После чего вся команда разом согнулась пополам от гомерического хохота.
— Иди ты в пень, Харлам, каким словам тренера учишь? — Обиделся Васильев, что опять вызвало ещё один приступ истерического смеха.
В принципе было чему радоваться. После первой же драки, задиристые хоккеисты гостей немного поумерили свой боевой пыл и стали играть в более чистый хоккей. Они отчаянно лезли на наши ворота, обстреливали Виктора Коноваленко с разных дистанций и получали в ответ разящие контратаки. И ещё до перерыва отличился второй раз Вацлав Недомански, разыграв выход два в одного с Рихардом Фардой. И примерно так же забросил свою шайбу Валерий Харламов, когда в контратаку он убежал с Борей Александровым. Кстати, щепетильные статистики записали второй пас на меня. За что им отдельное мерси. Счёт — 4: 0 после первого перерыва выглядел замечательно и даже превосходно, если бы не одно большое «НО», хоккейный матч длится не 20 минут, а все 60.
Глава 16
Первые десять минут второго периода матча против «лётчиков» из Филадельфии в нашем исполнении можно было смело заносить в учебник по хоккею с шайбой, если конечно такой когда-нибудь напишут. Мы великолепно душили соперника в средней зоне и сами довольно опасно атаковали. Вацлав Недомански должен был оформлять хет-трик, а Валера Харламов имел великолепную возможность сделать дубль, но где-то вмешался его величество случай, где-то здорово сыграл голкипер гостей Берни Парент.
И когда мы уже сбавили обороты и стали садится глубже в оборону, а Филадельфия напротив ринулась в атаку, выстрелили братья Солодухины. Сначала Коля Свистухин выиграл вбрасывание в нашей зоне защиты, а затем старший из братьев Сергей протащил шайбу через всю площадку и выкатил великолепный пас Вячеславу на пустой угол. И Слава в касание вколотил эту шайбу прямо под перекладину, сделав счёт просто неприличным — 5: 0.
— Скооор! — Дружно загудела толпа в «Мэдисон-Сквер-Гарден».
— Отлично! Пошла мазута из города Сургута! — Рявкнул я, радуясь за парней, которые записали свои первые баллы за результативность в НХЛ.
— Если так дело пойдёт и дальше, то нам придётся жениться на этих «лётчиках», — хохотнул Харламов, когда на лёд выехало наше четвёртое звено, защитники: Рагулин и Цише, а так же тройка нападения: Йобчик — Хатулёв — Хити.
— Если, Валера, после каждого разгрома в НХЛ подавать документы в ЗАГС, то тут свободных команд не останется к середине сезона, — хмыкнул я и интуитивно напрягся, так как соперник бросил в бой всех своих забияк: Боба Келли, Андре Дюпона и Дона Салески. — Коуч? — Окликнул я тренера Эла Арбора.
— Ничего, — усмехнулся Арбор. — Большой Раг всех быстро успокоит.
Большого Рага или Александра Палыча Рагулина природа действительно наделила изрядной физической мощью и силой. Но во-первых, Палыч давно ни с кем не разбирался на кулаках, а во-вторых, нрав у бывшего игрока ЦСКА был слишком миролюбивый. «Чёрт», — выругался я про себя, предчувствую заваруху, ведь Филадельфии больше ничего не оставалось, чтобы переломить ужасающий ход матча.
И после вбрасывания в нашей зоне защиты раскрылась самая неприглядная сторона профессионального хоккея. Нападающий Дон Салески по прозвищу «Большая птица», проиграв шайбу на точке, сделал два стремительных шага и со всей силы бортанул миниатюрного форварда Веслава Йобчика, который даже не владел шайбой. И Веслав упал на лёд, получив серьёзнейший ушиб. Народ на трибунах моментально взвыл от восторга и возмущения. А судья вдруг сделал вид, что ничего не видел и ничего не слышал.
Естественно, чтобы отомстить за товарища на Салески набросился Виктор Хатулёв, высокий и крепкий парень, правда которому ещё не стукнуло и 19-и лет и опыта в хоккейных драках элементарно не хватало. Поэтому пропустив два резки и мощных удара от «Большой птицы» Виктор беспомощно рухнул в ледяную крошку, окропив её красненьким. Зато здоровяк Йоахим Цише одним ударом сбил с ног Андре Дюпона и ухватил бандита Салески борцовских захватом со спины и принялся совершенно по-варварски душить.
— Судья! — Заорали почти все хоккеисты с нашей скамейки запасных, требуя прекратить побоище.
И судьи, все втроём, опомнившись набросились на нашего немецкого друга, чтобы тот случайно не укокошил «Большую птицу». А тем временем прямо перед воротами Коноваленко на Рагулина, который явно растерялся, налетел Боб Келли и уступая хоккеисту-богатырю в росте, мгновенно отвесил несколько обидных ударов в голову.
— Палыч, хватай за свитер гадину! — Заголосил я и полез на площадку, но старший тренер Эл Арбор вовремя прыгнул мне на плечи и гаркнул в ухо:
— Куда, удалят до конца игры⁈
— Суууука! — Взвыл я от беспомощности.
К счастью, Александр Палыч, у которого из разбитого носа брызнула кровища устоял на ногах и ухватил соперника за свитер. А дальше Рагулин прижал наглеца к себе, сжал, приподнял и, сделав ему подножку, полетел вместе с ним вниз.
— Б…ять! — Взревела вся наша скамейка, так как Палыч уронил этого Боа Келли точнёхонько на Виктора Коноваленко, который, не ввязываясь в потасовку, просто застыл в рамке ворот.
— Суууука! — Выкрикнул я и вырвавшись от старшего тренера, перелетел через борт, бросив клюшку на лавке.
Затем я разогнался и на подъезде к нашим воротам всем филадельфийцам, попавшимся на пути, кулаками стал вдалбливать прямо в головы правила хорошего тона. И «лётчики», прозрев, что шутки закончились, шустро ломанулись к своей скамейке запасных. Даже Боб Келли вскочил на ноги и сам устремиться в бокс для штрафников, куда уже отвезли недодушеннго Андре Дюпона.
— Сергеич, ты как? — Первым делом спросил я, склонившись над голкипером, лицо которого было искажено гримасой боли.
— Нормально, — прохрипел Коноваленко. — Только колену похоже хана.
— Мужики! Взяли Сергеича! — Заголосил я и, бросив короткий взгляд на шамана Волкова, рявкнул. — Везём его в раздевалку! Нежно! Нежненько!
На удачу, судейская бригада мой праведный гнев оставила без внимания и пока обслуживающий персонал приводил лёд в порядок, соскребая с него кровь, судьи объявили небольшую паузу. Тем более им самим требовалось разобраться — кого и на сколько минут удалять? И в эти минуты, когда на лёд вышел второй страж наших ворот, 29-летний чехословацкий голкипер Иржи Холечек, я в раздевалке с надеждой смотрел на новоявленного врача команды Джона Волкова Смита. Шаманидзе молча обследовал повреждённое колено Виктора Коноваленко, поцокал языком и многозначительно произнёс:
— Дело дрянь, но кое-что поправить можно. Сейчас важно определиться — какой из двух методов исцеления применить?
— Ефремыч, делай что хочешь, главное чтобы побыстрее на лёд, — простонал Коноваленко.
— Не томи, — рыкнул я.
— Могу сделать заморозку, — задумчиво пробормотал шаман Волков, — кое-что из личного обезболивающего раствора вколоть в ногу и наложить укрепляющую повязку из эластичного бинта. И ты, Сергеич, десять минут отыграешь без проблем, но потом — обязательная операция и минимум год на восстановление. Извини, Виктор Сергеевич, ты уже не мальчик.
— Делай, — тут же ответил героический голкипер.
— Подожди, — возразил я, — а что у нас на второе?
— Есть один способ, — хитро улыбнулся шаман. — Прямо сейчас закатываем всю ногу в гипс. Потом четыре дня я колю в пятую точку своё уникальное средство и колено будет как новенькое.
— Это другой разговор! — Обрадовался я, хлопнув в ладоши. — Два выездных матча с Питтсбургом и Детройтом отыграет в рамке Холечек, а ты, Сергеич, выздоравливай. Сезон большой, ему видней.
Третий период драматичного матча жёны хоккеистов: Марина Харламова, Ирина Александрова, Татьяна Васильева и Лиза Савьер-Тафгаева смотрели перед телевизором с замиранием сердца. После безобразной драки, развязанной гостями, когда площадку покинул Виктор Коноваленко — единственный человек, который не принимал участие в потасовке, удача полностью отвернулась от их ненаглядных мужчин. Разгромное преимущество в пять шайб, под конец игры скукожилось всего до одного меткого выстрела, то есть было 5: 0, а стало 5: 4. Ведь вышедший на замену Коноваленко Иржи Холечек пропустил несколько дальних и не очень опасных бросков, а наши хоккеисты напротив стали транжирить голевые моменты.
— Сколько осталось играть? — Почти без акцента спросила американка Лиза.
— Две минуты кажется, — ответила Таня Васильева. — Ну, Холечек, вратарь называется, совсем мышей не ловит! Витька стоял как стена, а этот целых три плюхи пустил!
— Две, — заступилась за чехословацкого голкипера Марина Харламова. — Переволновался человек, для него это первый матч.
— Это он-то переволновался? — Разгорячилась Татьяна. — Да это я переволновалась! Если он сейчас ещё шайбу пропустит, то я вместо Лизки рожу!
— Я же говорила, что нужно было брать две бутылки вина, — примирительно заметила Ирина Александрова.
— Не надо устраивать паника, — пробормотала Лиза Савьер-Тафгаева, поглаживая себя по животу. — Чемпионат только начаться. Впереди ещё очень много играть.
— А этот куда побежал? — Подскочила на месте Таня Васильева, когда по телевизору показали, как голкипер Филадельфии рванул из рамки ворот и устремился к своей скамейке запасных.
— «Флайерз» снимать вратарь и выпускать шестой игрок на поле, — ответила Лиза. — Сейчас быть финал.
— Я сейчас точно рожу, — проворчала Татьяна.
«Отдавать такие матчи на старте сезона — очень плохая примета, — думал я, выкатываясь на последнюю минуту матча со своей первой пятёркой. — Сейчас не дотерпим, хоккеисты потеряет уверенность и неприятности на весь героический коллектив посыплются одна за другой. Конечно, наш второй кипер немного начудил, но и мы хороши — могли ещё парочку затолкать. Жаль, не свезло».
— Иван, умоляю тебя, возьми вбрасывание! — Пробурчал из-за спины в моё ухо Валера Васильев. — На Холечека надежды никакой. Эти сейчас без вратаря, завалим им шестую штуку и писец.