4-го после «Часа пик»[87] были у Веньки. Володя, я, Полока, ну, и понятно, что Венька был с Алкой. Хорошо посидели. Давали Володе советы, как выстоять перед тем, что шеф иногда несет. А вчера ему шеф впервые сказал: «Правильно работали…»
Как-то Володя звонил шефу домой. Нарвался на мадам:
— Я презираю тебя, этот театр проклятый, Петровича, что они тебя взяли обратно. Я презираю себя за то, что была на вашей этой собачьей свадьбе… Тебе тридцать с лишним, ты взрослый мужик! Зачем тебе все эти свадьбы? Ты бросил детей… Как мы тебя любили, так мы тебя теперь ненавидим. Ты стал плохо играть, плохо репетировать…
— Я искуплю, — вклинил Володя.
— Чего ты искупишь?! Ты стал бездарен, как пробка. — И повесила трубку.
Володя хотел было расстроиться. Потом рассмеялся.
6-го. Мы собираемся в Куйбышев на два выходных дня: Золотухин, Смехов, Васильев, Хмельницкий, Славина. Вчера примкнул к нам Володя. Должны заработать красиво.
В Куйбышев нас не пустили. Это интересная, особая история, записанная Венькой[88].
Володя:
— Валерий! Ты гениальный артист. Я это говорю тебе совершенно серьезно. Лучшего Якова они не найдут. Это могут сыграть только два человека — Кеша Смоктуновский и ты.
Мне не нравится, что Володя выпивает. Сегодня в «Каме»: он — коньяк, я — пиво.
— Валера! Мне бывает очень плохо. Веришь мне? Но когда я вспоминаю, что у меня есть Золотухин, я делаюсь счастливым… Просто оттого, что ты где-то есть, что ты живешь… Валерчик, я тебя ужасно люблю…
Какую-то ужасную вещь он мне сказал. Секретарша из органов будто бы видела бумаги, в которых N давал отчет о своих разговорах с Высоцким. Ну, как к этому относиться?! Она обещала украсть лист с его подписью и почерком.
— У него, дескать, требуют отчета о разговорах со мной. Володю обложили, как поросенка. Володя сказал сегодня:
— Когда я умру, Валерий напишет обо мне книгу…
Я о нем напишу, но разве только я? Я напишу лучше.
ГИТИС. Укрощение строптивой. Дипломный спектакль. 1963 г.
Борис Пастернак и Ирина Сергеевна Анисимова-Вульф, режиссер, педагог
«Герой нашего времени», Печорин — Н. Губенко, Грушницкий — В. Золотухин, 1964
«10 дней, которые потрясли мир», В. Золотухин, Б. Буткеев, В. Высоцкий, 1965
В Грузии. В. Золотухин, В. Смехов, Ю. Любимов, З. Славина, В. Высоцкий, 1966
Из кинофильма «Интервенция». Женька — В. Золотухин, Санька — Г. Ивлева, 1967
С Ниной Шацкой, 1967
Мать Нины — Матрена Кузьминична, отец Валерия — Сергей Илларионович
«Хозяин тайги», Сережкин — В. Золотухин, 1968
Вечер после закрытия спектакля «Живой». С автором повести Борисом Можаевым, 1968
«Добрый человек из Сезуана», Водонос — В. Золотухин, 1969
Н. Шацкая с сыном Денисом, 1970
С Е. Копеляном, 1971
Актеры театра на Таганке с Е. Ставинским, автором повести «Час пик», 1971
С режиссером фильма «Бумбараш» Николаем Рашеевым, 1972
Монолог Раскольникова «Под кожей статуи Свободы» (автор — Е. Евтушенко), 1972
С А. Каплером. 1973
«Весна 29-го», Григорий Гай — В. Золотухин, 1973
«О тех, кого помню и люблю», с Е. Васильевой и Е. Сабельниковой, 1973
«Каждый день доктора Калинниковой», И. Саввина, А. Калягин, 1974
«Единственная». С Е. Прокловой, 1974 г.
С И. Хейфицем, режиссером к/ф «Единственная», 1974
С Лилей Брик (справа внизу): В. Смехов, В. Золотухин, Бенгт Янгфельдт, 1974
«Вишневый сад». Постановка А. Эфроса, 1975
«Моцарт и Сальери», с И. Смоктуновским, 1980
С отцом Сергеем Илларионовичем и сыном Денисом. Междуреченск, 1976
Брат Володя, мама Матрена Федосеевна, сестра Антонина. Междуреченск, 1980
«Наше призвание», с И. Савиной, 1980
Похороны В. Высоцкого, 1980
М. Влади у гроба мужа, 1980
Володя пьяный. Усадил его в такси и просил уехать домой. Принять душ, выспаться, прийти в себя. Что с ним происходит?! Это плохо кончится. Славина советует мне учить Гамлета… Но я не могу переступить.
Звонил Гаранину.
— Как я радовался нашей дружбе, Валера. Что происходит? Как это грустно все.
Долго говорил о Володе, что он испортился по-человечески, что Володя не тот стал, он забыл друзей, у него новый круг знакомств, это не тот круг и т. д. Чувствовалось, что и обо мне он так же думает, и он прав.
Переписывал вчера и сегодня сцены из «Гамлета». Задумал и решил попробовать с Глаголиным. Читаю, чувствую, но ни черта не понимаю. Но надо попытаться.
Володя во Владивостоке, улетел к китобоям. Сказал Митте — на пять дней. Объяснил так:
— Принимая депрессант, я не могу репетировать. Бросил принимать — поднялось возбуждение. Надо лететь.
Володя вернулся из своих странствий, во всю силу вкалывает. Вчера, говорят, была хорошая, даже гениальная репетиция. Бог видит, я рад за него. Дай Бог, чтоб он вытянул, чтоб у него получилось… Но ведь может получиться и у меня… Сегодня репетировали сцену с Офелией — Клейменовой. Борис[89] в экстазе, в энтузиазме кричит: «Получается, может получиться! Раньше не видел в тебе Гамлета, теперь убедился, что ты можешь и должен играть!!»
Ладно. А как же перед Володей? Неудобно.
— Ничего неудобного нет, Валерка, ты глубоко ошибаешься…
А я мучаюсь. Все придумывал, как сказать ему о том, что я начал без него работать Гамлета. А вышло само собой, в буфете, так… промежду прочим.
Высоцкий:
— Почему ты не посмотришь, как я репетирую? Заглянул, ничего не увидел и выскочил.
— Я искал Нинку, а потом я ведь сижу на Евтушенке[90]… но я посмотрю… в понедельник..
— В понедельник не надо. Во вторник будем прогонять 1, 2, 3-й акты — приходи. Ты знаешь, он меня вымотал. Я еле стою на ногах. Он придумал такую штуку: когда (Гамлет) говорит, держится за сердце, трудно ему, задыхается. И у меня действительно начинает болеть сердце. Все, Валерочка, я решил: надо роль сыграть, надо сделать это хорошо. Позвонила Марина: «Я хочу, чтобы ты сыграл Гамлета». Ну, раз женщина хочет, нельзя ее обижать…
9-го в перерыве читки (Пушкина)[91] подошел ко мне Марьямов: «Когда вы покажете Гамлета? Я очень хочу посмотреть… Это интересно должно быть». Вот как! Уже посторонние люди знают.
Говорил с Мстиславским[92], посвятил его в мои раздеряги: если я ввяжусь в Гамлета, в Якова уже будет входить другой артист… Тянуть мне тоже нельзя шибко, можно потерять все… Я боюсь упустить Гамлета и фрайернуться в Якове, что может случиться одновременно.
Но ведь от меня будут требовать что-то показать из принца. Володя лежит в госпитале. Встретил Митту, Володю лечит его брат. Говорят, продержат около месяца и поставят на ноги… Может быть, дотяну до его возвращения и на какое-то время оттяну я свой показ и решу вопрос с Богомоловым.
Что-то мне ужасно плохо. Гамлетизм мой остановился, довольствуюсь перепиской роли… На этом работа заканчивается, ну, еще тупо гляжу на то, что переписал, в метро…
А настроение улучшается оттого, что сижу в буфете, никто мне не мешает…
Вот подошел Венька:
— Как с «Гамлетом»? Я считаю, что в настоящее время это наилучший вариант…
— Я жду Володю… И Петрович ждет его, судя по тому, как он репетирует с Филатовым…
— Он, конечно, мучается, но, по-моему, он не ждет его… Я разговаривал вчера с Давидом[93].
— Пока Володя не придет и вся история не прояснится, я не хочу вмешиваться…
— Напрасно. Ты нерешительный какой-то… А зависит как раз в данном случае только от тебя…
Венька предложил мне свои услуги как режиссера помочь в Гамлете. Он прервал мои раздумья.
Сегодня Боря встретил меня словами:
— Шеф упорно интересовался тобой, как у тебя дела. Я сказал, что мы с субботы не репетировали. Удивился — почему. Подойди к нему…
В понедельник, 15-го, звонил Володя. Я сказал ему, что шеф ждет его, мы ждем, разговор не телефонный… «Если звезды зажигают — значит, это кому…» Обещают его выписать числа 23-го. А 24-го готовится кинопроба в «Якове». Наступает критический момент. Куда повернется жизнь моя? Не слишком ли я хитрю, осторожничаю? Фактически осталось две репетиции — завтра и послезавтра… В понедельник и во вторник — утренние спектакли. Как раз он меня и может заставить что-нибудь показать…