Кейт отчаивалась, и думала, и молила Бога, чтобы прошлое больше не преследовало ее. Она сделала все, что могла.
Она все еще металась из стороны в сторону, поглощенная ужасом, когда услышала звук открываемой на кухне двери. Она чуть не потеряла сознание.
Это был Джо. Он был одет в темный костюм и галстук – как и каждый вечер, когда возвращался со студии. Хотя он сегодня много и напряженно работал, Джо выглядел свежее и красивее, чем обычно.
Он смотрел на нее, забота смешалась с любовью в его карих глазах.
Прежде чем он смог что-нибудь сказать, Кейт бросилась в его объятия.
Она тесно прижалась к нему и поцеловала. Прильнув к Джо, Кейт словно хотела уничтожить все дурное, что могло встать между ними.
Он засмеялся, увидев ее такой пылкой.
– Что с тобой стряслось? – нежно спросил он.
В течение долгого времени Кейт ничего не отвечала. Когда она наконец смогла овладеть своим голосом, он был дрожащим и слабым.
– Просто скучала по тебе, – сказала она. – Мне было так одиноко без тебя…
Он взял ее щеки в свои ладони и посмотрел на нее. Нежность была в его глазах. Она ощутила свежий запах мужской кожи и увидела красивые блестящие волосы, обрамлявшие его загорелое лицо. В его глазах был вопрос, но также была и любовь, беспредельная, страстная, которую она всегда ощущала в его взгляде.
– Я тоже скучал по тебе, – сказал он просто. – Целая ночь без тебя – это слишком много. Слишком много.
Они оба так привыкли быть вместе почти каждую минуту дня, как части тела, которые невозможно отделить друг от друга, что Джо казалось невозможным, неестественным быть разлученным с Кейт на целую ночь и еще большую часть дня сегодня.
– Как Мелани? – спросил он.
Взгляд Кейт омрачился. Она совершенно забыла о своей выдумке о Мелани, и в его устах это звучало диссонансом для ее слуха.
– Хорошо, – ответила она уклончиво. – Я оставила ее с другой подругой. Мне бы не хотелось идти к ней опять – пришлось бы опять уходить от тебя. Я не хочу уходить от тебя.
Эти слова были для нее как молитва. Она надеялась, что Джо услышит в них любовь. Он знал ее так хорошо, что было невозможно представить, что он не видит ее насквозь, не чувствует ее ложь о вчерашней ночи, будто читал в ее сердце.
Его взгляд изменился. Он был таким же внимательным, но другим. В нем появилось желание. Она ответила ему таким же взглядом. В одно мгновение одно и то же чувство овладело ими. Кейт погладила его по щеке. Ее тело трепетало в его объятиях.
Он поцеловал ее, долго и страстно. Потом, не говоря ни слова, он взял ее на руки и понес в спальню. Джо положил ее на кровать и сел рядом, его пальцы перебирали ее волосы.
– Мне было грустно без тебя, – сказал он. – Мне казалось, что ты так далеко…
– Я тоже чувствовала, что так далеко от тебя, – кивнула Кейт. – Ах, Джо! Давай никогда не разлучаться больше. Ни на секунду!
Вместо ответа он поцеловал ее опять. Напряженность ее тела мгновенно сменилась желанием. Он начал стягивать с нее одежду, его дыхание стало прерывистым. Мягкие, любимые плечи, загоревшие под солнцем Калифорнии, появились из-под блузки, а потом – упругая грудь, когда он снял с нее бюстгальтер. Казалось, никогда еще она не была так полна желания.
Она выгнула спину, помогая ему снять с нее юбку. Ее точеные красивые бедра, почти невыносимо чувственные, открылись его взгляду. Он нежно коснулся их. Джо наклонился, чуть поцеловав ее грудь, живот, вдыхая аромат ее женственности. Потом он коснулся золотистого треугольника между ног.
Сильное желание, усиленное его тревогой за нее в последние сутки, пронзило его. Он встал, снял пиджак и рубашку одним быстрым движением, потом переступил через брюки. Кейт увидела его напрягшуюся плоть. Она залюбовалась красотой его тела, у нее перехватило дыхание от желания поскорее почувствовать его внутри себя. Но еще более сильной, чем ее стремление к нему, была радость, что он снова с ней. События последней ночи разлучили ее с Джо, создали почти непреодолимую эмоциональную пропасть, и она боялась больше никогда не увидеть его.
Но теперь он был с ней. Джо наклонился, чтобы нежно поцеловать ее, его язык скользнул в ее рот, его руки зарылись в ее волосы. И опять его сильное мужское тело, которое она так любила, прижалось к ее собственному, словно лаская каждый изгиб ее тела, полное радости узнавания.
С негромким стоном она прильнула к нему. Его руки гладили ее лицо, его губы были на ее губах, он медленно приближался к самой сердцевине Кейт, лаская уверенными движениями такое родное тело. Он вошел внутрь ее, сначала на сладкий нежный дюйм, потом еще чуть-чуть и наконец дошел до самых глубин.
С этого мгновения их обоюдное желание заставило их замирать от наслаждения. Она чувствовала себя ближе к нему, чем когда-либо, ее ноги были обвиты вокруг его талии, руки обнимали его спину, ее гибкое женственное тело отвечало ему так упоительно, что в несколько жарких мгновений огненная волна блаженства затопила их, уничтожая все лишнее на своем пути. Кейт чувствовала, что освобождается от тяжкого груза, она хотела, чтобы муж ее дошел до самых глубин ее, владел ею безраздельно, уничтожая все следы Квентина, которые даже сейчас оставались еще на ее теле. Она хотела, чтобы Джо знал, что она принадлежит только ему и живет только для него.
Спазм экстаза был почти болезненным – он был рожден их разлукой, но и их воссоединением, попыткой победить время, реальность, обстоятельства во имя любви. Кейт не знала, чувствует ли Джо это так же остро, как она, но она ощущала, что ее собственное тело говорит об этом каждым стоном, каждым вздохом.
Отгадал ли он ее тайну? Она хотела верить, что нет. Она молила Бога, чтобы сила ее любви уничтожила все тревоги, которые ему пришлось испытать в эти двадцать четыре часа.
Но даже сейчас она знала: неважно, как безмерно она была полна Джо, – он никогда не сможет до конца истребить из ее памяти эту тайну. Когда она обнимала мужа, Джо, его тело было рядом, но ухмыляющееся лицо Квентина плыло перед ее глазами, ощущение прикосновения рук Квентина, вкус его поцелуев с насмешливой настойчивостью мучили Кейт. Она теснее прижалась к Джо, обняла его крепче, словно хотела защитить его от преследующей ее тени. Любя его безгранично, Кейт все же таила в душе огонек ненависти – она готова была вырвать даже самую мельчайшую клеточку своего тела, которая до сих пор хранила на себе память о Квентине.
Когда волна их страсти стала спадать, она прижимала Джо к груди, как мать, гладя его сильные плечи, нежно касаясь его волос, целуя его брови.
И вот наконец в одно счастливое мгновение возникло ощущение, что ничего не произошло, ничто не угрожало их счастью. Время повернулось вспять, и их любовь была нетронутой. Она была по-прежнему горда собой – и он был мужчиной, которому она принадлежала всем своим сердцем.
Джо посмотрел ей в глаза.
– Кейт, – спросил он, – что случилось? Тебя словно подменили.
Вопреки себе, она напряглась. Она боялась, что суть ее вины каким-то образом станет известной ему. Она почувствовала себя открытой, прозрачной.
– Я очень тосковала по тебе, – ответила она. – Это… это заставило меня нервничать. Я не могу быть вдали от тебя.
Его взгляд был проницательным – словно он мог читать в ее душе. Но он не был пугающим. В нем была любовь. Он коснулся ее плеча нежным прикосновением пальцев.
– Кейт, – сказал он. – Если бы что-то было не так – я имею в виду, по-настоящему плохо, – ты бы сказала мне, ведь правда? Если бы ты попала в беду…
Кейт удалось напряженно улыбнуться.
– Конечно, я бы сказала, – засмеялась она. – Но ничего страшного не произошло, Джо. Совсем ничего.
– Я так беспокоился о тебе со вчерашнего дня, – продолжал он. – Мне пришло в голову, что я настолько люблю тебя, что никогда по-настоящему не говорил с тобой о каких-то конкретных вещах. Ты знаешь, Кейт, что любая беда, которая когда-либо приключится с тобой, – это и моя беда. Нет ничего, чего бы я не сделал ради того, чтоб помочь тебе.
Кейт ничего не ответила. Она была напугана тем, что он так близко подошел к ее тайне.
– Одна только мысль, что ты можешь быть в беде, в настоящей беде, и переживать все это одна, без меня – это ужасно! Это… это грех против нашей любви. Ты понимаешь меня, Кейт?
Она кивнула. Сейчас она отчаянно пыталась быть актрисой, больше, чем в те моменты, когда она появлялась перед камерой.
– Я понимаю, – наконец сказала Кейт. – Но когда я встретила тебя, все мои несчастья кончились. Ты веришь мне?
Вместо ответа он прижал Кейт к себе.
– Просто обнимай меня крепко, – прошептала Кейт, спрятав лицо у него на груди. – И не отпускай. Никогда. Ты обещаешь мне это?
– Обещаю, – ответил он.
Кейт с горечью подумала, что она прибегает к защите его силы, его любви, чтобы скрыть от него правду. И она не могла отогнать мысль, что эта маленькая ложь в момент, когда их любовь так высока, принесет им только несчастье.
Но сейчас, когда Кейт в тысячный раз, с тех пор как она увидела отражение Квентина в стекле витрины, запаниковала, она хотела бороться со злом в одиночку. Она никогда не позволит всей этой грязи коснуться Джо. Он никогда не должен узнать о грехах, которые потрясли ее много лет назад и до сих пор были в памяти ее. Она будет скрывать это до своего последнего дыхания.
Две ипостаси ее жизни – одна – хорошая, а другая – зловещая – никогда не должны соприкасаться. Она скорее умрет, чем позволит им встретиться.
И теперь в объятиях мужа Кейт почувствовала, что отвага ее растет.
Она совершила это одна – чтобы спасти свою семейную жизнь с Джо.
Нет, не совсем одна.
У нее есть друг. Первый настоящий друг в ее жизни – и как раз в тот самый момент, когда она нуждается в нем больше всего.
Спасибо Господу за Нормана, думала Кейт, прижимаясь к Джо.
За девять миль отсюда Брайан Хэйс сидел за столом. Перед ним лежал конверт из манильской пеньки. Напротив – сидел посетитель.