С хлеба на квас перебиваются и несколько оперативников, уволившихся из органов, но не нашедших в себе сил порвать с любимым занятием.
В городской газете бесплатных объявлений неделя за неделей публикуется следующий текст: «Специалист высочайшего класса квалифицированно проведет наружное наблюдение. Цены — умеренные».
Судя по тому, что объявление продолжает публиковаться, клиентов у специалиста негусто.
Сегодняшним частным детективам остается два выхода: либо податься в помощники адвоката, либо пристроиться сотрудником службы безопасности.
Не скажу, что при всех, но при большинстве банков, страховых компаний и прочих серьезных организаций собственная служба сегодня имеется.
Обязанности распределены четко. Мускулистые пареньки в бронежилетах сторожат принадлежащее конторе имущество. Субтильные, но смышленые детективы держат нос по ветру и вовремя кладут шефу на стол папки с необходимой информацией.
Работа в основном нудная, канцелярская. Коллеги чейзовских героев скрипят перьями, изучают входящие-исходящие документы, подшивают справки в папочки. Лишь изредка им выпадает то, что уклончиво именуется «профилактика эксцессов».
Суть профилактики в том, чтобы путем наведения правильных знакомств и внимательного прислушивания к намекам выяснить: а не собирается ли кто наехать на вверенный детективу объект?
Под наездом не обязательно имеется в виду визит в офис бритоголовых автоматчиков. Куда проще умыкнуть самого владельца офиса и, оказавшись в непринужденной обстановке с помощью подручных средств (утюгов, тисков, паяльников…), перераспределить принадлежащее ему имущество.
На вопрос, как же такие эксцессы можно пресекать, отвечали мне уклончиво. В том смысле, что уметь надо.
Тот, кто читал романы Гарднера о похождениях лихого адвоката Перри Мейсона, должен помнить: ни один адвокатский подвиг не обходился без его насквозь прокуренного и вечно небритого помощника.
Вот уж где были и нюх, как у собаки, и глаз, как у орла, и умение убедить несговорчивых оппонентов лихим хуком справа. Не иначе, как именно эти романы натолкнули отечественных адвокатов обзавестись штатной единицей «помощника по особым поручениям».
О своей работе распространяться помощники не любят. Понял я это сразу. Лишь с третьей или четвертой попытки, после долгих уговоров и клятв, что имен называть не стану, один из детективов согласился поделиться секретами мастерства.
— Использовать в работе методы государственных органов мне запрещено законом. Выяснять что-либо о личной жизни граждан — тоже запрещено. Если я собираю сведения по уголовному делу, то в течение суток обязан поставить следователя в известность, а уж если мне вздумается утаить от следствия полученную информацию!.. Законодательство устроено так, что жалеть об этом я буду всю оставшуюся жизнь!
И что мне остается?
— Да! Что?
— Сидеть на попе ровно. Вот что. Я живу тихой жизнью. Слежу за теми, за кем просят следить. Подслушиваю то, что просят подслушать. От милиции и прокуратуры держусь как можно дальше.
— А можно поподробнее насчет «слежу» и «подслушиваю»?
— Сегодня купить аппаратуру слежения проще, чем нефальсифицированную водку. На прошлой неделе наконец собрал денег на телефонный аппарат, самостоятельно подключающийся к заказанному абоненту. Набираешь номер и слушаешь, что происходит, даже при повешенной трубке.
Продавец при мне набрал произвольный номер мобильного телефона. Попали на какого-то орла из тех, что не расстаются с трубой даже в бане. Минут пять мы слушали все его секреты. Аппарат дорогой, но как упрощает работу!
— Раньше было сложнее?
— Раньше бывало и так, что мне ночь напролет приходилось сидеть в наушниках и с микрофоном направленного действия под дождем на крыше. И прятаться за трубу, чтобы не заметили из окон. Зато удавалось добыть такие фонограммы, что вместо иска против клиента его противники требовали дать ему орден и пожизненную пенсию.
— Часто приходилось этим заниматься?
— Не часто. Но уж если приходилось, — я все делал по высшему разряду.
Собеседник потушил сигарету, прикурил новую и улыбнулся:
— Я ведь все-таки не просто так. Я — частный детектив! Профессия, знаете ли, обязывает.
Ставлю гонорар, полученный за эти материалы, против жетона на метро, что вы решите, будто из них двоих выдуман первый. И ошибетесь! Выдуман тот, что кажется более правдоподобным. То есть про детективов.
В материале про Мальтийский орден все правда… почти все. Чтобы написать его, я действительно бегал по городу, встречался с людьми.
Материал про сыщиков был написан в состоянии жесточайшего похмелья. Чтобы с редакционного телефона позвонить в несколько организаций, меня еще хватило. Потом я сломался и всю вторую половину статьи высосал из пальца и жестяной банки «Балтики-номер-семь».
Кстати, после того как материал вышел, моему редактору звонили из ФСБ. Их интересовал чудо-телефон, о котором рассказывается в конце статьи. Спецслужбисты сказали, что в их распоряжении такой техники нет.
Знали бы вы, как стыдно мне было признаваться в том, что нет на свете таких телефонов. Есть я — пьяница, лентяй и врун.
Глава 4Жизнь в редакции
У меня есть приятель, политический журналист. Довольно известный в Петербурге. Как-то, по необходимости, ему пришлось устроиться на работу в Издательский Дом… в один из Издательских Домов, считающихся не просто желтым, а Самым Желтым Издательским Домом в стране.
Проработал он там день. Всего один день. Я спросил почему? Приятель ответил, что атмосфера там… в общем, странная:
— Пришел первый раз на работу. Достал бумаги, включил компьютер. Собирался написать о ситуации в одной городской партии. Там как раз происходило такое… если бы написал, думаю, кое-кто лишился бы кресла.
И тут у соседа по столу справа звонит телефон. Сосед редактировал приложение, посвященное всякому оккультизму и чертовщине. И он начинает во все горло орать:
— «Улыбка сатаны» — заголовок хороший! Но не громкий! Не-гром-кий! Нужно жестче! Например, «Злобная ухмылка сатаны»!
Я пытаюсь сосредоточиться, а он со своим сатаной! Только сосредоточился — к соседу слева пришел автор.
У этого соседа была эротическая рубрика. Автор — кекс заплесневелый — считался звездой рубрики. Сам — лет шестьдесят. Изо рта слюня висит. Пришел и говорит:
— Я принес несколько материалов. О том, как доберман-маньяк бегал без намордника и лишал девушек невинности. О том, как заниматься куннилингусом с девяностолетними старухами. Если мало, готов сдать статью о мужчине-инвалиде, у которого было два пениса.
В общем, в тот день я так ни строчки и не написал…
Такая ситуация является немного перебором даже для редакций бульварных газеток. Однако не рассчитывайте, что атмосфера в вашей редакции будет располагать к работе.
Все редакции на свете организованы таким образом, чтобы вы никогда в жизни не сели работать. К подобному следует приготовиться сразу.
Если без проблем не обойтись, старайтесь использовать проблемы себе во благо. В конце концов, все происходящее вокруг вас тоже можно описать.
Во многих редакциях день начинается с трех бутылок «Портера». А заканчивается, например, тем, что верстальщики забывают поставить в номер некоторые статьи, и газета выходит с белыми дырками на полосе.
Чем не повод для написания материальчика-другого? Знали бы вы, сколько статей о запое, выходе из запоя и пребывании в вытрезвителе я написал в своей жизни!
Юношеский задор в глазах начинающих журналистов гаснет быстрее, чем летние звезды. Зачем бегать по городу, если снаружи дождь, а придя в редакцию, можно хлопнуть пивка, ущипнуть за задницу машинистку и выпросить в кассе немного деньжат под будущие гонорары?
Не хотите вылезать из редакции — не вылезайте. Напишите о том, что видели по дороге на работу. Или о том, что можно выяснить путем пары звонков в официальные учреждения.
В качестве примера предлагаю вам две статьи, написанные именно таким способом.
Первая появилась после обеденного перерыва, который журналисты, как и все приличные жители Северной столицы, проводят возле прилавка с шавермой.
Шаверма: Made in St-Petersburg
— Скажите, а правда, что вы готовите свое блюдо из мяса бродячих кошек и собак?
По национальности собеседник был всамделишный ливанец из Ливана. Оливковые щечки. Пушкинская прическа. Выражение лица такое, будто сейчас переспросит: «Чего-чего?»
Но он не переспросил. Он замахал руками, замотал головой и сказал:
— Нет. Это неправда. Шаверму мы готовим совсем из другого мяса.
Знакомый англичанин, не бывавший в России несколько лет, пожаловался мне, что перестал узнавать Петербург.
Где бы он ни шагал теперь, его преследовал запах. Луково-мясной, мусульманский, сводящий с ума запах пряностей.
«Что это?» — спрашивал меня англичанин. «Шаверма», — отвечал я. «Боги! Кто такой этот шаверма?» — не отставал он.
А действительно, кто?
Самый первый продавец шавермы в России появился в мае 1992-го. Горд констатировать: я был в числе его первых покупателей.
Красноносый мужчина в белом халате стоял на углу Невского и Литейного проспектов и часами объяснял прохожим, что же такое он продает. Мясо, лук и помидоры лежали перед ним в хромированных судочках.
Стоило удовольствие 15 рублей. По тем временам — копейки. Все равно единственными, кто интересовался заморским блюдом, были инспектора санэпиднадзора.
Прошло несколько лет, и Петербург превратился в самый шавермовый город мира.
Бумажки, заляпанные соусом цвета спермы, до уровня первого этажа завалили город. В транспорте каждый второй фактом своего дыхания свидетельствует: ливанская кухня forever!
.
Как правило, команда шавермоделов состоит из русской девушки-продавца и смуглокожего колдуна, не отходящего от раскаленной жаровни. Родом повара откуда-нибудь из Сирии или Иордании.