— Не об этом сейчас речь! — Хлопнул ладонью по журнальному столику, вокруг которого мы все сидели, в своём номере Всеволод Михалыч. — Значит так, по защитникам изменений нет. Их у нас семь человек, вот всех и заявим. По нападающим: Михайлов — Петров — Харламов — это первая тройка. И вторая — Александров — Тафгаев — Мальцев, так или не так?
— Правильное решение, — буркнул капитан сборной Боря Михайлов.
— Какое правильное решение? Предлагаю вместо Александрова на левый край поставить Якушева, — высказался Кулагин. — Тогда третью тройку составят мои Лебедев — Анисин — Бодунов. Я с парнями поговорил, они всё осознали.
— Тоже годится, — согласился Михайлов.
— Чушь какая-то, — возразил я. — Якушев никогда на левом фланге не играл. В «Спартаке» — он правый нападающий, а в сборной он у нас часто выходит в центре. И потом наша тройка самая результативная, а ты, Палыч, её хочешь разбить? Нахрена?
— Ясное дело, — хмыкнул Мальцев, — свои «Крылышки» ближе к телу.
— Да уж, Борис Палыч, что-то ты загнул. — Усмехнулся Бобров. — Первую и вторую тройку не трогаем. Предлагаю третье звено собрать так: Капустин — Якушев — Балдерис. И два запасных нападающих: центральный Жлуктов и фланговый универсал Бодунов. Вдруг драться придётся.
— Вот с этим я точно согласен, — поддакнул Боря Михайлов.
— А я не согласен, — вновь возрази Кулагин. — Балдерис по такой игре слишком мягкий игрок. Давайте третью тройку сделаем такой: Лебедев — Якушев — Бодунов. Жлуктова и Капустина в запас.
— Балдерис — это самый быстрый хоккеист в команде, — сказал я. — И потом Лебедеву тоже жёсткости не хватает. В игре против Канады скорость важнее. Они с первых минут в атаку попрут, и тут рывки Хельмута нам как раз пригодятся. Лично я, за предложение Всеволода Михалыча, третья тройка Капустин — Якушев — Балдерис, и запасные Жлуктов и Бодунов.
— Ясное дело, так лучше, — поддержал меня Мальцев.
— Спелись, — пробубнил Борис Кулагин. — Кто здесь второй тренер? Я или Тафгаев?
— Ты, Палыч, ты. — Ухмыльнулся Всеволод Бобров. — Но по Балдерису Иван прав. И последний вопрос — кто встанет на ворота? С чехами играл Минеев, пропустил 5 штук, с американцами Третьяк — 3 штуки.
— Чехословаки против нас всегда играют на пределе, и уровень мастерства у них выше, чем у игроков сборной США. Вову надо на ворота ставить, — ответил я, так как уже хотелось на боковую. — Во-первых, Миней в той игре несколько раз выручил. Во-вторых, техника у него более современная, чем у Третьяка.
— Да с Минеем в защите поспокойней, — поддержал меня Валера Васильев.
— Мы и с Минеевым можем сыграть, — согласился Михайлов.
— Ты, Сева, какого хрена меня на совет пригласил? — Махнул рукой Кулагин, покосившись в мою сторону. — Пусть встает, кто хочет. Чуть что заменим.
— Я тоже за Минеева, — согласился Бобров. — Давайте мужики по номерам и спать. Завтра игра в час дня. Организаторы специально пораньше матч назначили, чтобы на Советский союз велась прямая трансляция. Кстати, а сколько в Москве будет времени?
— Двадцать один час, — ответил Кулагин. — Самое то для воскресного вечера. Лишь бы нам в этом прямом эфире не обделаться. Потом в Союзе так заклюют, что небо с овчинку покажется.
— Если выложимся по полной, сыграем так, как можем, проблем не будет, Борис Палыч. — Улыбнулся я. — Расколошматим ВХА, никуда они не денутся. При всём уважении, главная звезда этой сборной — Бобби Халл, нечета Филу Эспозито.
— Точно, нечета, — кивнул головой Борис Михайлов.
В воскресенье 2-го января вечером двое фрезеровщиков и один токарь из ремонтно-инструментального цеха Горьковского Автозавода напросились на вечернее дежурство, чтобы в свободной и непринуждённой обстановке посмотреть хоккейный матч из Миннеаполиса, где сборная СССР должна была встретиться со сборной Канады. По этому поводу 51-летний фрезеровщик Трофим Данилыч, который и подбил мужиков на эту затею, кроме закуски к домашней наливки, пронесённой через проходную под видом обычного морса, захватил с собой ещё свеженький номер газеты «Правда».
— Политинформацию нам устроишь Данилыч, перед хоккеем? — Хохотнул его друг и коллега Казимир Петрович.
— У нас в армии политинформация была обязательным пунктом культурно-просветительской программы, — засмеялся, разливая из трёхлитровой банки по стаканчикам наливку, Тимур Федосеев, новый токарь этого цеха.
Тимуру как молодожёну, как человеку перешедшему на заочное отделение Пединститута, сейчас как никогда требовалась лишняя копейка, и на дежурство он пожаловал не только чтобы посмотреть хоккей. Кстати, то, что сегодня будет играть Иван Тафгаев, бывший ухажёр его законной супруги Светланы он знал, и пока ещё за кого будет болеть, не решил.
— «Правда» — это орган центрального комитета КПСС, — зачитал шапку на титульном листе фрезеровщик Трофим Данилыч.
— Так, что там пишут ещё интересного? — Пробурчал Казимир, разрезая кусок копчёного сала.
— Мне твои подколы Казимрушка до фрезы, — отмахнулся Данилыч и, развернув газету, начал читать. — Статья называется «Наш человек в НХЛ». День 7 октября 1972 года по праву должен войти в историю отечественного хоккея. В этот день впервые на лёд в Торонто в игре против местной команды «Мипел лайф»… Непонятно напечатано. Вышел наш советский хоккеист, чемпион мира и Олимпийских игр, Иван Тафгаев. И в той игре он отметился тремя заброшенными шайбами, доказав силу Советского спора.
— Давайте за Советский спорт, — предложил Тимур Федосеев, протянув фрезеровщикам по стакану с лёгким алкогольным напитком. — И телек пора настраивать. Скоро матч.
— Да, потом почитаем, — согласился Казимир. — А я сразу тогда ещё сказал, что не мог нас Ванька предать.
— Сбежал по тайному заданию партии и правительства. — Выдохнул Трофим Данилыч, и опрокинул первый стопарик. — И правильно сделал. Эх, хорошо пошла. У нас в Кремле не дураки сидят. Всё заранее просчитали.
Тимур хотел было возразить, вспомнив как его Светлану, с которой они вместе учились в Пединституте, вызывали в разные кабинеты и допытывались о связях с заграницей, но не стал. В принципе официальная версия, что Тафгай сбежал не сам, а по заданию партии, всех устроила и разом закрывала множество неудобных вопросов. Самый главный из которых — как он вообще перешёл границу, которая должна быть на замке? Тем временем Казимир подключил к удлинителю телевизор, принесённый из «Красного уголка», и, воткнув вместо антенны кусок длинной проволоки, принялся его разматывать и тащить по проходу между станков.
— Так что получается, Тафгай в следующем году вернётся обратно в Союз? — Спросил Тимур, пробежав статью по диагонали.
— Партия и правительство ещё не решили, — недовольно пробурчал Данилыч. — Я вообще слышал такое, что лично товарищ Брежнев настаивает на том, чтобы за океан отправили теперь целую хоккейную команду.
— Пиз…ешь! — Криво усмехнулся Тимур Федосеев. — А если они все там разбегутся по Америке?
— Куда они побегут? Соображать надо! — Возразил Трофим Данилыч. — Тут у них родители, братья, сёстры, родственники остались. В Кремле не дураки сидят. Во! Заработало!
— А теперь о новостях спорта, — сказала дикторша в студии программы «Время». — Лучшим футболистом 1972 года по традиционному опросу еженедельника «Футбол-Хоккей» стал Евгений Ловчев. Вторым журналисты назвали вратаря киевского «Динамо» Евгения Рудакова, и третье место досталось футболисту «Динамо» Тбилиси — Муртазу Хурцилаве. А на этом у меня всё, впереди вас ждёт прямая трансляция из Миннеаполиса…
— Девушка дорогая, а кто же у нас лучший хоккеист года? — Возмутился Данилыч, но его вопрос, произнесённый за четыреста с лишним километров от Останкино, услышан не был. Однако если бы фрезеровщик узнал, что именно в это же самое время за океаном тоже обсуждают будущую судьбу хоккеиста Ивана Тафгаева, то сильно бы удивился.
За минуту до начала матча в доме Стэна Микиты и его жены Джилл, в Чикаго, куда пришли в гости Иван Болдырев с Розой Вилсон, первым о будущем своего партнёра по тройке нападения заговорил Микита:
— Как считаешь, Большой Таф останется в команде на следующий год? А то много разных слухов ходит.
— Всё что я знаю — у Тафа контракт на один год. А сам он о будущем молчит, — ответил Болдырев.
— Да по Союзу он скучает, это и без слов видно, — хмыкнула Роза Вилсон. — Дом здесь покупать не спешит, машину тоже, одевается на распродажах. И как на него только Лорен не вешалась, бесполезно.
— Значит, если в этом сезоне Кубок не возьмём, то для меня потом будет уже поздно. — Тяжело вздохнул Стэн Микита, прибавив громкость телевизора, из которого тут же послышался сверх эмоциональный комментарий Дэна Келли.
Первые шесть минуты игры, практически финального матча «Кубка Мира», пролетели совершенно не заметно. Высокие скорости, обилие бросков, а так же жёсткая силовая борьба без хоккейной грязи моментально захватили внимание американских болельщиков, которые сегодня пока ещё не решили, кого поддерживать. Удачные и красивые действия обеих команд зрители встречали бурными аплодисментами. А посмотреть в первые минуты было на что.
Сначала сольно пролетел по левому краю Борис Михайлов и очень опасно бросил по воротам Эрни Уэйкли из «Виннипег Джетс». Эту шайбу Уэйкли отбил блином в красивом броске. Затем словно на мотоцикле пронёсся из-за своих ворот Бобби Халл и мощно зарядил от синей линии. Володя Минеев взял шайбу намертво, поймав её в ловушку. Потом я с Борей Александровым обыгрался в стеночку, влетел в зону атаки, скинул на накатывающего следом Сашу Мальцева, и лишь штанга спасла ворота канадцев от первой заброшенной шайбы. А в ответной атаке Андрэ Лакруа чуть не поразил уже наши ворота. Но ближе всех к тому, чтобы открыть счёт оказался Александр Якушев. «Як-15» получил хитрую передачу от Сергея Капустина и под острым углом выкатился практически один на один. К сожалению, финальный бросок подкачал. Шайба подпрыгнула на какой-то неровности и от клюшки Якушева улетела значительно выше ворот.