ому продолжила: — Но прежде вы предоставите мне возможность исследовать квартиру отца. Очень может быть, там найдется свидетельство, которое подскажет нам, куда они уехали, вернее, куда она его увезла…
— Извините, но я не могу позволить вам даже это…
— Почему? Ведь это квартира моего отца…
— Которая в ближайшее время будет включена в сферу криминального расследования, — закончил за нее фразу Крис.
— Шутите? — осведомилась она, хотя знала, что он и в этом прав. Кроме того, у него были связаны руки. От осознания этого ей захотелось кричать.
— Между прочим, я уже вызвал туда команду экспертов. Посмотрим, удастся ли им найти что-то полезное — вернее, то, к чему не прикасалась трудолюбивая рука соседки Майка миссис Келли. Впрочем, есть шанс обнаружить вещи, бесполезные как свидетельства, но способные тем не менее указать нам верное направление.
«И еще помочь установить, использовала ли Джесс насилие или психологическое давление при похищении отца», — мысленно закончила за него фразу Рейли.
Посмотрев на Криса, она сказала:
— Только не говорите, что с моим уходом группу ОСЭГ возглавит Горман.
Мысль об этом только сейчас утвердилась у нее в мозгу и поразила как удар молнии.
— Ну, выбора, как вы понимаете, у нас нет, — пробормотал он, после чего вновь ободряюще коснулся ее руки. — Что бы вы ни думали о Гормане как о человеке, специалист он неплохой. Кроме того, Горман будет работать не один, — со значением добавил Крис, намекая на сотрудников, выпестованных усилиями Рейли.
Она отвела глаза в сторону, чувствуя себя беспомощной, как никогда. Самая главная в жизни сцена происшествия ускользала от нее, так как она не могла исследовать ее лично. Вместо этого ей предлагалось сидеть дома или в офисе и ничего не делать, доверившись людям, не поставившим на кон в этой игре ни единого цента.
— ОСЭГ — отличная команда. Вам это известно лучше, чем кому бы то ни было.
Она нехотя кивнула.
— Вы должны верить во всех нас — вернее, верить в то, что мы сможем закончить начатую вами работу.
— Знаю, — произнесла она хриплым от волнения голосом. Как трудно все-таки плевать в потолок в момент высочайшей активности окружающих. — Я же сказала, поговорю с О’Брайаном. Но при одном условии, — добавила она не терпящим возражений голосом. — Вы дадите мне немного времени, чтобы еще раз просмотреть все файлы по этому делу.
— Но, Рейли…
— Крис, прошу вас разрешить мне такую малость. В конце концов, вы ведь не только коп, но еще и мой друг. Мне и нужно-то не более двух часов. Я знаю, что должна уйти из дела, и выбора у меня нет. Но я уйду только тогда, когда Джесс будет официально объявлена подозреваемой, поскольку сейчас мы рассуждаем об этом лишь в теоретическом плане. Предоставьте в мое распоряжение остаток дня — и покончим с этим.
— Рейли, вы отлично понимаете, что я не могу…
— Мы с вами отлично понимаем, что бывают вещи, которым вовсе не обязательно светиться на экране радара, — сказала Рейли и со значением посмотрела на левую руку Криса, чтобы у последнего не осталось никаких сомнений относительно того, что ее слова следует расценивать как намек на его болезнь. Прием, конечно, дешевый и грубый, и они оба чувствовали это, но Рейли оправдывала себя тем, что находится в безвыходном положении.
Он с минуту, не меньше, смотрел на нее, потом вздохнул, и Рейли поняла, что победила.
— Можете мне не верить, но это плохая идея.
— Это хорошая идея, и вы знаете об этом. Позвольте мне в последний раз просмотреть свидетельства преступлений. Вдруг я найду нечто такое, что поможет вам поймать ее? Ясное дело, то, что вы найдете завтра и в последующие дни, не будет иметь ко мне никакого отношения.
В комнате установилось молчание. Рейли наблюдала, как он хмурит брови, взвешивая в голове ее предложение.
— Соглашайтесь, Крис, прошу вас. Уж такую-то мелочь вы можете мне позволить.
— За это нас обоих могут уволить.
— Не уволят, если мы не станем трепаться об этом на каждом углу. Дэниел будет молчать, пока вы сами не поднимете этот вопрос, а кроме нас троих, об этом никто не знает. Ну что — по рукам?
— Черт, я как раз хотел позвонить Кеннеди…
— Два часа, Крис. Это все, о чем я прошу. Итак, два часа — и я вне игры. Клянусь…
Он едва заметно кивнул, и Рейли с облегчением перевела дух.
— У вас есть время до завтрашнего брифинга в восемь утра. После этого мы можем переговорить с О’Брайаном. — Он сделал шаг к двери, потом остановился и произнес: — Само собой, этого разговора никогда не было.
— Само собой. Но вы все-таки держите меня в курсе дела, хорошо? Вдруг я смогу чем-нибудь помочь. Неофициально, разумеется…
— Рейли, принимая во внимание нынешнее положение вещей, вы и так уже получили слишком много, — твердо сказал Крис. — Поэтому не отвлекайте меня больше разговорами и позвольте вернуться на работу. Если потороплюсь, мне, возможно, удастся предотвратить смерть какого-нибудь несчастного.
Глава тридцать пятая
— Вы правы. Мне следовало сказать вам о своих подозрениях, — признал Дэниел.
Вечером они расположились в квартире Рейли и просматривали материалы по убийствам в надежде обнаружить нечто такое, что помогло бы им выйти на Джесс, а заодно и на Майка.
— Но я не хотел вас расстраивать или влиять на ход ваших рассуждений по этому делу, пока не узнаю что-либо конкретное. Кроме того, я как раз составлял тогда профиль убийцы, а эта работа требует фактов, а не домыслов. Так что решил до поры до времени оставить подозрения при себе.
— Тем не менее они вас мучили. Вот почему вы с готовностью предложили свою помощь, так сказать, на театре боевых действий.
— Именно.
Хотя Рейли могла понять профессиональное нежелание наставника сообщать непроверенную информацию, она все равно злилась на него и чувствовала себя обманутой. По крайней мере он мог сказать, что Джесс выпустили из тюрьмы.
Как преподаватель и наставник Рейли, Дэниел был в курсе истории с убийством матери и со временем, заручившись уважением и доверием студентки, часто вел с ней в Квонтико разговоры на эту тему. Она охотно участвовала в этих беседах, поскольку силилась понять, что подвигло ее младшую сестру на совершение ужасного двойного убийства. Профилировщика же, помимо всего прочего, очень интересовало, как эта история повлияла на Рейли в плане выбора профессии и сформировала в дальнейшем ее профессиональную жизнь.
Но обсуждалось не только это. Рейли, к примеру, памятуя о психическом нездоровье матери, делилась с Дэниелом опасениями относительно собственной предрасположенности к психическим заболеваниям. Ведь Джесс, по ее мнению, такой предрасположенностью обладала. О том, что она сама тоже может заболеть, Рейли непрестанно думала со дня кошмарного инцидента в доме Кэсси, хотя доктор Кэйл и Дэниел в один голос уверяли ее в обратном.
Но как они ее ни разубеждали, Рейли то и дело задавалась вопросом, что будет, если в один прекрасный день передавшийся на генном уровне и затаившийся в ней ужасный недуг даст о себе знать.
Рейли придерживалась теории, что Джесс не была изначально злой или испорченной девочкой, просто на формирование ее характера, помимо генов, повлияли трудная жизненная ситуация и эмоциональная травма, связанная с потерей матери в столь юном возрасте. На это Дэниел неоднократно замечал ей, что социопатические или психопатические расстройства являются врожденными, проявляются в самом раннем возрасте и с годами обыкновенно только усиливаются вне зависимости от семейных обстоятельств и постороннего влияния.
Впрочем, развивать эту тему ей сейчас не хотелось. Поднявшись с дивана и потянувшись всем телом, она сказала:
— Ну не знаю я, что Джесс пытается всем этим доказать. Не знаю…
Дэниел с сомнением посмотрел на нее:
— Бросьте обманывать себя, Рейли. Неужели не знаете? А как насчет поединка воль, брошенного вам вызова, вашего родства и внутрисемейных отношений?
— Для меня пока очевидно одно: оценивая мир и людей с извращенной точки зрения своего психического нездоровья, Джесс во всем винит меня. Даже в том, что она сделала с матерью, и в том, что ее за это посадили. Разумеется, она хочет меня за это наказать.
«Твоя вина»…
Рейли снова опустилась на диван. Хотя Джесс, возможно, следила за ней и даже пробиралась в ее жилье, Рейли представлялось маловероятным, что сестра хочет ее убить. Если бы хотела, давно уже сделала бы это без особого труда. Вместо этого она убивает совершенно посторонних людей, словно бросая тем самым вызов профессиональным способностям сестры… Джесс явно пытается наказать ее, но на свой манер и совершенно другим способом.
— Не вы ли говорили мне, что у Джесс всегда присутствовало примитивное понимание хорошего и плохого как белого и черного? Полутонов она не признавала и в качестве компенсации за причиненное ей зло предпочитала прибегать к библейскому «око за око»…
Рейли согласно кивнула:
— Совершенно верно. И вот теперь она увезла отца и хочет, чтобы я их нашла.
Дэниел с минуту молчал, после чего огорошил ее следующим вопросом:
— Предположим, вы их найдете. А что потом?
— Понятия не имею.
— А эта ее фиксация на табу… — продолжал рассуждать Дэниел. — С профессиональной точки зрения профилировщика аспект убийства в данном случае представляется для нее наиважнейшим, особенно принимая во внимания историю с матерью.
— Очень может быть. Она еще в детстве не знала, где нужно остановиться, стремилась нарушать всяческие правила и подбивала на это других детей. Складывалось впечатление, что она получает от этого удовольствие. Разумеется, тогда я и подумать не могла, во что это выльется…
— Конечно, не могли. А кто бы мог? Меня вот что еще интересует: ее отношения с родителями. Расскажите мне об этом, что помните.
Рейли склонилась и задумчиво подперла голову рукой.
— Еще ребенком она любила наблюдать за людьми и подмечала такие вещи, какие другой наблюдатель вряд ли бы заметил или посчитал важными. — Рейли смотрела прямо перед собой, вернувшись мыслями в далекое уже детство. — Отца она, впрочем, обожала. Вот почему мне трудно поверить, что она способна причинить ему вред. После бегства матери у них сложились особые отношения, отличные, скажем так, от отношений отца со мной. Возможно, по той причине, что Джесс была самой маленькой, баловнем семьи, и мы оба должны были ее пестовать и заботиться о ней. Вот почему мне трудно отделаться от мысли, что она напала на мать из-за него. Ну и на бойфренда матери, разумеется, — это, на мой взгляд, стояло у нее на первом месте. Подсознательно она стремилась защитить отца от тех, кто причинил ему зло.