– Давай температуру измерим? – Сережа положил руку мне на плечо.
– Не хочу.
Мне казалось, что даже поднять руку и вытащить ее из-под одеяла, чтобы взять термометр, выше моих сил. Просто уйди. Просто оставь меня в покое.
– Тогда выпей жаропонижающее. На. Открой рот.
Я не хотела, чтобы Сережа пихал в меня таблетку. Не хотела ничего.
– Я спать хочу. Потом. – Я приоткрыла и закрыла глаза.
Одеяло создало хоть какую-то преграду между нами. Дало ощущение собственного пространства, пусть и очень маленького. Зато в нем я чувствовала себя в безопасности.
Почувствовала, как прогнулся матрас под его весом, а потом его руку на себе. Как же мне хотелось скинуть культяпку.Я так усердно сжимала веки, что потерялась во времени. Воспринимала только на слух как ребята в комнате уже помирились и играли во что-то. Шуршание одежды мужа.
В кои-то веки не может нормально сделать!Сережа хочет похвалы, а мне хочется придумать, почему он неправ. Что он не додумался поехать в место лова, где специально закидывают много рыбы. Я не знала, где он достал удочки, но подозревала, что поехал к реке и взял в аренду на лодочной станции. Конечно же там нет рыбы! Конечно же у мальчишек разочарование.
Я злилась, но понимала, что это не рационально. Что я должна была быть рада этому маленькому шагу. Так почему я пытаюсь обвинить, а не поддержать? Сама себя не понимаю!
Я же хотела, чтобы Сережа начал исправляться. Тогда что?
Умом я понимала, что нужно закрепить результат: похвалить его, поблагодарить, обласкать и накормить, но меня воротило от одной только мысли об этом.
И когда Сережа запустил руку мне под одеяло и потянулся к груди, я сначала пнула его ногой в бедро, а потом уже подумала.
– Уй! – воскликнул он, сгибаясь пополам.
А я закрутилась потуже в одеяло и беззвучно зарыдала.
Скала***
Бабуля открыла балконную дверь и строго посмотрела на меня:
– Пришел, окаянный?
Я начал с козырей – протянул заказанные платья:
– Долго искал все самое лучшее.
Бабуля чуть подалась назад, будто вблизи не видела мои честные глаза, потом перевела взгляд на платья и наклонилась вперед. Внимательно посмотрела, потом пощупала ткань и сама себе кивнула.
– Эх. Это на целый ремонт в ванной тянет с заменой плитки и сантехники. Не меньше.
Я так и думал. Именно поэтому показал на биотуалет в виде ведра с крышкой, который прихватил. Как я с этим набором поднимался по стене дома – отдельная история. Пацаны будут слагать легенды. Слышал, как кто-то внизу назвал меня городским альпинистом, а пьющий житель третьего этажа крикнул мне “Да я же завязал! Почему опять лысых чертей вижу?”
Ремонту я даже не сопротивлялся. Наоборот – взялся за дело с таким рвением, что работа летела. И воду управляшка перекрыла по первой моей просьбе, и все для ремонта приехало через час, после оформления онлайн заказа.
Я с таким рвением бегал снизу вверх и обратно по лестнице со строительными покупками, что консьержка вынесла свой табурет из каморки и молча наблюдала с придыханием: “Даже не вспотел”.
Но по мне это были идеальные работы – нагрузка, истинная рядом. Все, что нужно, чтобы моя лысая крыша не протекла.
А уж с каким удовольствием я колотил плитку! Бабуля только успевала телевизор громче делать. Сантехника и старая плитка так здорово билась на осколки – и зверь и человек во мне оторвались по полной. Я снес весь строительный мусор в нанятый контейнер и внезапно увидел Макара и Матвея.
Они обсуждали рыбалку с отцом, а меня не заметили и прошли мимо. Я догнал их у лифта:
– Привет!
– Здравствуйте! – нестройно поздоровались ребята, глядя на меня перепуганными воробьями.
Я посмотрел в зеркало и хмыкнул. Белый Халк.
– Ремонт у бабули делаю, – доверительным шепотом признался я пацанам. – А вы как? Слышал что-то про рыбалку? Много поймали?
– Да ничего мы не поймали.
– А на что ловили?
– На хлеб.
– На хлеб? На червя надо! На мотыля. Но это смотря какую рыбу ловишь. Вот знаете, например, осетра как ловить? У него рот внизу, он как пылесос по дну идет, поэтому надо пониже крючок опускать, а поплавок подальше. Как дернет чуть – сразу тащить вверх. И вот его ловят на тесто, на кукурузу. А у рыб, у которых рот привычно расположен можно и на червя.
Я постарался как можно проще и доступней поделиться с пацанами. И чуть не взлетел от счастья, когда они на меня посмотрели, как на гуру рыбалки.
Надо было сажать, пока вспахал.
– Хотите, как-нибудь порыбачим? У меня же от дома недалеко пруд, а если подальше отъехать – и река есть.
Мальчишки переглянулись. Мне кажется, даже немного приуныли.
– Как мама скажет
Мне показалось, или я от нервов зафальцетил?– Кстати, как там ваша мама?
Пацаны опять переглянулись. Так-так-так, не нравятся мне их взгляды.
– Что-то случилось?
– Мама заболела сильно. Целый день вчера не вставала, не ела.
– Та-а-ак… А что ваш батёк? Лечит ее?
– Мама не пьет таблетки. Не хочет ничего.
Не понял! Это что за режим саморазрушения?
– Так, с мамой понятно. Но папа-то ей скормил таблетки? Взял выходной и сидит рядом?
Мальчики переглянулись. Макар отрицательно покачал головой.
– Та-а-ак. Ведите меня к вашей маме. Лечить буду.
Сыновья Нины нерешительно замялись.
– Ребята, нам мама здоровая же нужна, верно? Никто больной не хочет лечиться. Хочет, чтобы о нем заботились, так? Иногда надо не слушать больного, а просто лечить. Согласны?
Парни нерешительно кивнули. Двери лифта открылись.
Я вошел в квартиру Нины следом за ребятами и посмотрел на свои белые руки.
Вот же ж! И не помыться у бабули.
Ладно, сначала проверю Нину, потом все остальное.
– Пацаны, проводите к маме.
Макар довел меня до двери спальни и открыл дверь. Темнота, зашторенные окна и комок отчаяния на кровати. Настолько горького, что я вдохнуть его не могу. Эмоции пропитали тут все.
– Нин, – позвал я тихо.
Девушка не откликнулась. Я плохо видел в темноте из-за зверя, зато хорошо слышал и чуял. Она дышала прерывисто, что мне совсем не понравилось. Даже не трогая ее я знал, что Нина в горячке.
Я открыл шторы, подошел к паре и присел у кровати. Она едва приоткрыла глаза, потом закрыла. Снова приоткрыла и снова закрыла, будто ей было тяжело делать даже это.
Я протянул руку к ее лбу, но увидел, что весь белый.
– Снежная Скала… – пробормотала Нина и, судя по дыханию, провалилась в сон.
– Где у вас аптечка?Я быстро помыл руки в туалете и спросил у Матвея:
– Там.
Я нашел все, что мне нужно, за минут. Померил температуру ртутным градусником, потому что электронного тут не было. Видимо, Нина, как и я, не верит им. Шкала показала тридцать девять.
И этот СерОжа еще называет себя мужем? Спокойно ему там работается?
Я дал жаропонижающее, спазмалитик и антигистаминное – набор, который помогает людям при подобной лихорадке. И тут в дверь позвонили.
Муженек не стал бы звонить. Тогда кто?
В глазке мелькнула дамочка. Мальчишки, как назло, устроили возню с водой в туалете, поэтому помочь дельным советом не могли.
Я открыл дверь и женщина среднего возраста уставилась на меня, как на бунгало среди города.
– А Нина где? – спросила она, на секунду отведя взгляд за меня.
– Я за нее.
– Вы? – женщина посмотрела сначала мне в глаза, потом на руки и часто-часто заморгала. – Ну, хорошо.
И зашла.
Сняла обувь, поставила сумочку на пуфик и прошла в дверь комнаты, где я еще ни разу не был. А там какие-то финтифлюшки, фены, баночки, и даже раковина как в парикмахерских.
И тут у меня все срослось. Конечно же! Это клиентка пришла к Нине. Насколько же моей родной плохо было, что она забыла всех отменить?
Но сегодня же воскресенье? Нет, не воскресенье. Ребята были в школе, муж – на работе. Значит, уже понедельник!
Вот это ощущение времени вне тебя было по-настоящему пугающим. Страшным. Никому не пожелаю пережить подобное.И как у меня выпали из жизни два дня?
Нет, я, конечно, слышал, что ради красоты дамы готовы на все, но не до такой же степени!Я посмотрел на руки – единственные части меня, которые были помыты от строительной пыли. И женщина не испугалась?
– А где Ниночка? – Спросила женщина, садясь в кресло на колесиках.
– Секунду, – я постучал к ребятам, что заняли совместный санузел, а потом зашел к своей паре в спальню.
Она спала безмятежным сном. Не буду же я ее будить.
Мальчишки проскочили в свою комнату, что-то пряча, а я решительно вошел в ванную. Ну, душ так душ!
Но уже вытерся.Быстро ополоснулся. Застыл при выборе полотенца, испытал невероятный соблазн вытереться Нининым и оставить ее запах на себе. Я сказал себе твердо – нет.
Р-р-р! Никакой силы воли.
А во что одеться?
Я быстро прополоскал свою одежду – штаны да футболку, отжал как следует и надел на себя. Вещи липли, плохо налазили. Но что поделать? Не в СерОжины же шмотки влезать!
Я вошел к клиентке, и она открыла рот.
– Сегодня Нина дарит вам уходовую процедуру бесплатно.
Я даже погуглил, как правильно это говорить.
– Да? Но мне нужно нанопластика… Мне уезжать через неделю.
– Нина сожалеет, что не может сделать обещанное. Она заболела и была не в состоянии оповестить о своем состоянии. А когда поняла, то было уже поздно. Позвольте я извинись целебным массажем головы.
– Вы?
– Да. Я знаю все места головы. Как видите, мне не мешают волосы, чтобы узнать о всех точках досконально.
Я врал, как дышал. Дамочка же слушала, широко распахнув глаза и подняв брови. А когда я начал массаж, изо рта ее вырвалось: “О-о-о”.
Я смотрел на время. Пять минут, десять, пятнадцать.
Клиента уже давно расслабилась, закрыла глаза и упорхнула на облака удовольствия.
– Готово. Теперь забудете о головных болях на целый год.
– Правда? – Женщина лениво распахнула глаза, посмотрела на меня поведенным взглядом и улыбнулась.