— Ладно, вечером спокойно поговорим, — кивнул я, пытаясь переварить услышанное.
«Вот это поворот», — вертелось в моей голове, когда я встал на точку и главный судья, дав стартовый свисток, бросил шайбу вниз. «Неужели скоро на свободу? — подумал я и без вариантов проиграл вбрасывание. — Неужели отмучился? Неужели всё?».
Но тут включилась группа поддержки и я моментально очнулся. Старшеклассники отчаянно застучали в пионерские барабаны и стали скандировать: «Металлист! Бум-бум-бум! Металлист! Бум-бум-бум!». И все посторонние мысли тут же вылетели из головы, и я полностью окунулся в хоккейное противостояние.
— Спокойно! — рявкнул я своим парням. — Сели на синюю линию!
При этом я сам резко выкатился вперёд, прессингуя защитника команды гостей. А в гости к нам сегодня пожаловали самые настоящие шахтёры из Гремячинска. И кстати, команда этих смелых и отчаянных парней носила гордое имя — «Шахтёр». Однако защитник «Шахтёра», когда увидел, как я решительно на него накатываю, сплоховал. Он неловко чиркнул клюшкой по шайбе, и та, вместо того, чтобы плавно и стремительно проскользить на противоположный фланг второму игроку обороны, медленно откатилась всего лишь на метр.
И я как коршун, рванув на неё, двумя быстрыми шагами преодолел несколько метров и первым завладел этой шайбой. Неловкий защитник сматерился, сначала попытался меня ухватить рукой, затем зацепить клюшкой, но всё оказалась тщетно. Ведь моя скорость была гораздо выше, поэтому я через секунду в гордом одиночестве летел на ворота наших гостей из Гремячинска.
Трибуны загудели. Голкипер чуть-чуть выкатился из ворот. А я, не доезжая пяти метров, резко ушёл вправо, и когда вратарь гостей вынуждено пошёл следом, с неудобной руки запустил ему шайбу между коньков. И чёрный резиновый диск очень аккуратно въехал в сеточку ворот.
— Гоооол! — закричали зрители на трибунах.
«А жизнь-то налаживается», — в сотый раз подумал я, подняв клюшку вверх. И вдруг явственно представил, как после моего освобождения эти деревянные трибуны разберут на дрова, хоккейную коробку и заградительную сетку растащат на огороды. И вместо спортивного праздника здесь ровно через год будут лежать сугробы, и будет завывать метель. А что произойдёт с оловянными индейцами и ковбоями? А вот они, скорее всего, останутся надолго. Потому что в таких укромных уголках страны спорт — это хобби, а работа — это жизнь.
— Ну, что мужики, теперь поняли, почему я требую от вас играть через борт⁈ — крикнул я, проезжая мимо своей скамейки запасных. — Чтоб таких подарков сопернику я от вас не видел!
Старший тренер заводской футбольной и хоккейной команды Толь Толич в тот день, когда узнал, что в его коллектив вольётся олимпийский чемпион по хоккею, сначала обрадовался. А затем, пораскинув мозгами, загрустил. Ведь у этого чемпиона была очень неприглядная репутация: забияка, драчун, вор и нахал. В газетах писали, что Иван Тафгаев, играя в НХЛ, отправил в больницу несколько человек, зверски избив их на льду. Припоминали ему, что он дрался и в чемпионате СССР. И конечно сильнее всего смущало то, что он украл деньги у своих товарищей.
Толь Толич даже хотел поговорить с директором завода, чтобы Тафгаева перенаправили куда-нибудь в другой город. Что хорошего можно было от него ожидать? Приедет, сразу начнёт пить, драться с местными хулиганами, будет гулять с развратными женщинами, развалит команду, а ещё что-нибудь обязательно украдёт. Ведь если олимпийский чемпион покатился по наклонной, то ему больше никто не поможет.
Однако действительность превзошла все ожидания. В команде появился деловой, хваткий, непьющий, упрямый как таран хоккеист, который был полной противоположностью тому Ивану Тафгаеву, о котором писали газеты. И сегодня две тысячи человек буквально стонали от восторга, так как заводская команда в первой игре сезона громила крепкого соперника из Гремячинска со счётом 10: 3. А первый период вообще прошёл с тотальным преимуществом и закончился со счётом 6: 2. Уже потом гости немного опомнились.
Но самое интересное было в том, что простоватая манера игры, которую Иван прививал команде, давала результат. Только оказалась шайба у защитника, как он, не глядя, трясь ей в борт, и вот уже шайба в средней зоне у своего же крайнего нападающего. И крайний тоже играет без долгих раздумий: бабах диагональ под чужую синюю линию, и вот уже на другом фланге в зону атаки влетает наш же нападающий. А это уже опасный момент. Соперник не успевает сообразить, что делать, как ему уже надо всей командой отбиваться у своих ворот.
А как Иван играет на пятаке перед чужими воротами? Это же просто танк! На нём два человека висят, как груши, а он знай шурудит своей длинной клюшкой, запихивая шайбу за шайбой. Или ещё проще, кто-то из своих накинул шайбочку на ворота, а Иван клюшкой, словно теннисной ракеткой трясь и вынимай товарищ голкипер очередную банку.
— Так можно и против команды мастеров сыграть, — пробормотал себе поднос Толь Толич.
— С таким вратарём даже чемпионат области не взять, — неожиданно ответил ему Виктор Коноваленко, который весь матч провёл за спинами хоккеистов на скамейке запасных. — Из 6-и бросков 3-и штуки в ворота запрыгнуло. Куда такое годится? И вообще мастера работают с шайбой значительно быстрее ваших ребят. Даже Ивану сейчас в высшей лиге придётся очень нелегко.
— Ничего, товарищ Коноваленко, мы тоже по науке тренируемся, — пробурчал Толь Толич. — Сегодня только первая игра. Ребята ещё разыграются.
— Конечно-конечно, — тихо засмеялся Виктор Сергеевич.
— Сколько осталось до конца? — спросил я перед вбрасыванием в зоне атаки, смахнув пот со лба.
— Тридцать секунд, — буркнул Генка Комолов, который в этой игре выдал мне три замечательные передачи, но пока сам остался без заброшенной шайбы.
— Как только судья вбросит шайбу, сразу беги к правой штанге и жди, — шепнул я, по привычке прикрыв рот крагой.
— Зачем это? — уперся мой правый крайний нападающий.
— Проверим хоккейный закон Френеля, — соврал я. — Только клюшку не забудь поставить на лёд.
— Ладно, давай проверим, — по-деловому проворчал Комолов.
Судья подозвал меня и хоккеиста гостей в левый круг вбрасывания. За спиной застыли два наших защитника Вася Богомаз и Лёша Боговик, которому я сегодня вернул брюки и подарил настоящую американскую белую рубашку, взамен порванной нашенской. Слева замер в ожидании отскока шайбы Ваня Степанов, который матч провёл на четверку с плюсом. А группа поддержки за воротами соперника завела любимую на сегодня кричалку: «Эй-эй-эй! Металлист забей!». И раз все были готовы рефери, недолго думая, швырнул шайбу вниз.
Шлёпок по черному боку резиновой шайбы вышел образцово показательным. И она почти мгновенно отлетела на синюю линию, где ей завладел наш здоровяк Алексей Боговик. Я же резко рванул не на пятак, где нашим гостям из Гремячинска уже порядком надоел, а на левую штангу. Здесь был и открытый лед, и хоккейный закон Френеля можно было проверить только с этого места. Боговик, который меня стал понимать с полуслова, тут же с кистей швырнул шайбу в моём направлении. И мне ничего не оставалось, как треснуть по ней слёта в надежде, что шайба сама найдёт клюшку Генки Комолова, который притаился на правой штанге.
— Бым! — раздался глухой звук деревянного крюка о замёрзшую на морозе резину.
И эта резиновая шайба, словно повинуясь моей фантазии, после нескольких рикошетов, из-за застывших на пятаке вратаря и двух защитников гостей, вдруг выскочила на клюшку Геннадия Комолова. И Генка, не растерявшись, чётко вколотил одиннадцатую банку для пущей радости двух тысяч любителей хоккея.
— Гооол! — закричала подогретая глинтвейном толпа.
— Гол! — гаркнул Комолов. — Работает твой Френель, Иван! Ей богу работает закон!
— Какой Френель, Генка? — поинтересовался десятиклассник Ванька Степанов.
— Хоккейный, какой же ещё? — проворчал тот.
— Угол падения, равен углу отражения, академики, — хохотнул я, похлопав парней по каскам.
— Да, пофиг, — хмыкнул Комолов, — всё равно зыкински разыграли, — добавил он и радостно покатил на скамейку запасных.
После счёта 11: 3 в раздевалке только и разговору было, что про победу на первенство области. Парни наперебой фантазировали, как мы сначала разнесём всех в своей 4-ой зоне, а потом выйдем в финальную четвёрку и грохнем там самую матёрую команду, многократного чемпиона, пермский «Дзержинец». Виктор Коноваленко тихо посмеивался над моими новыми одноклубниками, но отмалчивался и не возражал. Я же старался держать серьёзную мину на лице и раньше времени ребят не расстраивать тем, что по условиям моей высылки я не имел права покидать границы города Александровска. Либо заранее поставив в известность участкового, мог съездить в соседнюю деревню или село, но вернуться обратно обязан был до 23-х ноль-ноль. Вот такой режимный выходил у меня сезон 1974 — 1975 года.
Глава 14
Баня, которую Иннокентий Харитонович соорудил на дворе своего дома, давно уже требовала капитального ремонта. По этой причине стены и потолок состояли исключительно из почерневшего от времени дерева, пол местами прогнил, а обвалившаяся штукатурка печи напоминала часть стены берлинского Рейхстага, после взятия его советскими войсками в 1945 году. А вот что касается полок в парной, то их я уже привёл в божеский вид, заменив полностью черную и гнилую конструкцию, державшуюся на одном честном слове, на свежеструганные и покрытые лаком досочки. И это были те самые доски, которые остались от разобранных первых двух рядов зрительских трибун.
Однако на мои хлопоты с баней, которая за неимением водопровода и горячей воды мне требовалась ежедневно, Харитоныч почему-то недовольно проворчал: «Да наплюй, всё равно обратно всё сгниёт, таков закон жизни». Я же ему категорически возразил: «Поверь, старик, если вовремя не вложиться в модернизацию, то не только баня рухнет, но и страна развалится. И это, я тебе скажу, может случиться резко, внезапно и что самое неприятное шарахнуть по голове».