– Я боюсь, Руслан.
Дрожа в его руках, шепчу сбивчиво Бекетову в ключицу и растворяюсь в той нежности, которой он меня окутывает. Водит горячими ладонями по спине, ощупывает бережно каждый позвонок, мажет губами по виску.
Сейчас в его движениях нет ни грамма пошлости. Только желание отогреть и убаюкать.
– Разрулим все, Риш. Вместе справимся.
Прижимает меня еще теснее, аж кожа от этого контакта искрит, и покрывает поцелуями лицо, шею, плечи. Заставляет верить в то, что для нас нет ничего невозможного.
И в очередной раз доказывает, что он – мужчина до мозга костей. Способный ради своей женщины свернуть горы и заставить планеты вертеться в обратную сторону.
– Я переговорил со знакомыми адвокатами, показал бумаги. Подписанный тобой брачный контракт можно признать недействительным.
Едва не подскакиваю у Руслана на коленях. Вздергиваю подбородок и всматриваюсь в спокойную гладь его карих омутов. Ушам своим не верю, но он уверенно кивает и очерчивает мои скулы пальцами, как будто это он художник, а не я.
Моргаю часто-часто, оттого что слезы скапливаются в уголках глаз, и глухо из себя вытаскиваю.
– Правда?
– Да, – улыбается мягко, а кажется, будто все вокруг заливает свет тысячи солнц. – Попотеть, конечно, придется. Тяжба, скорее всего, затянется надолго, но результат будет. Это соглашение изначально ставит тебя в крайне неблагоприятное положение. Судебной практики много положительной по подобным делам.
Бекетов сыплет еще какими-то цифрами и фактами, но я мало что разбираю из его речи. Концентрируюсь на надежде, что прорастает корнями вглубь, и думаю, что никогда не смогу ему отплатить за все, во что он ради меня ввязывается.
– Все будет хорошо, Риш. Я обещаю.
Руслан еще раз нежно меня целует, и мы переодеваемся и едем к нему в академию. Он ждет от брата какой-то подлянки, поэтому ни на минуту не хочет оставлять меня одну. Даже в его квартире в закрытом жилом комплексе с консьержем и системой видеонаблюдения.
Признаться честно, мне так тоже спокойнее. Наблюдать за тем, как он неторопливо разминается, перекатываясь с пятки на носок и обратно. Любоваться тем, как играют литые мускулы у него под кожей. И рисовать.
– Ну что, чемпионы! Упор лежа принять. Раз-два. Раз-два.
Громко командует Бекетов, отжимаясь вместе со своими маленькими спортсменами, а я испещряю лист линиями. Набросок выходит, на удивление, живой и безупречный. Так что я вскоре переворачиваю страницу и теперь уже изображаю щуплого вихрастого блондинчика.
У мальчишки ассиметричные черты лица, колючие глаза, как у волчонка, и развитая для его возраста мускулатура. И взгляд у него цепкий. От такого хочется поежиться даже взрослому человеку.
– Со следующей недели и до соревнований добавим вам дополнительную тренировку в субботу. А теперь марш в душ, бойцы!
Потрепав по голове смешного рыжика по имени Степан и хлопнув по плечу мальчишку, на которого я обратила внимание, Руслан завершает тренировку, а я с удивлением осознаю, что два часа пролетели, как пять минут. Время словно разогналось до немыслимой скорости и схлопнулось, щелкнув меня по лбу.
Что, в общем-то, не ново. За мольбертом я всегда выпадаю из реальности и могу не есть и не пить с утра и до самого вечера, пока не закончу начатый рисунок.
– Ты опять испачкалась, Риш.
Приблизившись, Бекетов слюнявит палец и стирает с моей щеки следы от грифеля. На руки подхватывает и несет в тренерскую, чтобы усадить прямо на стол и устроиться между бедер.
Неторопливо стаскивает с меня пиджак. Мучительно медленно ведет ладонями по предплечьям. И замирает, глядя глаза в глаза, как будто не может насмотреться.
– Какая ты красивая. Невероятная.
Наклоняется. Хрипит мне в висок и избавляется от футболки, демонстрируя идеальное тело. Как и я, не может насытиться близостью и не может привыкнуть, что теперь я буду засыпать и просыпаться рядом с ним. Не буду никуда срываться в ночь на такси. И прятаться по углам тоже не буду.
– Люблю тебя.
Выдыхаю ему в рот за секунду до того, как наши губы соприкоснутся, и готовлюсь к путешествию за сверхновой.
Не получается. Нашу идиллию в одно мгновение рушит неожиданный телефонный звонок.
Глава 28
Руслан
Целую Дарину, а самого трясет. Сердце лихорадочно гоняет кровь, мышцы сводит от концентрированного удовольствия. Оторваться от нее не могу.
Сладкая. Податливая. Гибкая.
Она обвивает ногами мои бедра, стонет мне в рот. Пальцами за плечи цепляется, запуская сотни импульсов-разрядов. По венам течет чистейшее электричество.
В другую Вселенную вылетаю и далеко не сразу слышу трель валяющегося где-то на столе мобильного.
– Не бери.
Шепчу Рине в ухо и продолжаю освобождать ее от топа. Попутно зубами в ключицу вгрызаюсь и недовольно мотаю головой, когда она все-таки берет гаджет и с грустью выдыхает.
– Надо. Мама, – стопорюсь, но не отстраняюсь. Заведенный мотор дико тарабанит в груди. – Да. Привет, мамуль.
Замолкает. Моргает часто-часто. И устало трет переносицу, выслушивая какие-то требования.
– Хорошо. Давай через час.
Завершает звонок и утыкается лбом мне в шею. Не говорит ничего. Только водит рассеянно ладонями по предплечьям и дрожит.
– Леша ей позвонил. Наплел чего-то. Она теперь увидеться хочет.
– Значит, погнали.
Роняю разочарованно и все-таки отлипаю от Рины. Поднимаю с пола смятую футболку, натягиваю на разгоряченное тело и поправляю штаны. Дарина тоже приводит себя в порядок, приглаживает разметавшиеся в разные стороны волосы и по-детски прикусывает нижнюю губу.
Волнуется.
К небольшому кафе мы приезжаем ровно через шестьдесят минут, и направляемся внутрь, держась за руки. Я в любую секунду готов увезти Рину отсюда, если мне не понравится, как пойдет их беседа. И плевать я хотел на ее родственные чувства и возможные угрызения совести.
К ее матери я испытываю заочную антипатию.
– Здравствуйте.
– Знакомьтесь. Руслан – это моя мама, – негромко выговаривает Дарина и садится на диванчик, продвигаясь к окну.
– Ксения Анатольевна.
– Руслан Бекетов.
Представляюсь и опускаюсь рядом с Риной, исподволь изучая сидящую напротив женщину. У нее светлые кудрявые волосы чуть выше плеч, острый треугольный подбородок и ярко-зеленые миндалевидные глаза.
Совсем они не похожи.
– Бекетов?
– Брат Алексея. Да.
Уточняю сразу во избежание дальнейших расспросов и принимаюсь без особого интереса листать меню. Заказывать, скорее всего, ничего не буду.
Ксения Анатольевна, в свою очередь, прожигает меня пронзительным взглядом и, сделав глоток апельсинового сока, обращается к притихшей Дарине.
– Дочь, объясни, пожалуйста, почему твой муж тебя потерял, а ты разгуливаешь где-то с его братом?
Тон безапелляционный, резкий. Он бьет даже по моим огрубевшим нервам. Так что Рина уязвленно съеживается, а я инстинктивно ее обнимаю.
– Я ухожу от Алексея, мам. Я ему об этом сообщила.
Пауза неловкая, тяжелая. И полное удивления.
– Что ты такое говоришь?
– Я подаю на развод. Я не хочу с ним жить.
Отрывисто произносит Дарина и находит под столом мои пальцы. Стискивает их судорожно, ища поддержки, и тоненько выдыхает.
– А с кем хочешь? С ним? – эмоционально тыкает в меня Ксения Анатольевна и прикладывает ладони к вискам. – Что на тебя нашло? Что за глупости?
– Это не глупости, мам. Я не люблю Лешу! – взрывается Дарина, вспыхивая как спичка, и просит ее пропустить. – Я отлучусь в туалет.
Я, конечно, даю ей пройти и усаживаюсь обратно, попадая под прицел зеленых водоворотов, в которых плещется неприкрытая неприязнь.
Раз, два, три, четыре…
Веду молчаливый отсчет и вскоре получаю закономерный вопрос.
– Руслан, может быть, вы объясните, что здесь происходит?
– Ваша дочь не любит супруга и собирается расторгнуть брак. Что непонятного?
Высекаю, постепенно теряя терпение, и барабаню пальцами по столешнице. Много чего хочу сказать Дарининой матери, но торможу себя. Вряд ли грубая отповедь что-то исправит.
– И вы к ее решению имеете непосредственное отношение?
Снова буравит меня колючим взглядом и цедит через трубочку апельсиновый сок.
– Это не важно.
Невозмутимо веду плечами и цепляю на лицо непроницаемую маску, хоть внутри и гремит такой ядерный коктейль, что самому становится страшно.
Расплещу – все ведь на воздух взлетит.
– А что важно? Моя дочь по вашей вине рушит семью, а вы тут ухмыляетесь, – хочу возразить, что мне не до смеха, но молчу, продолжая выслушивать абсурдный призыв. – Будьте мужчиной. Оставьте мою девочку в покое.
– А у Дарины вы спросили, чего ОНА хочет? Хоть раз поинтересовались, счастлива ли она в браке?
Выжигаю напалмом каждую фразу, а эта взрослая и вроде бы умная женщина смотрит на меня непонимающе. Отставляет сок в сторону и поджимает тонкие губы.
– Конечно, счастлива. Леша о ней заботится, обеспечивает мою дочь. А вы… развлечетесь и оставите Ришу у разбитого корыта. Вы – медийная личность. Рядом с такими постоянно крутятся полуголые девицы…
– Алексей занимается торговлей наркотиками. Вы знали?
Обрываю ее на полуслове. Убойный аргумент вроде бы выкатываю, только она все равно косится подозрительно и мнет салфетку.
– Я вам… не верю.
– Конечно, не верите. Это ведь не укладывается в картину вашего идеального мира.
Тормоза все-таки плавятся. Пытаться втолковать матери Дарины прописные истины – все равно, что долбиться о бетонную стену.
– До свидания, Ксения Анатольевна. Не скажу, что был рад встрече.
Киплю, как нагревшийся алюминиевый чайник. Ловлю Ришу в проходе и притискиваю ее к себе. Дышу шумно, а злоба по венам рассекает.
– Поехали. Нам здесь больше нечего ловить.
– Она переживает, наверное, Руслан…
– Не о тебе. О том, что подумают люди.