Лучше бы по воротам лишний раз пощёлкал! Ненавижу массовые зомбирующие население театральные действия, где всегда желаемое выдают за действительное. Парады, демонстрации, шествия, а позже вырастут как грибы после дождя всевозможные корпоративы, где все как один, подогреваясь горячительными напитками, будут кричать однотипные лозунги: «Слава нашему директору, самому директорному директору во всём мире!».
— А чё мы так рано ушли? — Спросил мне Александров.
— Тебе, Борис, через неделю шестнадцать стукнет, совсем уже взрослый станешь. Так вот запомни, когда вот так скандируют с трибуны, слава тому-то и тому-то не верь. Это всё для вида. Потому что настоящее признание, это когда ты после выхода на пенсию сможешь раз в год отдохнуть на море, поправив там здоровье, или по миру попутешествовать, осмотреть руины прошлых цивилизаций. А когда у тебя пенсия 80 рублей и до кучи множество профессиональных болячек, то быстро приходит осознание, что тебя с добрыми словами этими, мягко говоря, обманули.
— Да ладно, подумаешь 80 рублей, говорят, что скоро при коммунизме в будущем вообще денег не будет, — отмахнулся «Малыш».
— Правильно говорят. И денег не будет, и цены в космос улетят. — Хмыкнул я, вспоминая девяностые и последующие тревожные годы.
В тот же день ближе к ужину в гостинице «Юность», после лёгкой часовой тренировки на льду дворца спорта «Лужники», Сева Бобров познакомил меня с интересным человеком, журналистом Владимиром Пахомовым.
— Вот, познакомься, это Владимир Николаевич, пишет про меня книгу, — похвастался Сева, присаживаясь с незнакомцем в очках, примерно сорока лет, за столик в гостиничном ресторане.
— Ну-с, молодой человек, о чём хотите поведать миру? — Хитро улыбнулся журналист.
— Вот хочу открыть людям глаза, — доверительно тихим голосом сообщил я. — Земля на самом деле плоская и покоится на двух слонах.
— На трёх, — поправил меня Пахомов.
— Об этом и будет статья в «Очевидное и невероятное», что третий слон ушёл, — я серьезно посмотрел на обоих мужчин. — Правда куда делся капризный слоняра достоверно не известно, наука ещё не дозрела до таких глубин мироздания. Телескоп нужен специальный, который позволит заглянуть за грань.
Сева Бобров глупо улыбнулся и как бы невзначай принюхался, не хлебнул ли я лишку на демонстрации трудящихся за Великий октябрь, за текущий ноября и за следующий за декабрём новый год.
— Молодой человек шутит, — догадался Николай Пахомов, вынимая из портфеля толстый блокнот и, наверное, любимую трёхцветную ручку. — Кстати, пока мы не начали разговор, вот свежий номер «Советского спорта». А вы молодцы пока в тройке держитесь. И ты Иван хорош, лидер гонки бомбардиров:
____________________И_____В____Н____П____РАЗНИЦА____ОЧКИ
Динамо (М.)_________12_____7____4_____1_____44 — 28______18
ЦСКА (М.)___________10_____6____3_____1_____54 — 33______15
Торпедо (Г.)_________11_____6____3_____2_____49 — 40______15
Спартак (М.)_________11_____4____2_____5_____43 — 41______10
СКА (Лен.)___________11_____4____2_____5_____33 — 37______10
Химик (Вск.)_________11_____4____0_____7_____37 — 39______8
Крылья Советов (М.)__10_____3____2_____5_____37 — 38______8
Трактор (Чел.)_________9_____1____4_____4_____26 — 40______6
Локомотив (М.)_______9_____2____0_____7______24 — 45______4
Бомбардиры: Тафгаев — 10 шайб + 6 передач, Харламов и Мальцев — 9+6, Викулов — 11+2.
— Он бы ещё поменьше кулаками махал, и цены бы ему не было, — высказался обо мне в третьем лице Сева Бобров.
— Вот об этом Владимир Николаевич мы сейчас и поговорим, — сказал я.
После непродолжительных споров между мной, Бобровым и журналистом Пахомовым статью было решено назвать «Такой хоккей нам нужен». Главный посыл её был следующий, автором вначале задался вопрос: «Нужны ли хоккейным клубам свои «милиционеры» на льду? То есть специальные игроки, которые будут охранять лидеров команды от посягательств хоккейных хулиганов?». Далее приводился пример с тем, как почти безнаказанно били в игре Всеволода Боброва, сломав ему на всю жизнь колено, обокрав тем самым весь наш Советский спорт, лишив страну множества побед на международной арене. А было бы это так, если бы хулиган на спортивной площадке заранее знал, что его самого могут в отместку покалечить? Вывод напрашивался сам собой.
Затем всем любителям хоккея в статье сообщалось, что не за горами игры против сильнейших профессионалов из Канады, которые в борьбе против Мальцева, Фирсова, Викулова и Харламова долго церемониться не станут. Потому что поражения советским спортсменам для канадских хоккеистов могут нанести серьезные репутационные и финансовые потери. Кто защитит здоровье нашим звездам спорта? Кто сделает наш и международный хоккей чище?
— Вроде неплохо, — устало улыбнулся Владимир Пахомов. — И теза, и антитеза всё на месте. Я представляю вал писем, когда болельщики прочитают, что под угрозой находится здоровье их драгоценных кумиров. И это не ирония.
— Очень правильный материал, — пролепетал Сева Боров, потирая больное колено.
— Всё верно. Написано выдержано, без истерик, чётко по-деловому. — Согласился я. — Кстати, вот ещё интересная тема на будущее. — Я ткнул пальцем в «Советский спорт» в таблицу лучших бомбардиров. — У меня здесь указано всего 6 передач, а я их сделал в два раза больше. Да я просто уверен, что Мальцев и Харламов отдали по 16 голевых пасов не меньше. Почему только пас под непосредственный голевой бросок считают результативной передачей? И почему не считают вторые передачи? Если мы хотим развивать красивый советский комбинационный хоккей — вторые передачи просто обязаны засчитывать. Например: вся тройка нападения влетает в зону атаки, разыгрывает шайбу и забивает её, а гол и пас в статистике достается только двоим, или вообще лишь гол — одному, несправедливо!
— Между прочим, интересное предложение, — улыбнулся Всеволод Михайлович.
— Давайте сначала с хоккейной милицией разберёмся, — протянул мне ладонь для рукопожатия журналист Владимир Пахомов.
Воскресенье 14 ноября на подступах к горьковскому хоккейному дворцу спорта «Торпедо» скопилось невероятное количество болельщиков. Победа в прошлом туре на выезде у воскресенского «Химика» со счётом 5: 6, ещё больше подогрела интерес к сегодняшней игре. Вездесущие перекупы за «лишний билетик» драли в пять раз больше номинала. Милиция сначала доблестно гонялась за прохиндеями, выбивая из них взятки, но потом такой метод борьбы со спекуляцией решительно стал невозможен, так как в плотной толпе много не побегаешь.
Однако минут за тридцать до игры органам правопорядка скучать не дали уже другие нарушители общественного беспорядка. Необычно одетая группа болельщиков из десяти человек, в красивых оранжевых хоккейных свитерах устроила на крыльца дворца спорта не то концерт, не то митинг. Один толстый парень выкатил такой же толстый басовый барабан и принялся в него ритмично бить колотушкой.
— Бум! Бум! Бум! — Разносилось над постепенно возбуждающейся толпой, а затем «оранжевые свитера» дружно стали петь, как на недавней ноябрьской демонстрации:
— Вместе мы с тобой «Торпедо»! Город Горький часть души моей! Сердце бьётся за победу! И «Торпедо» с нами — всех сильней!
— Бум! Бум! Бум! Бум!
Даже я вздрогнул в хоккейной раздевалке, когда услышал с улицы удары в басовый барабан.
— Это чего такое? — Почесал затылок, полностью восстановившийся от травмы Коля Свистухин. — Болельщики, которым билеты не достались, на штурм дворца пошли?
— Вроде недавно отметили 54-ую годовщину взятия Зимнего, чего это народ всё успокоиться не может? — Усмехнулся я, натягивая пока ещё старую хоккейную защиту. — По привычке, что ли решили каждую осень что-нибудь брать?
Новые нагрудники, налокотники и наколенники, как я не давил на Боброва, а тот на директора завода Киселёва так и не успели сделать к игре. Лишь вратарь Коноваленко заполучил сегодня настоящую хоккейную объёмную броню, в которой он был круглый, как шар.
— Привычка страшная сила, — пророкотал Виктор Сергеевич, рассматривая новенький хоккейный оранжевый свитер, где в районе солнечного сплетения был изображён логотип «Торпедо» с мордой кота. — Слышь, Тафгай, а нас ведь теперь котами будут все кликать.
— Будут, — я тоже натянул оранжевый свитер с тёмно-синими полосками и мордой кота в центре логотипа. — Поверь, Сергеич, коты — это лучше, чем бурлаки, хотя бы тем, что умнее и хитрее. И, между прочим, девушкам больше нравятся.
— Лепота, — высказался Свистухин, разглаживая на себе новенький логотип. — С этого дня будем играть хитрее и умнее. Я правильно мыслю?
— Мыслишь ты, Коля, всегда верно, — сказал Сева Бобров, забежав в раздевалку. — Только тебе в игре ума не хватает. Ну, горьковские коты, готовы сегодня не посрамить Отечество?
— Если, Михалыч, и посрамим, — ответил я, — то исключительно в специально отведённом для этого месте. Сели перед игрой на удачу! — Скомандовал я, и сам прижал свою пятую точку в темно-синих хоккейных шортах к лавке.
Волей календаря чемпионат ещё не успел перемахнуть за свой экватор, а мы уже трижды сыграли со «Спартаком» и проводили третий матч с «Динамо». Один раз у динамовцев удалось вырвать ничью, и одну игру недавно в Москве мы проиграли. Сегодня, кровь из носа, нужно было брать два своих законных очка. Поэтому с первых секунд никакой накачки не потребовалось, чтобы обрушить на московского вратаря Пашкова целый град атак.
Один я, уже дважды должен был забивать из очень выгодных позиций. Но первый раз гостей выручила штанга, а во второй раз под шайбу бросился бесстрашный защитник Валера Васильев.
— Землячок, мать твою, куда ты лезешь?! — Крикнул я обиженно Васильеву.
— Не учи играть, помоги материально, — отмахнулся Валера, потирая ногу, в которую попал твёрдый, как камень, резиновый диск.
— Тебе чё в спортивном обществе не доплачиваю? Тогда давай к нам. — Улыбнулся я. — Новенькую «Победу» из старых запасов в виде подъёмных я тебе гарантирую.