и зачастую заканчивались травмами соперников. В то время как футбольные фанаты подсчитывали штрафные голы Роналду, хоккейные считали штрафные минуты Сандерса. А когда я стал проводить на скамье штрафников больше времени, чем на льду, поползли слухи о том, что Лига собирается избавиться от меня, как от «проблемного» игрока.
Я не мог себе позволить потерять еще и хоккей.
Так в моей жизни появился психотерапевт, благодаря которому я завязал с алкоголем и вернул себе самоконтроль. Спортивная карьера была спасена, но я едва ли стал от этого счастливее. Внутри меня была убогая пустота. Огромная черная дыра, которую я не знал, чем заполнить.
Прошло семь месяцев с тех пор, как я чувствовал женское тепло.
Да, я трахался. Но это не то же самое, понимаете?
На Уитни Кларк я женился спустя сорок минут после нашего знакомства.
В тот день мы играли в Лас-Вегасе и вечером праздновали победу в местном баре, где я ее и встретил. В ней кипела жизнь. Она остроумно шутила, звонко смеялась и умело флиртовала.
Длинноволосая, кареглазая брюнетка…
Как и все последующие жены после нее.
Наш брак продлился две недели.
И нет, проблема точно была не в Уитни. Все дело было во мне. Я не излечился. Плацебо не сработало.
Когда пустота внутри меня опять стала слишком громкой, я женился снова. И снова… ничего. Никаких эмоциональных фейерверков, внутреннего огня и ярких красок. Мой гребаный мир по-прежнему оставался уныло-черно-белым.
Просто представьте, что вы мечтаете о сочном мясном бифштексе, но вместо этого каждый раз давитесь гребаным тофу…
Сегодня на кухне Мерфи хватило нескольких секунд, чтобы разжечь во мне огонь. Господи, эта безумная женщина способна заставить меня кончить, не вынимая член из штанов, а мне ведь давно не тринадцать.
Да, я мог бы ненавидеть Мерфи за то, что она не рассказала мне про дочь.
Да, я мог бы не ненавидеть себя за то, что стал главным дьяволом того ада, через который пришлось ей пройти после развода.
Но, поверьте, в моей жизни есть дела поважнее.
– Подъем! – засвистел наш вратарь, когда самолет опустился на посадочную полосу аэропорта.
– Добро пожаловать в Детройт, ушлепки! – прогремел на весь салон Чехов.
– Я могу теперь звать тебя Отцом Сандерсом? – пихнул меня в плечо Дэйв, собирая со стола игральные карты.
– Ты можешь только поцеловать мои яйца на удачу, – усмехнулся я.
– Не думаю, что твоей прошлой-будущей женушке понравится наша маленькая интрижка.
– Поосторожнее с ним, Каллахан, – хохотнул Вайдман, двигаясь впереди нас к выходу. – Подружки от него беременеют даже на расстоянии.
Я долбанул ногой по его спортивной сумке, и придурок едва не вывалился на трап.
Выйдя из самолета, я жадно вдохнул морозный воздух северного Мичигана, который без сомнения пах нашей победой. Рука нащупала в кармане куртки маленькую конфету в зеленой фольге и бережно сжала ее. Теперь у меня было два талисмана.
Глава 30. Мерфи
В девять часов вечера я уложила Джо спать и спустилась вниз, на кухню, чтобы посмотреть хоккейный матч Орланов. До прямой трансляции оставалось десять минут. Я вытащила из заднего кармана джинсов свой мобильник и задумчиво уставилась на темный экран.
Разница во времени между Чикаго и Лас-Вегасом – два часа. Значит, у родителей сейчас около семи вечера. Идеальное время, чтобы поговорить с отцом наедине, пока мать смотрит свое любимое кулинарное ток-шоу, и одолжить у него немного денег, чтобы окончательно погрязнуть в долгах.
Но другого выхода у меня не было.
Мои денежные запасы сводились к тридцати шести долларам, арендная плата за квартиру в Питсбурге была просрочена, как и счета за коммунальные услуги, которые ублюдочный Билл, сюрприз-сюрприз, решил оставить мне на память.
Конечно, я могла бы принять одно из нескольких сотен предложений, которыми сегодня были завалены мои социальные сети, и заработать на нашей с Сандерсом истории быстрые и большие деньги, но… идите на хрен, долбаные журналисты!
Я не пошла на это шесть лет назад, когда находилась в полной финансовой заднице, и уж тем более не пойду на это сейчас. Какими бы не были наши отношения с Эшем, он навсегда останется отцом моей дочери. И никакие деньги в мире не заставят меня сказать о нем плохо в СМИ.
После третьего гудка я испытала острое желание сбросить вызов, но тут послышался монотонный голос отца:
– Алло.
– Привет, пап.
– Мерфи?
Я закатила глаза.
– А кто еще может называть тебя папой?
– Прости, милая. Я ковыряюсь под машиной в гараже, поэтому не взглянул на экран. Ты в Питтсбурге?
– Нет.
Наступила долгая пауза.
– Так я и думал, – раздался в трубке тяжелый вздох Рональда Бреннана. – Значит, тебе снова нужны деньги.
– Всего двести долларов, – прошептала я, сгорая от стыда. – Клянусь, как только найду работу в Чикаго, сразу все отдам.
Отец снова на несколько мгновений замолчал.
– Даже не знаю, Мерфи… Твоей матери это не понравится.
– Ты можешь не говорить ей.
– Боюсь, что не могу, – послышался звук упавшего на бетонный пол железа. Может, гаечного ключа? – Кстати, ваш ролик из аэропорта сегодня крутили по местным новостям.
О, нет. Дерьмо.
– Этот твой… хоккеист признал ребенка?
– Да, – ответила я, доставая коробку с апельсиновым соком из холодильника и, не сдержав улыбки, добавила: – Кажется, у них с Джо любовь с первого взгляда.
– Хорошо, – сухо ответил он так, будто я сообщила ему прогноз погоды на завтра, а не что его родная внучка обрела любящего отца. – Кстати, с нами уже пытались связаться журналисты. Разумеется, Бекки не стала с ними разговаривать. Ты же знаешь, церковь бы это не одобрила.
Церковь. Ну конечно.
Мое неодобрение их вряд ли бы остановило.
– Тогда зачем тебе деньги, Мерфи? – неожиданно спросил отец. – Если Сандерс признал дочь, разве он не должен ее содержать?
– Даже не сомневаюсь, что он обеспечит ее всем необходимым, – мой голос звучал уязвленно. – Но причем здесь я, папа? Эш ничего мне не должен.
– Хочешь сказать, вы не вместе?
– Нет, – моментально ответила я и нахмурилась. – То есть не знаю. Думаю, что нет… Все очень сложно.
Отец фыркнул.
Ладно, как только поднимусь в дом, переведу тебе деньги на карту.
– Спасибо.
– Да, – бросил он и отключился.
Ночью мне никак не удавалось уснуть.
Сначала я включила на телефоне свой любимый «Давай поплачем, детка» плейлист, состоящий из последних альбомов Ланы Дель Рей, NF и Тома Уокера, а когда перевалило за полночь, я сбросила наушники и стала прислушиваться к каждому звуку, в ожидании, когда Эш вернется домой.
В своем коротком послематчевом интервью Сандерс сказал журналистке, что собирается в аэропорт. С тех пор прошло уже четыре с половиной часа…
Ну и где он, черт бы его побрал?
Сидя в постели, я схватила со стола свой мобильный телефон и нетерпеливо набрала Эшу сообщение:
«Ты в Чикаго?».
Спустя шесть мучительно долгих минут меня уже стал раздражать стук собственных ногтей по экрану.
Ответь.
Ответь.
Ответь.
Наконец сотовый просигналил и на дисплее высветился ответ: «Да».
Я нервно пожевала губу.
Этикет текстовых сообщений запрещал спрашивать дальше. Ведь если бы Эш хотел сказать мне, где находится, то сразу бы об этом написал.
Но когда я вела себя разумно?
«Ты в отеле?».
«Нет».
Сердце неприятно заныло в груди.
Теперь мне не хотелось знать, где он.
Я положила телефон на ночной столик и осторожно, чтобы не разбудить Джо, встала с кровати, которая своим размером скорее напоминала небольшой остров.
Подойдя к окну, я отодвинула штору и вгляделась в темноту. В тусклом лунном свете озеро Мичиган выглядело пугающе мрачным и безмолвным. Ветер с глухим стоном подхватывал крупные редкие снежинки и швырял их в стекло, где они моментально таяли, превращаясь в слезы.
Настроение ухудшалось с каждой секундой.
Теперь я представляла, как в эту секунду Эш трахает очередную сексуальную хоккейную зайку[25], с размахом отмечая грандиозную победу над Детройтом, и задыхалась от ревности.
Одна лишь гребаная мысль о том, что Сандерс сейчас с другой, в миг уничтожила мой душевный покой. Мне хотелось плакать, страдать, злиться, разбить табуретом долбаное окно…
Эмоции развернули внутри меня целую войну.
Я продолжала твердить себе, что не имею никаких прав на этого мужчину и что он ничего мне не обещал, но это не помогало.
Мне было страшно.
Мне было больно.
И меня тошнило от неопределенности.
Неожиданно на столике завибрировал телефон. Я схватила его, едва не уронив на пол, и резким движением пальца разблокировала экран.
«Я у Дэйва».
Клянусь богом, вздох моего облегчения был слышен даже на Гавайях.
Я зажмурилась и на несколько секунд прижала телефон к груди, стараясь совладать с сумасшедшими эмоциями, а затем дрожащими пальцами набрала:
«Спокойной ночи».
Ответ пришел мгновенно:
«Спокойной ночи, Клубничка».
Глава 31. Мерфи
Я опустила кисть и отступила назад, чтобы посмотреть на законченную работу.
Ох, дьявол…
Щеки вспыхнули от смущения, и я прикусила нижнюю губу, изумленно качая головой.
Картина получилась очень откровенной. Просто поразительно, как такое небольшое по размеру произведение – примерно два на два фута[26], смогло вместить в себя столько моих мыслей и чувств. Я буквально вывернула себя наизнанку. Выболтала все секреты.
Работа была создана путем добавления капель и брызг ярко-розового и аквамаринового цветов на влажные серые полосы краски, которые я нанесла валиком по сухой штукатурке в технике альсекко