И поляки с немцами уразумели, что от них требуется. Поэтому покатили на скамейку запасных, чтобы дать шанс следующим ребятам. Кстати, сам матч судил наставник сборной ГДР Йоахим Цише, здоровый мужик под метр девяносто пять ростом и под сотню килограмм весом, который закончил хоккейную карьеру всего три года назад.
— Валер, смотри какой экземпляр, — кивнул я на 34-летнего тренера берлинского «Динамо» и сборной Восточной Германии. — Вот кто нам в команду нужен, чтобы его в НХЛ боялись, как огня. Он даже здоровее меня будет.
— Не знаю, не знаю. Может он и большой, а скорость у него маленькая. Давай сами переоденемся и проверим парней в игре три в два, зря что ли баулы везли, — предложил Харламов.
— Хорошая идея, — кивнул я и, снова дунув в свисток, крикнул. — Пауза, мужики! Пауза! Йоахим, комм цу мир!
Товарищ Цише, немного странно улыбнулся, так как не знал чего ожидать от странных русских, но, остановив игру, подъехал к нам. Затем Йоахим что-то затараторил по-немецки, показывая рукой на невысокого маневренного игрока обороны своей команды. Из всей тирады я лишь разобрал имя — Дитер Френцель. Что-то в парне и в самом деле было, но с такими габаритами мне бы пришлось этого защитника самого защищать от агрессивных северо-американцев.
— Фюнф минут, Йоахим, — буркнул я. — Кляйде дишь ин униформ. Ты надевать хоккейную форму.
Повторил я фразу по-русски и, не надеясь на свои скромные познания в немецком языке, сопроводил моё пожелание кивком головы в сторону Валерия Харламова, который уже переодевался. Цише опять о чём-то затараторил, отрицательно качая головой. «Что ты, родной, раньше времени отказываешься? — подумал я, с безразличием глядя на здоровенного мужика. — Что значит закончил игроцкую карьеру? На тебе пахать надо! И потом сама партия сказала волшебное слово — надо».
— ШТАЗИ лассен шпилен, — ответил я коротко бывшему защитнику сборной ГДР, намекнув на плохом немецком, что приказ «играть в хоккей» поступил от министерства государственной безопасности ГДР.
Йоахим как-то обречённо вздохнул и покатил к скамейке запасных, чтобы надеть на себя хоккейную амуницию.
А через десять минут на льду началась настоящая потеха. Мы с Харламовым вдвоём просто разрывали разные пары защитников из Польши и ГДР, запутывая их хитроумными финтами и неожиданными передачами. Здесь были и пасы с разворота, и сольные проходы к воротам, и «слепые» передачи под бросок в касание. Немногочисленные зрители, пришедшие поболеть за своих родных и знакомых, каждое удачное действие нашей парочки встречали аплодисментами. Сами же хоккеисты, которые в данный момент наблюдали хоккейные кружева со стороны, громко гоготали над очередными своими товарищами, попавшими впросак. Лишь одна пара защитников — ветеран Йоахим Цише и юниор Дитер Френцель смогла дважды остановить наши атаки. Правда в третий раз, когда мы с Валерием Харламовым разыграли скрест, парни так запутались, что здоровяк Цише воткнулся в своего подопечного Френцеля. Дитер отлетел метра на три, но к счастью не пострадал и, лёжа на льду, даже пытался улыбаться.
— Фюнф минут, пауза! — Скомандовал я, немного запыхавшись. — Штюрмер берйат! Напастники пржиготовац! Тройки нападения приготовились!
— А мне что делать? — Спросил Харламов. — Я только разогрелся.
— Правильно, что разогрелся, сейчас будем изображать пару защитников. — Кивнул я. — Старайся всех особо шустрых пареньков загонять на мою сторону, не давай им лезть через борт.
— Будешь делать отбивную? — Хитро улыбнулся Валера.
— Да упаси Бог. — Отмахнулся я. — Просто покажу, что их ждёт в НХЛ, если они туда конечно попадут. Войско Польское, комм цу мир! Первая тройка пошла! — Скомандовал я парням в красных хоккейных свитерах.
И первая тройка из сборной Польши, передавая шайбу друг другу, двинулась от центра поля на наши ворота. Мы же с Харламовым синхронно покатили спиной к своему голкиперу, готовые в любую секунду броситься в отбор или пойти на перехват шайбы. Естественно, польские хоккеисты решились атаковать через наш левый фланг, который защищал Валера. Пас последовал именно туда и крайний нападающий в красном свитере попытался проскочить вдоль борта, однако Харламов здорово доработал ногами и через борт его не пустил. Поэтому тот резко рванул в центр и воткнулся в бетонную стену, которой временно стал мой мощный торс.
— Ух! — Вскрикнули в зале и зрители и хоккеисты, так как бедный польский игрок потерял не только шайбу, но и потерялся сам.
— Настепни! Нэхст! Следующий — кричит заведующий! — Гаркнул я.
Немного потрясённого хоккеиста сменил другой игрок сборной Польши. И на этот раз поляки попытались пройти в зону нашей защиты через пас. Но тут вступила в игру моя длиннющая клюшка, которой я уверенно прервал передачу с фланга на фланг. Затем были попытки проникнут к воротам через банальный заброс в зону, но более скоростной Валерий Харламов первым успевал к шайбе отскочившей от борта.
Наконец, последняя тройка польской команды поступила более продуманно. Невысокий крепенький, но юркий нападающий в красном свитере, здорово разогнался в средней зоне и пролетел вдоль борта по моему правому флангу. Я даже присвистнул про себя, не ожидая такой дерзости и наглости. Но это было ещё не всё. Польский хитрец выкатился на ворота под острым углом, выманил на себя голкипера и перед тем как я сбил его с ног, поляк успел сделать передачу в центр своему партнёру, который расстрелял пустую рамку ворот. В зале моментально раздались аплодисменты.
— Ты живой? Живий? — Спросил я паренька, который улыбаясь лежал на льду.
— Вынимай, — захохотал он.
— Как фамилия боец? Як твоя называ? — Я подал руку этому мелкому наглецу и помог подняться.
— Веслав Ежи Йобчик! — По-военному гаркнул польский хоккеист и отдал мне честь.
«Ну конечно! — вспомнил я. — Как можно было забыть сенсационную победу сборной Польши над сборной СССР в 1976 году со счётом — 6: 4, где хет-трик нарисовал этот самый шустрый Веслав Йобчик. Значит второй хоккеист для команды есть».
— Шустрый паренёк, — шепнул мне Харламов, когда на лёд вышла тройка нападения сборной Германии.
— Йобчик, — хохотнул я. — Ты представь, как будет ломать голову Николай Озеров, комментируя наши матчи.
— А нас будут показывать? Твой Чикаго что-то ни разу по телику не передали.
— Товарищ Брежнев пообещал, что трансляции будут, — сказал я, смахнув пот со лба. — Ещё одного хоккеиста отбираем и сворачиваемся, есть уже охота.
К сожалению, найти среди местных мастеров шайбы и клюшки хотя бы ещё одного способного парня, оказалось делом не лёгким. Со всеми игроками атаки сборной ГДР мы справились, можно сказать, играючи. А парочка моих силовых приёмов нагнала тоску не только на действующих хоккеистов, но и на их болельщиков. Но внезапно я обратил внимание на одного странного спортсмена, который скромно сидел отдельно ото всех и одет был в нехарактерный синий свитер.
— Вер бис ду? — Спросил я необычного хоккеиста. — Ты кто?
— Меня звать Руди Хити, — ответил кудрявый черноволосый паренёк. — Я приехать на просмотр из Любляны, Югославия.
— Югославов нам ещё в команду не хватало, — зашептал Харламов. — Может для полного набора поискать кого-нибудь в социалистической Монголии?
— У меня в Чикаго Ваня Болдырев то же родился в Югославии, — возразил я. — Четвёртый бомбардир «Блэкхокс», отличный хоккеист. А есть ещё в НХЛ и братья Маховличи, которые из семьи югославских эмигрантов.
— Руди, давай на лёд, — махнул я рукой. — Веслав Йобчик и Йоахим Цише комм цу мир! Йоахим — ты центрфорвард. Руди — правый край, Веслав — левый.
Я бросил шайбу тройке разношёрстных хоккеистов, которые представляли Югославию, ГДР и Польшу и одеты были в разные свитера, но некое внутреннее чутьё подсказывало, что толк от них будет. Затем мы с Харламовым, играя пару защитников, покатили спиной к воротам, а соперник передавая шайбу пошёл в атаку.
Сначала Йобчик попытался пролететь мимо меня через борт, но я уже знал чего ожидать от рыжеволосого хитреца и путь ему вовремя перекрыл. Тогда Веслав, застряв на синей линии, сделал неплохой пас в центр, где разогнался здоровенный немецкий защитник, временно переквалифицированный в центрального нападающего. На огромного Цише выдвинулся Харламов, и тот просто вынужден был скинуть шайбу ещё правее, на югослава Хити. И Руди отлично эту шайбу поймал на крюк, пролетел семь метров и метко вбросил с кистей в дальний от себя верхний угол ворот. В рамке в данный момент играл вратарь сборной Польши, который отлично до этого справлялся с атаками немецких хоккеистов, однако бросок югослава отразить оказался не в состоянии.
— Гооол! — Закричали разом поляк, югослав и гедеэровец.
— Всё ясно, просмотр окончен, — сказал я Харламову и громко объявил всем. — Дас Шпиль ишь ворбай! Игра закончена! Всем пиво в ресторане за мой счёт!
Вечером того же дня в 41-этажной гостинице на площади Александрплац, которая принадлежала государственной гедеэровской организации «Интерхотель», я и Валерий Харламов подвели небольшие итоги нашей короткой заграничной поездке.
— Да, — разочарованно протянул Харламов, когда мы разместились в ресторане этой гостиницы, — это не тебе не Западная Германия. Здесь всё так же как и в СССР, только везде чистенько и в магазинах шмотки поинтереснее.
— Ты Валера слишком в Москве расслабился, — хмыкнул я, попивая вкусный местный кофе, — вспомни Чебаркуль и сравни. Страна у нас огромная и одна её центральная часть живёт почти как в цивилизованном мире, а другая до сих пор как при царе Горохе с деревянными тротуарами поверх грязи и такими же деревянными клозетами на улицах. Давай не будем про политику и экономику. Что скажешь по новичкам?
— Из Йобчика толк будет, — пожал плечами армейский форвард, закусывая пиво солёными орешками. — Уровень остальных постепенно подтянем. Ты лучше мне ответь — кто у нас будет старшим тренером?
— А ты мне лучше ответь, где у нас легендарный неуловимый начальник команды? Почему на поездку я трачу свои деньги? Почему переговоры с другими федерациями хоккея ведёт Старовойтов? Где график летней подготовки? Нам нужен сбор в июне и в августе. Опять я буду делать всё сам, тратя свои же средства? А что касается тренера, то поверь и в США, и в Канаде многие согласятся один сезон поработать с коллективом, в котором полно звёзд и который будет биться за Кубок Стэнли.