– Значит, для тебя я – просто приз. Вещь. Один из способов, чтобы утереть нос брату. Верно?
Вздергивает высоко подбородок, отставляя в сторону чашку, а меня наш разговор отчего-то дико злит. Поднимает со дна души волну необъяснимого протеста и вынуждает сжимать руки в кулаки. И я почти отклеиваюсь от пола, намереваясь стащить девчонку с подоконника и как следует ее встряхнуть, когда трель дверного звонка начинает долбиться в барабанные перепонки.
Запал исчезает. Хочется обнять испуганную Рину, плотнее запахивающую полы рубашки. А вместо этого приходится встречать незваного гостя.
Кого там, блин, принесло?
Глава 12
Дарина
Я понимаю, что нарываюсь, но все равно пру напролом. Задаю Руслану вопросы, которых не имею права задавать. Расплескиваю чай по подоконнику и поднимаю наше противостояние на новый уровень. Почему-то в груди свербит, в носу щиплет, и я до противного тремора боюсь услышать, что для Бекетова я просто очередная игрушка, которую он хочет отобрать у брата.
– Дарина! – предупреждает угрожающе и шумно тянет воздух ноздрями, отчего я начинаю дрожать еще сильнее. Поджимаю пальцы на ногах, карябаю ногтями кожу ладоней и методично прокручиваю в голове обидные слова, которым не суждено прозвучать.
Дзинь. Дзинь. Дзинь.
Кто-то с завидным упорством мучает дверной звонок, а меня кидает в холодный пот. Паника скручивает суставы, и я зябко ежусь, представляя, что будет, если в квартире Руслана появится Алексей.
Армагеддон. Чума. Апокалипсис.
– На кой пришла?
– Зачем так грубо?
– Не помню, чтобы я тебя звал.
– Ты не один, что ли?
Из коридора доносятся мужской с женским голоса, и я судорожно выдыхаю. Страх постепенно улетучивается, и я, как любая нормальная девушка, поддаюсь любопытству. Торопливо пересекаю кухню и привстаю на цыпочки, выглядывая в проем.
Взору открывается любопытнейшая картина. На коврике у входа стоит блондинка с кукольной внешностью, крепко держит за ручку огромный чемодан ярко-розового цвета и удивленно хлопает огромными ресницами, практически достающими до тонких изогнутых бровей.
Осекается, замечая мою полуодетую персону. Поливает едким взглядом, выказывая пренебрежение, но подбородка не опускает. Бросается на амбразуру, выкладывая главный козырь.
– Руслан, я беременна.
– И что?
– Как, что? У меня будет ребенок.
– Отлично. Дохляку своему это скажи, пусть порадуется.
Скрестив руки на груди, скептически цедит Бекетов и явно не планирует пускать бывшую пассию дальше порога. Но и исходящий от него холод, способный заморозить пару материков, ее не смущает. Девушка сильнее цепляется за чемодан и не оставляет попыток воззвать к отсутствующей у бойца совести.
– Неужели ты позволишь ребенку расти без отца?
Смотрит снизу-вверх жалобно, а меня по какой-то необъяснимой причине затапливает волной ядовитой ненависти. Швыряет в клокочущую черную бездну и превращает в фурию, которой я никогда не была.
– Кхм, – прокашлявшись, я приближаюсь к застывшему Руслану и мягко обнимаю его за талию, прислоняясь щекой к каменному плечу. – Я одного понять не могу. Фиктивная беременность – это, что, самый действенный способ вернуть бывшего по мнению тупых блондинок и журнала «Космополитен»?
Хоть и к Бекетову обращаюсь, но стараюсь больнее уколоть эту модель недоделанную с силиконовыми варениками. Не знаю, откуда во мне столько злобы, но она концентрируется в солнечном сплетении и переливается через край, хлестнув перекошенную девушку.
И, пока та подыскивает достойный ответ, Руслан издевательски ухмыляется и накрывает мои пальцы своими большими ладонями. Делится теплом, заполняя образовавшиеся внутри пустоты, и в противовес ласковым жестам жестко чеканит.
– Смирнова, если ты не догнала с первого раза, повторю для особо одаренных. Тебе здесь не рады. Забирай свой хлам и проваливай на хрен.
– Но…
– Вопросы отцовства решай с тиктокером своим прилизанным. Меня не впутывай.
Скандал затухает, так и не успев разгореться, и уже спустя пару минут мы с Бекетовым остаемся наедине. В воздухе висит аромат сладковатых тяжелых духов, сердце колотится нестройно, и я пытаюсь ослабить хватку и отшатнуться, но Руслан не отпускает.
Разворачивается круто, оттесняет меня к стене и фиксирует запястья высоко над головой. И я чувствую себя глупой бабочкой, пришпиленной к стенду.
– И что это было, Дарина?
– Просто помогла тебе избавиться от надоедливой бывшей.
– Просто?
– Просто.
Повторяю, как идиотка за Бекетовым, и упорно отказываюсь признавать, что совсем недавно меня на части рвало от дикой всепоглощающей ревности. Никогда не замечала за собой подобных собственнических порывов, а сейчас готова в волосы вцепиться замаячившей на горизонте сопернице.
Позорище.
– Ты плохо на меня влияешь, – немного помедлив, заключаю негромко, и задыхаюсь, когда Руслан свободной рукой разводит в стороны полы едва прикрывающей мое тело рубашки.
– Ты даже не представляешь, насколько плохо.
Вру, конечно. И вовсе Бекетов меня не портит. Напротив, вытаскивает наружу то, что я сама глубоко закопала. Заставляет чувствовать себя желанной и важной, на уровне инстинктов угадывает малейшие потребности и напоминает, что я, в первую очередь, девушка.
Слабая, хрупкая, ранимая. Плавящаяся в руках опытного мужчины, как воск.
Впервые за долгое время я не ощущаю себя ущербной. Не думаю, что веду себя как-то вызывающе, не опасаюсь сказать чего-то лишнего или неправильно ухватиться за одну из десятка совершенно одинаковых вилок в ресторане.
И эта призрачная свобода, которая есть у меня только в стенах квартиры Руслана, окрыляет, пьянит и вызывает слишком стойкое привыкание.
– Что бы ни случилось, знай – все это было по-настоящему, – все еще переживая отголоски накрывшего меня удовольствия, едва уловимо вышептываю и цепляюсь за плечи продолжающего прижимать меня к себе мужчины.
– Значит, ты замутила со мной не ради скандального интервью? Забацала бы прямой эфир с каким-нибудь популярным блогером, получила бы неплохой гонорар, купила бы домик с яхтой на Майорке.
Дразнит. Провоцирует. Трется своим носом о мой. А еще улыбается так по-мальчишески искренне, что меня топит в океане нежности. Заслонки какие-то сдергивает, что-то светлое высвобождает, покоряет.
– Нет.
Отчаянно машу головой и громко смеюсь от коктейля переполняющих меня эмоций. Буйная радость с легкой грустью, надежда, перемешавшаяся с суровым скептицизмом, а еще вера в лучшее.
До отъезда у меня остается сорок минут, и я не намерена терять ни одной. Драгоценной. Так что я жадно очерчиваю татуировки Бекетова кончиками пальцев, по очереди целую ключицы, подбородок, скулу и возвращаюсь на облюбованное место на подоконнике.
– Карандашик не одолжишь, чемпион?
Захватив по пути блокнот, с которым я крайне редко расстаюсь, я нахожу пустую страницу, выцарапываю у Руслана грифель и уплываю в мир линий, штрихов, полутонов. Рука порхает по листу с немыслимой скоростью, и я сама удивляюсь, насколько реалистичным получается портрет бойца.
Лоб высокий. Ровный прямой нос. Массивная челюсть. И упрямый взгляд темно-карих глаз.
– Почему ты вышла замуж за моего брата, Рина?
Выбрав благоприятный момент, когда я наиболее уязвима, вкрадчиво интересуется младший Бекетов, я же вздрагиваю. Слишком сильно надавливаю на карандаш, царапаю ни в чем неповинную бумагу и выцеживаю совсем не подходящее девушке ругательство сквозь зубы.
Моргаю озадаченно. Тру переносицу и пытаюсь восстановить снабжение кислородом организма.
– Давай поговорим об этом позже. Возможно, мне понадобится бутылка неразбавленного виски или кубинский ром. Пока я не готова.
Жду, что Руслан будет добиваться от меня ответа любым способом, но он снова меня удивляет. Спокойно принимает мой отказ, приближается и утыкает свой взор в рисунок. Кивает одобрительно, гладит рассеянно по волосам и идет следом, когда я принимаюсь собирать раскиданную по всей квартире одежду.
И, как бы сильно мне ни хотелось остаться в берлоге Бекетова-младшего навечно, но нужно отдирать себя от него и уезжать. Пока его невесомые, ласковые, словно крылья бабочек, прикосновения окончательно не сломили мою слабую волю.
– Геля.
– Дарина Николаевна.
– Алексей Викторович дома?
– Будет через пятнадцать минут.
– Спасибо.
Вывалившись из такси, я торопливо допрашиваю горничную, старательно полирующую поверхность платяного шкафа, и вихрем взмываю наверх, чтобы методично уничтожить даже малейшие намеки на измену. Кажется, я насквозь пропахла Русланом, и мне срочно нужно избавиться от его запаха, въевшегося в кожу. Заменить бергамот с лаймом на привычную клубнику со сливками и добавить каплю ванили.
Знать бы еще, куда деть лихорадочный блеск выдающих меня с головой глаз…
Душ принимаю в рекордно короткие сроки. По сложившемуся ритуалу запихиваю вещи в стиралку, успеваю соорудить на голове тюрбан из полотенца и заварить черный чай с мятой прежде, чем грохнет о стену тяжелая кухонная дверь.
Странно, но я даже не вздрагиваю. Поправляю упавшую на лоб влажную прядь и равнодушно озвучиваю вопрос.
– Чаю?
– Сама пей.
Грубо осекает меня Алексей и наворачивает круги по комнате, крича в трубку что-то про поставку алкоголя и неустойку, которую обязательно нужно взыскать с какого-то безалаберного ди-джея.
Я в это время неторопливо цежу жидкость, горячей лавой спускающуюся по пищеводу, и плотнее запахиваю полы белоснежного халата. Хоть на коже нет ни единого синяка, ни царапины, мне повсюду чудятся метки-клейма от губ Руслана. И это сумасшествие надо скорее заканчивать. Потому что рано или поздно я непременно спалюсь, проколюсь на какой-то мелочи, и муж сотрет меня в порошок.
– Дарина!
Леша требовательно меня окликает, вырывая из тревожных мыслей, и недовольно проходится взглядом по лицу, лишенному следов макияжа. Он не слишком-то любит меня вот такую домашнюю, а я совсем не парюсь по этому поводу.