Рейли глубоко вздохнула и решила начать с офиса. Он в большей степени, нежели лаборатория, представлял собой личное пространство и в качестве такового являлся наиболее подходящим объектом для убийцы — если, конечно, в ОСЭГ действительно проник убийца. Скинув туфли, она на цыпочках двинулась по коридору.
Контролируя собственные вдохи и выдохи, как учили в академии, Рейли удавалось посредством этой своеобразной дыхательной гимнастики держать себя в руках и сохранять спокойствие. Она вообще была очень неплохо подготовлена к действиям в чрезвычайных обстоятельствах. Но теперь, глядя на зажатые в левой руке туфли, Рейли подумала, что если бы ее инструкторы увидели эту картину, то, наверное, не знали бы, смеяться или плакать. Их ученица приближалась к потенциально опасному месту, где мог скрываться преступник, вооруженная лишь парой кожаных итальянских лодочек.
Замедляя шаг по мере приближения к офису, Рейли, дойдя до двери, остановилась и прислушалась, пытаясь определить, не доносятся ли из помещения характерные звуки, которые позволили бы ей установить, что незваный гость находится там. Несмотря на царившую вокруг тишину, всевозможные негромкие звуки постоянно долетали до ее слуха — например свист ветра за окном или ворчание воды в трубах центрального отопления. Но в офисе было тихо как в склепе и ничто, даже самый ничтожный шум, не указывало на присутствие человека. И тогда, подняв над головой туфли — свое единственное оружие, — Рейли распахнула дверь в офис и остановилась в дверях.
Как только ее взгляд упал на письменный стол, она сразу поняла, что в офисе кто-то побывал. Вчера ночью, проверяя у себя в квартире, все ли в порядке на книжной полке, она интуитивно понимала, что там чего-то не хватает, не поняла только, чего именно. И вот теперь ей удалось это выяснить.
В центре письменного стола лежал открытый, но перевернутый вверх обложкой ее семейный фотоальбом. О Господи, ужаснулась Рейли, значит, преступнику удалось каким-то образом проникнуть к ней! Но как?.. И, что более важно, — зачем? Вспоминая свои ночные страхи и инстинктивное чувство опасности и незащищенности, от которого, впрочем, она поторопилась избавиться, Рейли вдруг поняла, что бывают ситуации, когда чувства мудрее человека. В следующее мгновение от осознания грозящей опасности у нее гулко и часто забилось сердце. Что, в самом деле, происходит с ней в этом чертовом городе?!
Так как альбом лежал на столе обложкой вверх, Рейли пришлось войти в офис, приблизиться к столу и взять альбом в руки — чтобы понять, на какой странице он открыт.
В центре страницы помещалась семейная фотография по меньшей мере пятнадцатилетней давности — из другой эпохи и другой жизни. Тогда семейство Стил еще пребывало в состоянии нравственной чистоты и непорочности, состоянии покоя и счастья. Хотя к тому времени мать покинула их навсегда и семена будущего уже вызревали, Майк и две его дочки были счастливы.
Фотография изображала их семейство в день Хэллоуина. Рейли покровительственно положила руку на плечо Джесс, а та смотрела на нее снизу вверх с любовью и восхищением. Однако откровенный и, пожалуй, даже интимный характер этой фотографии сообщали карнавальные костюмы детей. Рейли никогда не нравился Хэллоуин, и она терпеть не могла наряды ведьм, чертей и вампиров, столь любимые другими детьми, поэтому, как обычно, надела костюм, который сама же придумала и сшила: некое подобие туники, какие, по ее мнению, носили ангелы или феи, с прозрачными, на каркасе, трепетавшими при малейшем движении крылышками на спине.
«Любой уважающий себя психоаналитик может написать толстенную книгу об этих крылышках», — подумала Рейли.
Джесс, напротив, любила этот праздник, связанный с переодеваниями, и она выглядела просто сногсшибательно в своем розовом платье — розовый был ее любимый цвет — и с хорошеньким букетиком свежесрезанных цветов в руках.
Но больше всего стороннего наблюдателя сбивала с толку короткая подпись под снимком: «Счастливое семейство», — казавшаяся сейчас Рейли чуть ли не издевательской.
Она видела эту фотографию, наверное, раз сто, но до такой степени углубилась в ее созерцание, что на минуту совершенно забыла о грозившей ей опасности со стороны затаившегося где-то в здании маньяка. Рейли неожиданно и сильно потянуло к тем безмятежным, уже почти легендарным временам, когда они с Джесс обожали друг друга, отец не пил, а ее, Рейли, главнейшей заботой было вовремя приготовить домашнее задание или ответить на вопрос, стоит ли идти на субботнее свидание с парнем, если на носу воспалился угорь.
С усилием отведя глаза от фотографии и нехотя захлопнув альбом, она вернулась к мрачной реальности. Что все это значит? Не пытается ли убийца таким образом насмехаться над ней? Знает ли он о Джесс и о том, что с ней случилось?
Впрочем, откуда ему об этом знать? Ведь в курсе этого дела только она сама и ее отец — если, разумеется, не считать людей, имевших к нему непосредственное отношение.
Рейли помотала головой, чтобы восстановить ясность мышления. Итак, убийца побывал в ее квартире, в чем не могло быть никаких сомнений. Но где, интересно, он находится сейчас?
Она обвела глазами комнату в поисках более подходящего, чем туфли, оружия. Через некоторое время взгляд, миновав стоявшие на полках книги и журналы, остановился на бутылке вина, подаренной ей на Рождество, но оставленной по забывчивости в кабинете.
Рейли швырнула туфли под стол, сняла с полки бутылку и, зажав горлышко в кулаке, сделала несколько резких движений рукой, словно вела бой с тенью. Тяжесть бутылки внушала определенную уверенность, и она сразу почувствовала себя лучше. Еще раз внимательно вслушавшись в доносившиеся до нее звуки, она вышла из офиса и направилась в лабораторию.
Никогда прежде выходившие в коридор двери не производили на нее зловещее впечатление, но теперь за любой из них могла таиться потенциальная опасность. Рейли прижалась спиной к стене и, двигаясь таким образом по коридору, проверяла каждую дверь и каждое помещение, встречавшиеся ей на пути. Всякий раз, когда она неслышно приоткрывала дверь, сердце подскакивало к самому горлу. Еще больше она нервничала, если дверь начинала скрипеть, так как не могла отделаться от ощущения, что сейчас из нее кто-то выскочит.
Постепенно приближаясь к лаборатории, Рейли неожиданно поймала себя на том, что не имеет ни малейшего представления, зачем убийце понадобилось проникать в помещение ОСЭГ. Семейный фотоальбом доказывал, что убийца побывал у нее на квартире, и это само по себе было делом крайне неприятным и пугающим. Но зачем ему понадобилось тащить альбом в офис? Он мог оставить его открытым у нее в квартире, что произвело бы ничуть не меньший драматический эффект, зато с куда меньшим для него риском.
Неожиданно Рейли озарило: она поняла, что ключ к пониманию действий преступника лежит именно в сфере рисков. Убийца, если так можно выразиться, выпендривался. Хотел показать полиции, что, как бы она ни старалась, он всегда будет опережать ее. Ну и кроме того, что ему известны все их планы на его счет. Последнее, помимо всего прочего, могло означать, что убийца имеет доступ к файлам и свидетельствам по его делу…
Поежившись от пробежавшего по спине неприятного озноба, Рейли подумала, что если Симпсон выполнил ее инструкции и связался с ближайшей подвижной оперативной группой, то полицейские скоро должны быть здесь.
Наконец она добралась до двери лаборатории и, как делала это раньше, некоторое время стояла рядом, вслушиваясь в доносившиеся звуки, а заодно пыталась мысленно начертить план лаборатории, чтобы понять, где убийца мог прятаться, куда первым делом направился и что его больше всего интересовало.
Это была большая комната с множеством закутков и укромных уголков, где легко можно было укрыться. Там находились различное оборудование, письменные и рабочие столы, шкафы с файлами, скамейки, диваны и стулья. Черт, подумала Рейли, да там при желании может спрятаться целая антитеррористическая команда с полной экипировкой. Еще с минуту послушав у двери и не обнаружив подозрительных звуков, она неслышно приоткрыла дверную створку и проскользнула внутрь.
Электричество не горело, но в лабораторию проникал свет из коридора. Рейли, как учили в академии, посмотрела сначала направо, потом налево, но не заметила никакого движения и ничего не услышала. В лаборатории стояла мертвая тишина. Пригнувшись и ухватившись за спинку длинной деревянной скамьи и пользуясь ею словно путеводной нитью, Рейли медленно двинулась в полумраке к противоположной стене в окружении причудливых теней, отбрасываемых различными приборами.
Добравшись до конца скамьи и оглядевшись, Рейли сразу поняла, что убийца побывал и здесь: несколько больших серых шкафов с файлами были открыты настежь, а папки по «табу-убийствам» разбросаны по стоявшему рядом столу. Будучи почти уверена, что незваного гостя в комнате давно нет, Рейли медленно выпрямилась и поставила бутылку — свое единственное оружие — на полку одного из шкафов. Еще раз оглядев комнату, она сосредоточила внимание на файлах. Папки и вытряхнутые из них документы валялись на столе в кажущемся беспорядке. Но зато фотографии и рапорты из папок были аккуратно выложены в ряд.
Интересно, убийца искал что-то конкретное или пытался в очередной раз передать некое сообщение? И еще: что он думает по поводу собранного ею материала? Взял ли что-нибудь с собой или, наоборот, подложил что-то свое?
Рейли покачала головой, после чего еще раз пробежала глазами по выложенным документам и фотографиям.
Ход ее мыслей нарушил легчайший звук, донесшийся со стороны двери. Она повернулась как раз вовремя, чтобы увидеть силуэт человека, выскользнувшего из лаборатории в коридор.
Вот дьявольщина! Оказывается, преступник все это время находился здесь и наблюдал за ней.
Как она могла расслабиться до такой степени, что приступила к исследованию файлов, вместо того чтобы произвести детальный осмотр помещения?
Распаленная гневом и большой дозой выброшенного организмом в кровь адреналина, Рейли бросилась к двери, скользя подошвами обтянутых чулками ног по гладкому покрытию лабораторного пола. Выглянув из дверей, она заметила, что неизвестный скрылся в узком пространстве лестничной клетки. Рейли устремилась за ним в погоню, поскальзываясь на пов