— Самуилушка, можно чуть потише, вдруг нас не так услышат? — Осторожно покосился на дверь начальник команды Йося.
— Расшифровываю, — я выхватил эскиз из рук модельера. — Звезда — это символ человека. Есть так же ещё звёзды-крепости. Внутри у человека-крепости «серп и молот» символ всех творческих людей труда. Вы только представьте такую картину, на лёд японского Саппоро выкатываются звезды, и не просто звёзды хоккея, а команда звезда! Даже представители далёких планет Вселенной поймут, кто здесь кто, увидев у нас на груди огромные пятиконечные логотипы. Шведы, между прочим, рисуют три короны, чехословаки и финны — льва, а канадцы вообще обозрев, помещают на грудь кленовый лист, который больше похож на царскую корону. Цари, твою так.
— Иван, мне кажется, прав, — тихо произнесла журналистка Варя варшавская, которая сидела в углу ниже травы и тише воды.
— А я не согласен! — Хлопнул кулаком по столу модельер Самуил Абрамович.
— Тогда я вас сейчас посажу на шкаф, — я сделал шаг на встречу к настороженному модельеру. — И с высоты его, вы быстро осознаете мою правоту.
— Не надо на шкаф, — отмахнулся Самуил Абрамович. — Хорошо, но сначала эскизы отошлём в Москву в Кремль. Влез я с вами в передрягу, морока!
— Так это, Самуил, не за просто так сотрудничаем. — Улыбнулся начальник Йося Шапиро. — А премия, а Всесоюзное признание? Мы ещё в историю войдём, помяни моё слово.
Глава 2
В четверг 6 января казалось, что половина города Горького спешит во дворец спорта «Торпедо». Варя Варшавская, держа за руку младшего брата пятиклассника Игоря, с трудом пробивалась к входным дверям здания, на котором весёлый Дед Мороз со Снегурочкой приветствовали и поздравляли горожан. Да и сам дворец светился как новогодняя елка, украшенный по бокам большими круглыми гирляндами. Кстати, и сама высоченная городская ёлка то же всё ещё стояла на площади.
— А ты, правда, с Бобровым разговаривала? — Приставал Игорь к старшей сестре.
— Правда-правда, — пробормотала Варвара.
— Везуха! А с Тафгаем тоже говорила? — Присвистнул паренёк.
— Говорила-говорила.
— А правда он сегодня будет с Валеркой Васильевым драться? — Спросил Игорь, когда они пристроились к очереди, которая тонким ручейком уже просачивалась внутрь дворца сквозь двух строгих бабушек-билетёров, одетых в строгие синие костюмы.
— Будет-будет, — автоматически протараторила Варвара. — Стой, почему они будут драться?
— Ну, ты и темнота, они ведь в каждой игре дерутся. Это же хоккей, а не балет «Лебединое озеро». — Усмехнулся Игорь, и за «темноту» получил легкий подзатыльник, к которым в принципе уже привык.
В холле спортивного дворца журналистка Варя вновь удивилась, встретив группу одетых в хоккейные свитера болельщиков, которых было примерно человек тридцать. Один парень из этой группы стучал в большой басовый барабан, а остальные дружно пели простенько четверостишие:
Вместе, мы с тобой «Торпедо»!
Город Горький часть души моей!
Сердце бьётся за победу…
— Мужики, а вы «Мурку» можете? — Подошёл к странной группе болельщиков какой-то мужчина в кепочке.
— Топай дальше, дядя! — Рыкнул толстый и здоровый как медведь барабанщик. — Не нарывайся.
— Ты чё толстый попутал? — «Полез в бутылку» мужчина в кепочке.
Варвара видя, что назревает неприятный конфликт, тут же потянула брата за руку дальше на трибуны спортивной ледовой арены.
— Эх, Варька, никуда с тобой пойти нельзя, от такой заварухи утащила, — махнул рукой расстроенный паренёк. — Вот чё я завтра пацанам во дворе расскажу? Это же фанаты были, понимать надо!
— Что за фанаты? — Резко остановилась девушка, которая до недавнего времени жила совсем другими интересами. — Это те, которые в спортивных футболках?
— Не в футболках, а в свитерах, — важно пояснил Игорь сестре. — Они гимн команды везде поют, кричат кричалки и ездят за нашим «Торпедо» на выезды. А ещё старшие пацики говорили, они дерутся с фанатами из других команд. И наши пока «шишку» держат.
— Только попробуй у меня связаться с фанатами, всё отцу скажу! — Варя погрозила пальцем младшему брату-обалдую.
— Да ладно, — пробормотал Игорь и получил ещё одну затрещину.
Наставник московского «Динамо» Аркадий Чернышёв на очередную календарную игру в Горький, где родился сам в далёком 1914 году, тогда ещё город назывался Нижним Новгородом, приехал с тяжёлым сердцем. И причин этому было множество.
Первая причина — это внезапное отстранение от руководства сборной СССР. Очень хотелось Аркадию Ивановичу закончить свою карьеру в главной команде страны победой на Олимпиаде в Саппоро. Но осечка с разгромным счётом 5: 1 в товарищеской игре против команды Севы Боброва вызвала такой шквал критики в прессе, что обижаться оставалось лишь на себя самого и на Толю Тарасова. Ведь спорили до хрипоты, что Тафгаева нужно брать в свою первую сборную, но разве Толю переубедишь? Вот и загремели под фанфары.
Причина вторая — слух о том, что со следующего сезона его родное детище, московское «Динамо», будет уже тренировать Всеволод Бобров, полностью подтвердился. Сам товарищ Юрий Андропов в частной беседе поблагодарил и предложил пост директора над всеми динамовскими командами. Обидно, досадно, но ладно.
И когда Чернышёв уже смирился с тем, что переберётся на более спокойную работу, внезапно у него состоялся очень странный разговор. За два дня до Нового года, к нему домой пришёл незнакомый человек, который показал корочки офицера ГРУ. И в результате короткой беседы сотрудник военной разведки сообщил буквально следующее, что в ЦК есть мнение в случае неудачи Всеволода Боброва на японской Олимпиаде вернуть Аркадия Ивановича обратно на тренерский мостик сборной страны. В подтверждение своих слов офицер уверил, что вопрос о его включении в состав спортивной делегации на Олимпиаду уже решён.
«Как так? — недоумевал Аркадий Чернышёв. — Причём здесь военная разведка, ЦК и спорт? И почему под Севой Бобровым «закачался» тренерский стул, когда команда под его руководством играет отлично? И кстати, про его напарника Анатолия Тарасова офицер не сказал ни слова».
— Вместе сила! — Дружно выкрикнули с трибун перед стартовым вбрасыванием самые странные болельщики, которых когда-либо видел Аркадий Иванович.
Чернышёв поднял голову и с удивлением посмотрел на людей скандирующих простенькую кричалку, что вместе мы с тобой «Торпедо», что город Горький часть души моей. Примерно сотня молодых здоровых человек была облачена в оранжево-синие свитеры горьковской хоккейной команды с эмблемой кота на груди, и ещё один из этих болельщиков, большой и толстый, колотил в басовый барабан.
«Странно всё это, — подумал главный тренер «Динамо», — даже в Канаде такого нет, а у нас есть. И весь сезон какой-то не такой получается. А всё из-за него, — Аркадий Иванович посмотрел на лёд, где его команда, прижавшись к воротам Саши Пашкова, отбивалась от атаки первой пятёрки «Торпедо», которую возглавлял Иван Тафгаев. — И откуда он взялся на мою голову? До двадцати пяти лет этого Тафгая никто не знал и не замечал, а сейчас он лидер атак и сборной страны и автозаводской команды. Что характерно хоккейная школа у Тафгаева чувствуется, только учили его играть в хоккей непонятно кто и непонятно где. Что-то проскальзывает в игре центрфорварда канадское, а что-то определённо наше, советское».
— Иваныч, — обратился к Чернышёву ветеран команды Володя Юрзинов, на которого он иногда оставлял команду, когда сам уезжал в сборную. — Смотри, опять что-то горьковчане задумали. В пятёрке Тафгаева справа вышел Коля Свистухин. К чему бы это? И пары защитников они поменяли.
— Да хрен его знает, что они опять придумали. — Отмахнулся Аркадий Иванович. — Играем строго по плану. Дальше видно будет.
— Хоть бы ничейку здесь зацепить, уже хорошо, — пробормотал нападающий Юрзинов.
К моему удивлению, несмотря на дрязги внутри команды, которые лишь со временем смогут утрястись, первый период против «Динамо» начали замечательно. Прижали к воротам более именитую московскую команду капитально. И если бы не удачная игра Пашкова и самоотверженные действия защитников гостей, то голу быть. А сами же бело-голубые за десять минут не больше трёх, четырёх раз побеспокоили нашего вратаря Витю Коноваленко. Ну а болельщики, которые соскучились по большому хоккею, так активно гнали команду вперёд, что даже я сам ощутил — шайба вот-вот влетит в сетку.
— Свист, — обратился я к Коле Свистухину, когда моя пятёрка вновь оказалась на льду. — Смотри сюда, вбрасывание я сейчас беру, и как только полезу на пятак, подключайся и ты тоже. Нечего в сторонке «курить». В чемпионате СССР за курево очки не начисляют.
— А если шайба отскочит на правый край, а меня там нет? — Спросил Коля, которому очень не хотелось получать удары от защитников на пятачке.
— Не писюгань, оборона подчистит. — Я кивнул на двух наших оборонцев Сашу Куликова и Юру Фёдорова и въехал в правый круг вбрасывания в зоне атаки.
Напротив меня встал Володя Юрзинов. Не знаю почему, но наставник гостей против моей пятёрки с шестой минуты игры начал выпускать не Мальцева с партнёрами, а более опытного Юрзинова с Юрием Репсом и Игорем Самочерновым. Наш же главный тренер Сева Бобров, на такие изменения внимания не обратил.
«А мне что, больше всех надо?» — подумал я, выигрывая вбрасывание одним чётким уверенным и отработанным до автоматизма движением.
— Кулик переводи! — Гаркнул я, видя, что на Сашу резко набросился Самочернов.
Куликов же вместо перевода шайбы с правого на левый край, прочертил, гад такой, диагональ в левый угол на Борьку Александрова. И быть бы обрезу и опасной динамовской контратаке, но наш юный гений прорыва, красиво обыграл Юрия Репса, ловко прокинув тому шайбу между коньков, и выкатился на убойную позицию. Замах, и защитник Валерий Васильев, подражая подвигу Александра Матросова, бросился грудью на шайбу. Однако это он сейчас сделал зря, так как хитрец Боря, катнул черный диск на меня. А дальше было дело техники, которая сработала, как в инструкции написано. Красный фонарь за воротами Пашкова вспыхнул точнёхонько, лишь только шайба от моей клюшки коснулась сетки ворот, 1: 0.