Теперь надо было найти эксперта-криминалиста. Начальник подразделения, выслушав его, посетовал, что дежурный эксперт завален работой, и, вызвав в кабинет молодого специалиста, приказал:
– Поступаешь в распоряжение майора Обручева. Выезжаете на трупы в таежной местности, исходя из этого, возьми все необходимое для исследований и сбора следов преступления. А теперь иди домой, оденься потеплее, возьми с собой что-нибудь поесть и в десять вечера будь в управлении.
Как и планировали, в десять вечера вся группа собралась в кабинете у розыскников. Женщины в стороне радостно делились новостями, мужчины деловито готовились к предстоящему походу.
По предписанной инструкции, старшим следственно-оперативной группы является следователь, но Горчакова не претендовала на эту роль, отвлекшись на разговоры с Людмилой, поэтому бразды правления взял в свои руки Обручев, который давал необходимые указания и распоряжения. Обращаясь к водителю «Урала», он поинтересовался:
– Баки полные? Придется пригнать в город и тот «Урал», который обнаружен в лесу, если он, конечно, в исправном состоянии. Надо бы дополнительно взять соляру.
– Да от меня сольем, топлива хватит за глаза, – не моргнув, ответил опытный водитель. – Километров-то всего сто туда и обратно. Лишь бы та машина была на ходу – отбуксировать ее по бездорожью вряд ли получится.
– А кого посадим за руль?.. – спросил его Обручев и, помолчав, неуверенно добавил: – В принципе, я могу, но навыки вождения грузовика отсутствуют, вдруг застряну…
– Я умею, – вклинился в разговор Федин. Когда ездим на охоту, меня, как молодого, всегда сажают за руль вездехода, а старики сами хлещут водку.
Иван Иванович Федин был заядлым охотником на крупную дичь. Он работал в бюро всего два года, но успел снискать уважение и авторитет у оперативного состава уголовного розыска за продвинутость и профессионализм, приумноженные веселым нравом и добродушием. Бывая в морге, Обручев, человек городской и далекий от промысла, не раз слушал его охотничьи байки со стрельбой и погоней за подраненным сохатым или изюбром. Присутствовал в его рассказах и хозяин тайги – медведь.
– Отлично! – обрадовался Обручев. – Повезло нам с водителем!
Ближе к полуночи группа тронулась в путь. Обе женщины сели в кабину рядом с водителем, остальные разместились в кунге. Фермер на своем «уазике», заблаговременно выехавший из города, должен был встретить группу на развилке дорог возле поселка Маган и далее выступить в качестве проводника.
По пути следования пришлось трижды вытаскивать «уазик» из грязи, поэтому прибыли на ферму под утро. Путников встретила жена фермера, которая только собралась на утренний удой, но, увидев гостей, приказала работнице самой управиться с коровами, и стала накрывать на стол.
Нарезая еще теплый хлеб из печки, женщина жаловалась мужу:
– Валька, мы всю ночь не спали. Собак я не выпустила из вольера, боялась, что они эту руку утянут куда-нибудь. Ужас, ужас!.. Убежала от войны, называется, а тут такое творится!
Подзакусив невообразимо вкусным домашним хлебом со сливками, все приступили к делу. Фермер подошел к ящику и откинул его ногой. Открылась человеческая рука с кистью и предплечьем, из-под которой выскочили мышки-полевки и разбежались врассыпную. Женщины взвизгнули, скорее, не от вида ужасной человеческой конечности, а испугавшись маленьких зверьков. Федин, поискав в карманах резиновые перчатки и не обнаружив их, сел на корточки и кончиками пальцев поднял руку с земли. Внимательно рассматривая конечность, он проговорил:
– Отчленена не острым режущим предметом, а вырвана вместе с сухожилиями от локтевого сустава. Собака вряд ли способна такое осилить… – А затем, обращаясь к фермеру, спросил: – Собака большая?
– Да нет, небольшая, – сокрушенно ответил тот. – Самая молодая и глупая. Две старые собаки к трупам вообще не подходили.
– Рука явно женская, это заметно по форме ногтей и маникюру… Что ж, пока руку оставим в покое и едем к трупам? – вопросительно посмотрел на следователя судмедэксперт.
– Да, едем, – кивнула Горчакова. – Руку опишем попозже.
Когда все втиснулись в фермерский «уазик» и двинулись к месту обнаружения трупов, было восемь утра.
4
Оставив «уазик» на опушке леса, группа углубилась в лес.
«Бедная девочка, детства не видела, не знала родительской ласки, ей бы сейчас наверстать упущенное и окунуться в счастливую жизнь, а все так кошмарно закончилось, – думал Обручев, шагая по лесной дорожке, очевидно, укатанной тяжелым вездеходом. – Знала бы ты, где и с кем тебя обнаружат в такой глухомани!»
Когда открылась марь, он воскликнул:
– О-о, запахло!
– Евсеич, с твоим-то носом учуять запах – это невообразимо! – удивленно заметила Людмила. – Я, например, ничего не чувствую.
– Я чувствую не запах гниющей плоти, а дух смерти. Поверь мне, это совсем разные понятия.
Не прошли и двадцати шагов, как впереди взлетели вороны, и перед всеми открылась зловещая картина какого-то побоища: разорванные на части останки человека, рядом второй труп с пустыми глазницами, а чуть вдалеке… Из-под кочек торчала босая нога еще одного человека!
– Фьють! – удивленно свистнул Федин. – Да тут же не два трупа, а гораздо больше! Вот вам и задача, товарищи опера!
Судебный медик подошел к торчащей ноге, легонько потянул на себя – не поддается – и стал рассматривать место. Обойдя по кругу останки разорванного человека, он воскликнул:
– Ребята, здесь был медведь, он и разрыл могилу, разорвал тело и объел мягкие места! Обнаруженная на ферме рука – тоже его рук… лап дело!
– Вот то-то! – воскликнул фермер. – Мои старые собаки это чувствовали и путались под ногами, а эта молодая на рожон лезла. Видел я следы медведя в пяти километрах отсюда.
– Фу! – поморщилась Людмила. – Они же уже испорченные!
– А вот это самое то для хозяина тайги, – со знанием ответил ей судмедэксперт. – Он любит мясо с «душком». Можно сказать, что для него это деликатес.
– Фу-у-у! – повторно протянула Людмила и замолкла под впечатлением увиденного.
Медик оглянулся по сторонам и настороженно произнес:
– Он где-то недалеко отсюда, с этого места не уйдет, пока не объест все трупы. Видите его помет и следы когтей на земле и на теле мужчины? Он и выкопал трупы, обоняние у него идеальное, чует запахи за версту. Ребята, на всякий случай держите автомат наготове: если это переживший зиму шатун, то, не дай бог, может и напасть, в таком случае здесь будет не три трупа… – Федин подсчитал глазами присутствующих, – а все двенадцать.
– Типун тебе на язык! – нахмурилась Горчакова, очевидно, чувствуя себя не совсем уютно при напоминании о медведе. – Шутки в сторону, начнем осмотр места происшествия.
Во время этого драматического действа с элементами черного юмора Обручев стоял в стороне и лихорадочно думал:
«Кто же третий? Убить троих и остаться незамеченным – это надо уметь! Злодеев должно быть не менее трех-четырех человек. Какие-то разборки? Влипла ты, девочка, по-моему, в дурную компанию, за что и поплатилась! Чем она занималась? Может, наркотиками?.. А вдруг это не она вовсе?! Точно, не она! Надо взять опознавательную карту пропавшей и сравнить с тем, что осталось от трупа женщины…»
– Люда, опознавательная карта Кашиной у тебя? – спросил он у оперативницы. – Надо посмотреть особые приметы.
– Да, взяла с собой, – ответила Яковлева и, вытащив из папки, подала Обручеву листок из плотной серой бумаги.
Опознавательная карта пропавшего без вести представляет из себя бланк, где вносятся все данные о человеке, а также особые приметы, как то: имеющиеся татуировки, вставленные зубы, шрамы и так далее. Также, для лучшей наглядности, имеется изображение человека спереди и сзади с нумерацией частей тела.
Обручев взял карту, подошел к трупу и стал изучать, проговаривая вслух:
– У Кашиной глаза голубые… На трупе глаза отсутствуют. На левой щеке должен быть шрамик… Щеки нет. У нашей пропавшей на левой руке у мизинца отсутствует ноготь… Обеих рук нет… Постойте, а на ферме какая рука валяется – левая или правая?
Федин подумал немного, образно повертел перед лицом воображаемой отчлененной рукой и уверенно ответил:
– Правая.
– Плохо, – раздосадованно проговорил Обручев. – А дальше и изучать-то нечего – все мягкие части выел медведь… Да и эти вороны неплохо попиршествовали.
– Пусть эксперт-криминалист зафиксирует расположение трупов, затем выкопаем третий, а уж потом начнем подробный осмотр тел, – распорядилась Горчакова.
Мужчины взялись за лопаты и стали разбрасывать в сторону мох и срезанные кочки, которыми был укрыт труп. В это время водитель «Урала», который с автоматом в руках прохаживался чуть поодаль, выполняя роль стрелка в случае нападения взбесившегося медведя, громко крикнул:
– А вот и вторая рука!
Все тут же подошли к нему. Федин поднял эту руку, изучил пальцы и с мрачной улыбкой сообщил:
– Это не ваша пропавшая, все ногти на месте.
Вот это поворот, которого никто, кроме Обручева, не ожидал! Те небольшие сомнения, которые были у него до обнаружения левой руки женщины, теперь приобретали очертания уверенности, что перед ними другая жертва преступления. Он укоризненно посмотрел на опешившую от неожиданной вести Яковлеву и поинтересовался:
– Люда, а у тебя в производстве имеется массовая пропажа людей?
– Нет, не было, нет! – скороговоркой, испуганно и виновато ответила та, губы ее подрагивали. – Я все дела знаю, такого нет!
– Ладно, не переживай, – успокоил он Людмилу и взялся за лопату. – Продолжаем работать.
Когда кочки и мох были разбросаны, перед всеми открылся труп мужчины, в нос ударил резкий гнилостный запах. Женщины тут же отодвинулись подальше.
Чуть в стороне возвышался еще один холмик, и Обручев сделал умозаключение:
– По-моему, мы не ограничимся тремя трупами. Впереди может быть еще не один «жмурик».
Услышав эту ужасную весть, жена фермера не выдержала и, разрыдавшись, покинула место возможного массового захоронения людей.