Парень посадил его на скамеечку, махнул ему рукой и пошел к своей машине. Уже горел зеленый. Но автомобильная очередь не трогалась с места. Все ждали, чем это закончится. Похоже, люди понимали, что так просто человек этот не сдастся.
И точно: только парень вернулся, человек поднялся и бросился, только не под очередную машину, а на нее. Он начал колотить по бамперу кулаками. И тот парень выскочил из своей машины раньше, чем водитель пострадавшей машины. Он опять увел того человека поближе к парку и снова ему что-то начал объяснять. И тот опять кивнул. Мы все понимали, что на наших глазах не просто один человек уговаривает другого остыть. Мы видели, что идет борьба за жизнь. В лучшем случае он стал бы калекой. Парень снова рискнул сесть в свою машину, и человек тут же рискнул, шатаясь, двинуться к дороге. Да, все было бесполезно.
И тут я увидел, как парень в третий раз вышел из машины. Он снова отвел человека подальше от смертельной опасности, поставил его, отошел на полметра и очень профессионально врезал ему куда-то в челюсть. Тот свалился мгновенно и, мне показалось, с каким-то даже облегчением. Упал замертво. Парень дотащил его до скамейки и положил на нее. Мы все поехали, и тоже с облегчением. Все-таки на наших глазах один человек спас другому жизнь.
Война миров
Сначала я увидел на маленьком бортовом компьютере моего «Пежо» странный значок. Один кружок, в нем – другой кружок, и большой кружок снизу перерезан горизонтальной линией. Это могло означать вообще все что угодно. Но я догадался, что дело, наверное, как-то связано с колесами.
Маленький компьютер изготовлен специально для тех людей, которые научились получать права, но по каким-то причинам не научились читать. Он весь испещрен значками и символами, уловить смысл которых в состоянии только человек с развитым наглядно-образным мышлением. Для остальных есть дисплей справа, побольше. Там примерно то же самое написано словами.
Но на этот раз там что-то ничего не было написано. Что-то, наверное, было написано в инструкции. Но не останавливаться же и не начинать читать ее, в самом деле. Западло как-то, согласитесь.
Через полчаса я подъехал к бензоколонке. Уже выходя из машины, я обратил внимание на то, что на правом дисплее засветилось что-то обнадеживающее. Ну, в общем, оказалось, что упало давление в шинах. Теперь-то я мог сказать, что это и с самого начала было понятно.
Интересно, что рядом с моей машиной, по другую сторону от колонки, оказалась, как было написано, «бесплатная автоматическая система для самостоятельной подкачки шин». Заправив машину, я подошел к этому устройству. Это было простое и хорошее устройство. Но оно не работало.
Метрах в пяти от меня на солнышке сидел парень лет 25 в униформе и читал книгу. Я не знаю, может, он только делал вид, что читает, а на самом деле он внимательно наблюдал за мной. Во всяком случае, в какой-то момент он отложил книгу и подошел ко мне.
– Проблемы? – спросил он.
– Не работает, – показал я.
– Знаю, – подтвердил он. – Надо включить.
– Ну, так включите.
– Не могу. Видите, начальник приехал? Какой-то человек, и правда, орал на кассиршу, что она, блядюга, выела ему мозг.
– А что, он не разрешает включать систему для подкачки шин? – поинтересовался я.
– Не в этом дело, – поморщился парень.
По нему было видно, что он очень хочет продолжить чтение и уже жалеет, что подошел. И совершенно не может объяснить себе, зачем он это сделал.
– А в чем? – переспросил я.
– Ну, написано же, что система для самостоятельной подкачки шин. Самостоятельной. Начальник сам написал и нам запрещает помогать.
– А где включается? Я сам могу включить.
– Да там, внутри, – вздохнул он. – Туда кому попало нельзя.
– Ничего нельзя с этим сделать, что ли?
– Почему нельзя? – удивился он. – Сейчас начальник уедет, и я все включу.
В это время начальник орать закончил и очень быстро уехал. Парень сразу включил систему и сказал, что сам все подкачает.
Тем временем я заглянул в машину и обнаружил, что там коренным образом изменилась ситуация. Большой дисплей идентифицировал колесо, в котором упало давление. Правое переднее.
Парень его подкачал. Ни значок, ни надпись не пропали.
– Компьютер – страшная вещь, – задумчиво сказал парень. – Не знаю, с чем сравнить. Но человек все равно сильнее. Мы его победим.
И мы начали бороться. Мы подкачали все колеса. Надпись не пропала.
– Надо прокатиться, – уверенно сказал он. – Два круга вокруг кассы.
Не помогло.
– Человек все равно сильнее компьютера, – так же уверенно произнес этот парень.
И он последовательно, одно за другим, скачал и затем накачал все четыре колеса (он, кажется, готов был дойти и до запаски).
Надпись не исчезла.
– Жизнь покажет, что я был прав, – туманно пообещал парень и отошел с книжкой на солнышко.
Я решил ехать дальше. Просто ехать, и все. Потому что человек сильнее компьютера.
Как только я тронулся, и значок, и надпись исчезли. Я закричал ему:
– Мы победили!
Он пожал плечами:
– Я и не сомневался.
Напоследок я не удержался и спросил его, что за книжку он читает с таким упоением.
– Да вот, – сказал он, – кино на днях посмотрел, и стало интересно роман прочитать, по которому его сняли.
Он показал книжку. Ну, конечно: Герберт Уэллс «Война миров».
Не сложилось
Я увидел «зэтку» на дороге. Она прошла мимо, матово стальная, простая и законченно прекрасная, и я подумал, что мне смертельно надоела моя машина. И я уже понимал, что мне нужно.
До этого я ничего не знал про нее: выяснилось, что это культовый спорткар. И я не удивился. Можно даже сказать, что я равнодушно пожал плечами, узнав об этом. Мой вкус не подвел меня.
В Москве оказалось довольно много новых Nissan 350z. Если точнее – семь штук. Ее можно было заказать в салоне (хотя бы на ночь). Но нигде я не мог найти «зэтку» с АКПП. Конечно, для кого-то тут сразу все станет ясно: парень захотел спорткар с АКПП, ну-ну. Да, захотел. Потому что «зэтка» с АКПП – это московский вариант спорткара. Кому не нравится – берите с «механикой». Что ж вы не берете?
Потом я нашел «зэтку» с «автоматом». Ну, не новая. Пробег – 4000 км. Матовая сталь. Ну что еще человеку, ищущему «зэтку» с «автоматом», для счастья надо? Стоит в конце концов подешевле.
Но надо было все понять и проверить. Я с другом приехал в салон на Варшавском шоссе и увидел ее. Все было так же, как и в моем сне на дороге (да, можно считать, что я тогда заснул за рулем). Совершенно все. Все совершенно. Я сказал владельцу автосалона, что машину надо посмотреть изнутри. Он легко согласился отдать ее на диагностику.
Ночью я не мог спать (без нее). Я был уверен, что ее купит какой-то другой мужчина. Утром, когда я звонил в салон, я был уже настолько уверен в этом, что удивился, услышав, что «зэтка» моя никому не отдана.
Мы погрузили ее на эвакуатор. Она сама заехала на него, правда, очень осторожно, и я обратил внимание, что у нее не такой уж маленький клиренс. Еще я обратил внимание на то, что моя машина на солнце выглядит еще более впечатляюще. Еще я обратил внимание на то, что убита резина. Вот это мне не очень понравилось. Резину можно было, конечно, поменять, но проблема в том, что если резину бывшему владельцу удалось убить за 4000 км, то он, наверное, и все остальное в ней мог убить тоже.
«Зэтка» приехала в официальный сервисный центр Nissan. Она торжественно съехала с эвакуатора, можно сказать – триумфально, потому что посмотреть на нее сбежались все, кто в это время слонялся по двору. Сердце мое переполнялось гордостью, а разум – грустью: я все время думал про эту резину.
Пока машину тестировали, я со своим другом пообедал. Когда мы ехали в бар, который был в паре километров от автосалона, мы два раза встретили рекламный щит, на котором во всем великолепии была изображена моя «зэтка». С ее помощью Nissan рекламировал какое-то свое масло. Я уверен, продажи масла должны были подскочить.
Когда мы вернулись, нам зачитали приговор. Все было хорошо. Она действительно прошла 4000. Но надо было поменять свечи, воздушный фильтр, резину, все четыре колеса. Пара дисков еще, правда, была слегка поцарапана, и в Nissan предлагали их тоже поменять, а не ремонтировать.
– А сколько диск стоит? – спросил я.
Там уже была калькуляция. Тридцать восемь тысяч рублей каждый. Резина – каждое восемнадцатидюймовое колесо —10 000 рублей. Я позвонил владельцу «зэтки», уже практически бывшему, и объявил все это.
Он выслушал очень внимательно. Он, казалось, буквально не дышал. Я его понимал: юноша из его салона, который приехал с нами в Nissan, рассказал, что эта «зэтка» стоит в салоне уже не один месяц и что все без исключения, кто идет мимо, оглядываются на нее, и я был первым, кто захотел купить.
– Ну, вот на эту сумму надо скинуть, – сказал я.
– На какую? – переспросил он.
– Диски, колеса…
– Ну, ладно, – сказал он.
Я этого не ожидал, честно говоря. Все-таки скидка получалась огромная. Я даже не поверил. Я понял наконец, что она моя.
– И еще свечи, фильтр тоже надо поменять… – машинально пробормотал я, думая о том, успею ли сегодня оформить покупку.
– Что свечи? – переспросил он.
– Поменять тоже.
– Ну все, парень, хватит! – взорвался он. – Ты меня достал! Свечи поменять? Ну, так поменяй!
– Твоя машина – ты и меняй! – заорал я в ответ.
– Да пошел ты…
– Да иди ты сам… Вчера я купил «Ауди».
Как я мыл машину
В Москве есть одна автомойка, где работают только чернокожие. Я могу поклясться: негры, и никого, кроме негров. Это только на первый взгляд кажется, что ничего особенного: что мы, негров не видели? А приезжаешь на мойку, считай, что в центре Москвы, и видишь одних только их. Они моют машину, как самих себя. Скребут и скребут и никак не могут отмыть. Но очень стараются. Причем начальство у них русское. Я спросил их начальника, где он нашел столько негров таких работящих. Он говорит: