Дело в девчонке, перевернувшей все вверх дном и прочно обосновавшейся у меня под кожей. Перечеркнувшей все планы, заставившей с прохладцей смотреть на то, что раньше казалось важным, и вынудившей пялиться на экран мобильника в ожидании ее ответа.
Как подросток с гормональным бунтом, ей-богу.
Руслан: я соскучился. Хочу тебя видеть.
Дарина: сегодня никак. Леша тащит меня на какое-то мероприятие.
Руслан: фак. Тогда завтра?
Дарина: я постараюсь.
В третий раз уныло перечитав переписку, я проверяю мэссенджер и нахожу там любопытное предложение от Демидова. Соглашаюсь без промедления. Провести вечер в бойцовском клубе куда лучше, чем слоняться из угла в угол в собственной квартире.
В красках представляя октагон, адреналин, драйв, я трамбуюсь в свою тачку и спустя каких-то полчаса паркуюсь на стоянке для вип-гостей. Уверенно шагаю к черному входу, киваю охраннику и натыкаюсь на воркующего с официанткой Олега.
Замечаю его ладонь на тоненькой талии, фиксирую подкатанные рукава и расстегнутую рубашку и обреченно закатываю глаза. После случившейся пару лет назад личной драмы друг меняет девушек, как перчатки, и все ищет ту, которая сравнится с разбившей его сердце Аней.
– Демид.
– Бекет.
Отлепившись от своей новой зазнобы, Демидов крепко жмет мою ладонь и принимается на ходу рассказывать, зачем меня сюда вытащил.
– Боец сегодня один интересный будет выступать. Новичок. Посмотришь? Если понравится, возьмешь в ученики?
– Протеже твой?
– Племянник. Сын сестры. Толковый парень. Правда!
– Давай по факту.
Хлопнув Олега по плечу, я вместе с ним поднимаюсь по лестнице и занимаю место за отведенным для нас столом. С легким удовлетворением слежу за последними приготовлениями и за тем, как постепенно наполняется зал, и не могу стереть с лица улыбки.
Привычная атмосфера немного латает разболтанные нервы, и на пару мгновений мне даже чудится, что это не кто-то другой, а я выйду на ринг и буду драться, срывая шквал аплодисментов и громкие крики восхищенной публики.
– Ностальгия?
– Есть немного.
Не вижу смысла спорить. Я столько времени жил спортом, что было бы странно, если бы меня не тянуло обратно. Правда, к Дарине тянет сильнее.
Эта тяга зарождается где-то за грудиной, превращается в огромный огненный ком и по щелчку поджигает каждую клеточку в теле. Поэтому поначалу, когда знакомая фигурка появляется в проходе, я думаю, что это все игры моего больного воображения.
Но зрение не подводит. Это Рина сейчас аккуратно шагает по ступенькам, скользя ладошкой по перилам, а за ее спиной возвышается Леха. И это неимоверно бесит.
– Руслан, вон Темыч мой выходит. Цени.
Демид требовательно дергает меня за запястье, призывая обратить внимание на октагон, а я не могу оторваться от усаживающейся за соседний столик Дарины. Лихорадочным взглядом мажу по ее ключицам, спускаюсь вниз по предплечьям, стройные ноги облизываю и замираю.
Она улыбается. Мягко так, искренне. Только не мне. Мужу.
Наверное, на шутку какую-то его реагирует. А у меня гребанное сердце в ребра ломится, и все системы на хрен сбоят.
– Руслан, смотри! Какой проход в ноги! Как по учебнику.
Восторгается рядом Демидов, и я запозданием понимаю, что он не про Ринины лодыжки, а про проведенный его племяшом прием. Гоняю воздух ожесточенно, часто и с трудом, но сосредоточиваюсь на набирающем обороты поединке, который заканчивается в четвертом раунде победой Артема.
А у меня к этому моменту уже все внутри вертолетными лопастями разворочено в хлам. Ни одного сосуда целого не осталось. По крайней мере, ломает дико. Ломает, швыряет из стороны в сторону и толкает кинуться с кулаками на цедящего коктейль через соломинку брата.
Проветриться. Надо срочно проветриться.
– Ну, что, Бекет, возьмешь племянника?
– Возьму.
Слышу, как сквозь вату. Выговариваю так же глухо. И опрометью скатываюсь по лестнице, чудом не спотыкаясь.
На улицу буквально вылетаю, как пуля из дробовика. Наклоняюсь вперед, упирая ладони в колени, и никак не могу продышаться. А через пару-тройку минут следом за мной выходит Леха с Дариной на руках. С закрытыми глазами, она прижимается к нему безвольно и не сопротивляется.
И это окончательно меня добивает.
Глава 21
Дарина
Просыпаюсь. Ну, как сказать, просыпаюсь. Скорее, воскресаю из мертвых.
Веки, словно раскаленным песком присыпали. Язык разбух и вяло ворочается во рту. Губы плотно сомкнулись, словно кто-то щедро намазал их клеем.
С памятью еще хуже. Вчерашние образы перемешались в одно неясное пятно. Не разобрать – где реальность, а где – плод моей воспаленной фантазии.
– Пить.
Выскребаю из себя хрипло и по обрывкам пытаюсь составить картину вчерашнего дня. Помню, как пальцы дрожали от волнения, когда наносила аккуратный макияж перед зеркалом. Как закалывала волосы в небрежный пучок – тоже помню. Как Руслан одним взглядом сдирал с меня кожу живьем в подпольном бойцовском клубе никогда не смогу забыть.
А дальше провал. Черная дыра. Гребанный Бермудский треугольник.
– Леша?
С третьей попытки я все-таки разлепляю налитые свинцом веки и едва не подпрыгиваю от изумления. Заложив руки за голову, рядом со мной сладко сопит мой собственный муж, и от этого осознания внутренности в мгновение ока съеживаются.
– Не может быть…
Сиплю полузадушено и на рефлексах ощупываю себя. На мне все то же атласное платье дымчатого цвета, в котором я накануне выбегала из дома. Нижнее белье по-прежнему на месте. И от этого открытия из моей груди вырывается вздох облегчения, а слезы невольно собираются в уголках глаз.
– Слава богу.
Еще раз скользнув ладонями по смятой ткани, я беззащитно обнимаю себя за плечи и с трудом сдерживаю подступающую истерику.
Я привыкла к тому, что у нас с Алексеем формальный брак. Дрейфовала в зоне комфорта, заключив сделку с совестью. И не допускала мысли, что супруг может потребовать чего-то большего.
– Доброе утро, любимая женушка. Как спалось?
Услышав мое шевеление, приоткрывает один глаз Бекетов и цедит с ухмылкой, делая явный акцент на слове «любимая». С правильными чертами лица, густой каштановой шевелюрой, кошачьими жестами, он мог бы считаться красивым. Только вот его поступки не вызывают во мне ничего, кроме отвращения. И никакой голливудской внешностью это не компенсировать.
– Паршиво.
Говорю, как есть, и неуклюже скатываюсь с кровати. Спешу увеличить разделяющую нас с мужем дистанцию и отступаю до тех пор, пока не утыкаюсь спиной в компьютерный стол.
– Куда же ты, любимая? Может, повторим то, что было сегодня ночью?
– Ничего не было!
Хоть внутри и плещутся сомнения, давлю их разом и цепляю на лицо непроницаемую маску.
Лешины проблемы в постели не могли исчезнуть за один день. Я полностью одета. На мне те же шмотки, что и вчера. Ничего НЕ было!
Прокручиваю у себя в мозгу, как мантру, и буквально слышу, как в моем организме ломается какой-то важный механизм. Не выдерживает напряжения, хрустит от постоянного давления и превращается в пыль.
Огромной волной накатывает смертельная усталость и смывает в бездну все фобии. Отдавать долги год за годом не страшно. Сесть в тюрьму за старую аварию больше не страшно. Страшно оставаться рядом с супругом и прожигать свою жизнь.
Вместо того, чтобы отращивать крылья и летать.
– Ты кое-что обещал. Помнишь?
Осмелев, выгибаю дугой бровь и твердо шагаю к огромному во всю стену шкафу. Вытаскиваю из его недр чемодан, критически осматриваю стертые колесики и прикидываю, какие вещи понадобятся мне в первое время.
Пару футболок. Джинсы. Пижама. Кеды.
Самый минимум. Больше не надо.
– Дарин, – хохотнув, поднимается на ноги муж, а у меня от дурного предчувствия волоски встают дыбом. И оно не обманывает. – Ты реально поверила, что я тебя отпущу? Хрена с два!
Орет так, что закладывает уши, а потом швыряет в меня стопкой взятых с тумбочки фотографий.
Это наши с Русланом снимки. Интимные, искренние, сокровенные. В них столько личного, что попросту нечем дышать.
Яркие фотокарточки падают, рассыпаются веером под моими ногами. И я неминуемо проваливаюсь в те моменты, которые на них запечатлены. Свидания украдкой. Рука в руке. Ладони на пояснице. Переплетенные пальцы. Хрупкое хрустальное счастье.
– Дура! Конечно, за вами следили!
Продолжает кричать муж, но я его почти не слышу. Бегу в ванную, открываю кран, склоняюсь над раковиной. Меня выворачивает. Долго, болезненно, мучительно. До отвратительных спазмов.
Кажется, сам организм отторгает сложившуюся ситуацию. У меня передоз. Вранья, лицемерия, тотального прессинга.
– Дарина! Выходи!
Долбит по двери Бекетов, я же методично смываю с лица остатки вчерашнего макияжа. Все чувства притуплены. Инстинкт самосохранения на нуле.
– Чего тебе?
Закончив с водными процедурами, я выползаю в коридор и сталкиваюсь с Алексеем нос к носу. Берегов не вижу. Не пугаюсь даже, когда хватает меня за запястья и ощутимо встряхивает.
– Ты – ничтожество, не способное удержать женщину рядом ничем, кроме шантажа. Я тебя ненавижу!
Выплескиваю то, что давно бурлит во мне, и явно перегибаю палку. Жду, что у супруга окончательно снесет башню, но ошибаюсь. Он сереет, закусывает нижнюю губу и отступает, освобождая мне путь.
Я же возвращаюсь к прежнему занятию. Выуживаю из шкафа выбранные вещи и аккуратными стопками складываю их на дно чемодана под тихое сопение за спиной. Упаковав необходимое, закрываю крышку и застегиваю молнию прежде, чем повернуться к окаменевшему Бекетову.
– Не торопись, Дарин. Присядь, поговорим.
Справившись с первой вспышкой гнева, он произносит холодно, и теперь уже я цепенею, зачем-то возвращаясь мыслями в тот проклятый день, когда я заключила с ним сделку.