное, стоит попытаться.
— Так вы попробуете с ней поговорить? — Миссис Прайс склонила голову набок. — Мне нужно уйти, у меня сегодня занятие по объездке.
— Что у вас?
— Объездка, — повторила миссис Прайс, как будто от повторения мне стало понятнее. Она подошла к лестнице и крикнула наверх: — Джейми! — Потом повернулась ко мне. — Не желаете кофе, мисс Уэллс?
— Я бы не отказалась.
— Прекрасно. Кофе в кофейнике на кухне, налейте себе сами. Кружки — на сушилке. ДЖЕЙМИ!
— Господи, мам, ну что еще?
На верхней площадке лестницы показалась Джейми. Она была в пижамных шортах и розовой футболке, длинные светлые волосы рассыпались по широким плечам. Похоже, она только что проснулась. Вот если бы я когда-нибудь выглядела так же хорошо, только встав с постели! Джейми заметила меня.