зным войском. Роботы нашли и нейтрализовали несколько средневековых ловушек. Температура внутри помещения была приемлемая, всё помещение больше было похоже на склад, где в прозрачных пластиковых ящиках лежали люди.
– Биороботы, – поправил оставшийся полутен.
Они со зверем прошли по рядам, включали роботов, делали опрос и выключали. Это были строители, они называли себя инструментом Анубиса. Игл дошел до последних рядов, ему было непонятно, зачем эта консервация, да ещё под охраной, и его взгляд наткнулся на робота с открытыми глазами. Робот не мог двигаться, как парализованный, но жил. Игл почувствовал это и позвал меня. Велд всегда присутствовал рядом с нами:
– Опять всё безвременье собирается?
Перед нами лежал Романов. Я позвал Нелю:
– Узнаёшь? Родственника?
Полутен произвёл пасы включения, и Романов вдохнул разреженный воздух. Робот проснулся с недовольством, и кучей обид, что мы так медленно шевелимся, он уже два столетия посылает сигнал, заряд генератора передатчика кончился, а они только прибыли. Я таким злым свата никогда не видел. Он открыл свой мозг, Велд вынес изображение на стену, отсеяв паразитические картинки. Перед нами был древний Египет, Иудея, Шумерское царство – зарождение и развитие цивилизации. Был народ, но он абсолютно не был похож на нас: зелёная кожа, хитиновые наросты, конечности, как у насекомых. Потом были гиганты, рост мозга у которых не успевал за телом, генетические мутации. Здесь впервые появился Анубис, ещё не бог, а пресмыкающееся у ног Атлантов. Потом была война, унесшая всё живое и родившая богов. Анубис уже был одним из них. Ему отдали царство мёртвых, и он вспомнил старое, Анубис был с планеты, где делают мумии. Он сделал зомби, первую мумию и начал подменять разумных, превращая их в мумии, он живыми мумиями заменил всех, богов тоже. Он сделал так, чтобы биороботы воевали между собой, могли защищаться. Но все они подчинялись только ему. Он не учёл только одного – цивилизация полутенов ушла намного вперёд своего древнего соплеменника. Да, Анубис был из Империала, но архив планеты рекомендует хранить вечно тайну его миссии. Кукловод сморщился, он через глаза Нели наблюдал, за нашими действиями:
– Пора возвращать Анубиса на Родину. Он наделал столько ошибок, что нам не отмыться. Надо будет исправлять. Интересно, что он задумал?
Последние действия Анубиса, как-то не вписывались в логику его задания. Вся работа Анубиса – это была сплошная ошибка, он создал то, чего не должно быть и это несовершенство претендовало на право жизни. Это было интересно. Император решил не торопить события и проследить за развитием интриги. У него сегодня был удачный день, он нашёл Кукольника для западного сектора, правда тот ещё не знает о том, что скоро будет одним из столпов империи. От этого у Кукловода настроение улучшилось ещё больше. Он любил выдерживать интригу до конца.
***
Я собрала всех возвращенцев, дела тех людей, которые считали, что они раньше были роботами. Шесть человек с адресами, фамилиями, протоколами допроса. Я не нашла ни одного, они пропали, их кто-то подчистил. Посоветоваться бы с кем-нибудь? Но, даже Уксус, когда нужен – пропал. Психиатр сказал, что это болезнь такая, каждый считает себя немного роботом и хочет быть похожим на Барби или Кена. У меня голова кругом шла от информации, и я не знала, чему верить. Каждую неделю пропадали дети, я разбиралась с их родственниками, а они потом находились в самых непривычных местах. Хорошо, когда находились, плохо, если откладывались в виде протоколов в моём сейфе. Не знаю, пусть меня считают сумасшедшей, но кто-то ворует детей, чтобы сделать из них роботов. Но, кто?
К дурдому в комнате я привыкла: только всходила луна и тени ложились на стены, разрезаемые вспышками троллей трамваев, двери в смежной комнате пропадали, и в зависимости от стадии лунного диска, появлялись различные картины из прошлого. Своего рода, ретро – театр, хорошо, хоть никто ко мне попасть не стремился. Поначалу я боялась, даже спала с кочергой, потом привыкла, как к аквариуму. Одни рыбок разводят, другие пещеры изучают, а у меня живой телевизор – от динозавров, до последних революций человечества. Меня эта дверь не впускала, и никого не выпускала, а с первыми лучами солнца, закрывалась на огромный замок. После пропажи нашего дома, в городе ко всем полицейским с подозрением относиться стали, поэтому я сильно не распространялась насчёт комнаты в прошлое, правда, иной раз подглядывала, что там творилось в былые времена, интересно всё же. И я увидела, мельком: карета с лошадьми, в карете сидела собака, а возничий был похож на робота, и сзади кареты тоже был робот в странном головном уборе. Это был всего миг, но картина в моём мозгу отпечаталась чётко. Я чувствовала, что это видение, как-то связано с пропавшими детьми.
***
Все следы ведут на Землю. Земля, как в старые и добрые времена, так и осталась ареной интриг. Циклус рассказал о строительстве временных туннелей и проходов между вселенными, только косвенно можно предположить, что это дело Анубиса – руководство столь грандиозной стройкой, но для чего эти туннели нужны – никто не знал. – Опоздал, как всегда опоздал, – сделал заключение Кукловод, – эти туннели давно построены и ими пользуется вся вселенная, а временные – лучше закрыть. Вселенная не любит колебаний. Неужели…, до Кукловода дошло, чего хотел Анубис и для чего ему нужны были биороботы, названные условно «исполнители». Кукловод решил собрать кукольников. Мои ноги пружинили, я отвык от Земли, жизнь на другой планете вписывает в твоё тело свой режим и привычки. И когда, преодолевая силу тяжести, вы тратите энергию с большей интенсивностью, чем на планете зверя, у вас появляется дискомфорт. Вы начинаете понимать, что необходимо приспосабливаться к Земле. Неля едва успевала за нами. Зверь не любил, когда на него пялились, собирая толпы народа, он тогда ещё больше краснел и представлял из себя зловещую фигуру. Игл преображался в таксу, неизвестной породы, в наморднике, которая бежала впереди полутена. Полутен мог создать иллюзию, но он вполне успешно пользовался маской. Маска лица человека, подчинялась командам нервных окончаний, воспроизводя мимику, и была не заметна при общении. Создалась комическая ситуация: собака вела марсианина в собачьей упряжке. Неля, с непривычки, уставала гнаться за нами, переходила на лёгкое планирование. Мне время от времени, приходилось её спускать на землю. Игл привёл нас в свой старый дом, заросший диким виноградом. И только, с трудом, попав внутрь, мы расслабились, скинув с себя весь земной камуфляж. Неля превратилась в облако, повисла под потолком, марсианин завалился на кресло, высунув свой раздвоенный язык – это у него называлось позой варана (я, ещё по безвременью, помнил эту его привычку расслабляться) Полутен сорвал с себя маску Фантомаса и принялся рассматривать жилище. Я растирал свои ноги. Полутен дал мне мазь. Нам осталось ждать Романова только он один обладал сетью разведчиков и знал кого и где искать. Из потока информации, что он нам выдал, мы поняли одно, что намечается грандиозный шухер, и мы находимся в эпицентре событий.
***
Ученики его учеников должны были оставить следы. Циклус разглядывал карту России с едва заметными пометками. Кто-то должен был противостоять этому зомбированнию. Шла незримая война уже несколько столетий, шла перезагрузка мозгов, почти в каждом человеке, кто-то вмонтировал пусковое устройство, каждому дано предназначение, осталось только нажать кнопку. Это была массовая акция. Ещё с шестнадцатого века, в одном из монастырей Италии учёные создали датчик, реагирующий на отверженных (так назвали людей, подвергшихся влиянию дьявола), они почти ничем не отличались от обыкновенных людей, но после удара серебряным молоточком по камертону, издающему гамму неслышимых звуков, отверженные становились одержимыми, бесноватыми, сходили с ума и теряли сознание. Они говорили, что их зовёт, дьявол зовёт и повелевает им сделать…Дальше всё было записано в книги инквизиции. Но время уничтожило инквизицию вместе с монастырём, пожар уничтожил книги, копии допросов никто не размножал. Всё сгорело. Остался дьявол, продолжающий свою работу, и камертон. Датчик был у Романова. Он научился отверженных определять и без датчика, они всё – таки отличались от нормальных людей, но камертон был для циклуса, эталоном. Он не имел права на ошибку. И в этот маленький городок, ничем не примечательный на фоне всей России, он приехал именно за этим изделием. Адепта-хранителя давно нет, но датчик цел, и циклус достал его из тайника. За спиной остались развалины монастыря, кладбищенские стены, циклус перемещался в сторону вокзала, его ждали, ему нужно было срочно уезжать, он ловил недоумённые вопросы своей правнучки по телепатическим каналам. Но его что-то задерживало в этом городе, непонятное неудовлетворение незаконченности своей работы. Датчик это было не всё, что-то оставалось за кулисами кладбищенских стен. Он чувствовал взгляд, чужой, дерзкий. Романов внимательно осмотрелся и увидел, наблюдающую за ним девушку в полицейском мундире, она сидела в кафе напротив и внимательно следила за Романовым, через толстые прозрачные стены. Циклус вспомнил, как его поймали в Прибалтике, сначала так же следили через витраж, только сауны в Литве не прозрачны, видно всё, что творится на улице, но наблюдатель скрыт зеркальным покрытием. Циклус не любил зеркала, они не давали преображаться, и его заманили в ловушку. За создателем сети сопротивления давно велась слежка и половина адептов была уничтожена. Из циклуса выкачали всю информацию, а потом выкинули на комету, как кучу мусора вместе с использованным инструментом. Романову это стоило лет забвения, но он не сдался. В Прибалтике под ноги из бани выкатился мяч… больше он ничего не помнит.
Девушка, несмотря на символы власти, не решалась подойти к незнакомцу. Она вспомнила, где видела фотографию этого человека: у Матрёшки в личном деле была копия старинной гравюры. Один из изображённых на ней был очень похож на незнакомца, появившегося в их городе. Городок был небольшой, все друг друга знали в лицо. А, он, он был какой-то не такой! Отличался от всех жителей. Он был особенный, девушка знала, что он подойдёт к ней, ей так много надо было ему рассказать. Она, просто, сидела и ждала. И он подошёл, сел рядом за столик, и между ними состоялся разговор, который никто не слышал. Генетическая память ещё сохранила язык циклусов в мозгу молодой красавицы и способность воспринимать телепатию. Девушка не помнила, как она привела домой гостя, мимо проедающих глаза соседей, они дождались луны, и циклус исчез за заколдованной дверью. Он знал ключ времени, прошло много тысячелетий, а код так и не поменялся. Когда я проснулась, я ничего не помнила, соседи тоже. Сам же Романов не знал, что его потянуло в эту дверь, он схватился за край нити клубка, ответ был там в безвременье.