Жемчужина твоя. — Вот — твой бокал.
Гамлет
(полоскает горло)
Любимов: — Где дамы? Все убежали? Екатерина Андреевна, встаньте с бокалом.
Гамлет
Не время пить.
Любимов: — Подойдет она. Давайте просто проверим. Мне не хочется натуралистического боя.
Смехов: — Хорошо, понятно. Значит, «не время пить».
Не время пить. Продолжим. Защищайтесь!
Опять удар.
Лаэрт
Удар. Не отрицаю.
Король
Сын наш побеждает…
Смехов (в отсутствии Королевы — Демидовой):
Дай, Гамлет, оботру тебе лицо (…)
Я, королева, пью за твой успех.
Гамлет
Ах, матушка, мне рано с вами пить.
Любимов: — Дальше.
Лаэрт
А ну, теперь ударю я.
Гамлет
Теперь, Лаэрт, прошу без баловства!
Я попрошу вас нападать как надо,
Боюсь, вы лишь играли до сих пор.
Лаэрт
Вы думаете? Ладно.
(Бьются)
Любимов: — Разнимай, кричи!
Король
Разнять их! Так нельзя.
Любимов: — Вы меняетесь местами. Поменяйте шпаги.
Высоцкий: — Юрий Петрович, можно сделать формально (показывает).
Любимов: — Нет, Володя, это не формально. Это нарушение приема.
Высоцкий: — Нарушение приема, когда мы бороться начинаем. Ведь мы все равно начинаем бороться.
Любимов: — Нарушение приема, если сходиться всерьез. А попробуйте условным приемом.
Король
Стой, выпьем. — За твое здоровье, Гамлет!
Жемчужина твоя. — Вот — твой бокал.
Гамлет
(Берет в рот глоток, полощет горло и выплевывает)
Любимов: — Володь, только не торопись. Поднесут бокал. Возьмешь. Веня, это сыграть надо: «Все! Готов!». Володя, и надо глотнуть — и пауза. А ты, и ты — отыграйте: все, готов. Потом он неожиданно прополоскал и выплюнул.
Гамлет
Не время пить. Продолжим. Защищайтесь.
(Бьются)
Любимов: — Теперь нужно меняться шпагами. Я хотел попробовать просто формально переменить шпаги.
Высоцкий: — Юрий Петрович, можно вот что сделать. Смотрите, Юрий Петрович… (Показывает. Бьются)
Любимов: — Только друг друга не ударьте.
Высоцкий: — Опускай шпагу. Встали в позицию, король заорал. (Кри
чит за короля)
Любимов: — Только вместо «разнять» скажи: «Нет, так нельзя!» — что-нибудь в этом духе, но только, не теряя размера.
Смехов: — «Нет, так нельзя», — то есть должен был быть нанесен удар, да?
Любимов: — Нет, надо переменить шпаги и нанести удар. «Удар! Откуда кровь?»
Смехов: — Нет-нет, сначала удар, потом меняются шпагами и ударяет тот его. Они оба друг друга ранят.
Филатов: — Юрий Петрович, я здесь не присутствую, в этой сцене вообще?
Любимов: — Вы там стоите, вам начинать сейчас финал. Дайте ему бокал из портала.
Гамлет
Так на же, самозванец-душегуб!
Глотай свою жемчужину в растворе!
Как, и рапира с ядом? Так ступай,
Отравленная сталь, по назначенью!
<…>
Все кончено, Гораций.
Прощай, расскажешь правду обо мне
Непосвященным.
Боже мой, каким
Бесславием покроюсь я в потомстве…
Любимов (в микрофон Алику): — У тебя есть дополнительный свет на крест?
Странное у вас пребывание на сцене. Спектакль не сыгран, не выпущен, неизвестно, как он выйдет, такое совершенно наплевательское отношение ко всему.
Еще раз переход. Зал выключен. Алик, переход. Затемнение, когда они лежат.
Где у вас череп, Екатерина Андреевна? Что вы не знаете, что репетиция идет, что ли? (…)
(Председательствует Б. В. Покаржевский)
Б. ПОКАРЖЕВСКИЙ[173]. Начнем, товарищи!
Пожалуйста, — Михаил Михайлович.
М. МИРИНГОФ[174]. Руководство Управления поручило мне высказать наши соображения по спектаклю.
Вероятно, нет надобности говорить, что произведение «Гамлет» Шекспира в каждую эпоху было предметом, где господствующие классы выявляли свои идеи, свои взгляды; больше того — «Гамлет» использовался самыми различными философскими школами, самыми полярными по своему мировосприятию, по своему миросозерцанию.
Действительно, «Гамлет» является одним из величайших и сложнейших произведений мирового театра. На протяжении многих веков он является спутником духовной жизни человечества, его духовного возмужания.
И в творчестве Шекспира, и особенно в этом великом произведении мы видим движение гуманизма от иллюзий, высвобождения от иллюзий к суровой жизненной правде. Это произведение появилось в то время (я имею в виду эпоху Ренессанса), когда великий Шекспир увидел и вторую сторону этой действительности, ее темный лик, когда перед ним открылось бескрайнее море бедствий, и он указал человечеству на страшную угрозу хищного индивидуализма и вандализма. В «Гамлете» не только изображено общество, порожденное злом, но — что важнее — и осознание зла, стремление постичь его корни. Это произведение, в котором вы чувствуете — ив этом его современное звучание — защиту человечества. Пафос трагедии — это негодование против всесилия зла.
Трагедия Гамлета — это трагедия осознания несовместимости идеалов героя с конкретными, реальными условиями всякого общества, вернее — всякого классового общества, и в этом величие этого произведения, и в этом его бессмертие.
Говоря словами Энгельса, герои трагедии находились в гуще интересов своего времени, принимали живое участие в практической борьбе, становились на сторону той или иной партии и боролись — кто словом и пером, кто мечом, а кто тем и другим вместе. Отсюда — та полнота и сила характеров, которые делают их цельными.
В центре этого великого произведения, как и всего творчества Шекспира, стоит человек, проблема достоинства человека, назначение человека в жизни. И он показывает, как в процессе познания истины, познания жизненной борьбы, происходит становление личности, формирование человека. (Подчеркнуто в тексте — С.С.) Он заставляет эту личность определить свою позицию, свое отношение к людям, к событиям, и это очень важно, повторяю, и сегодня это чрезвычайно важно и для каждого из нас — определить свою позицию, свое отношение к тем или иным политическим, нравственным, моральным явлениям. Гибнет мир, гибнет Гамлет, но не гибнут его идеалы, и потому жизнь и влияние Гамлета — это великий урок человечеству.
Я позволил себе об этом напомнить не для того, чтобы произнести здесь хрестоматийные вещи, а чтобы еще раз подчеркнуть бессмертие «Гамлета», в чем его общечеловеческий характер. И в чем поучительный урок того, что происходит в этой великой трагедии, где, пожалуй, впервые в истории мирового театра создан образ героя-гения, пожалуй, единственный случай во всем мировом театре; по крайней мере, я другого не знаю.
…Что показал нам театр и в чем своеобразие этого спектакля? Мне думается, что этот спектакль будет иметь своих сторонников, а может быть, и своих противников. Но что важно сказать? Важно то, что в этом спектакле мы видим современное прочтение «Гамлета», современное прочтение этого великого творения Шекспира. Это современное прочтение порывает с традиционализмом, вековыми наслоениями, романтической трактовкой. Мы видим стремление художника-постановщика к правде жизни, беспощадной правде жизни. Отсюда суровость, строгость, бурное, динамичное развитие действия, предельная обостренность конфликтов, особенно между Гамлетом и миром Клавдия, характеристика взаимоотношений людей, их заземленность. Видно стремление постановщика к максимальному выявлению трагического начала «Гамлета».
Надо сказать, что во многих постановках этой пьесы трагическая сущность «Гамлета» не всегда была в должной степени раскрыта. Здесь некоторое снижение масштабности шекспировского произведения во многом компенсируется близостью к человеку, интимной связью с ним, со зрителями. Эта близость и интимность со зрителем чувствуется на протяжении всего спектакля.
Этому помогает не только трактовка спектакля, но этому помогает и движущийся занавес. На мой взгляд, занавес — это интереснейшая, выдающаяся находка, потому что занавес здесь используется не как прием, а как отражение эпохи. Этот движущийся занавес передает суровое время, дух жестокой эпохи. То он эпически величаво, плавно двигается, то он бурно клокочет, гневается, то он сжимается, уходит в себя, как людские страсти, как человеческие мысли, человеческие чувства.
В этом же духе и костюмы — они лишены внешней театральности, близки к жизни.
Музыка к спектаклю: здесь надо отдать дань композитору Буцко, который, на наш взгляд, сделал не просто иллюстрацию к спектаклю, а здесь эта музыка передает атмосферу эпохи, она является органическим компонентом спектакля.
Очень интересная находка — мальчик с флейтой. Здесь создается ощущение истины, поиск истины, ощущается трагизм Шекспировской эпохи.
Как известно, приобщение Гамлета к жизни начинается с сознания трагического смысла существования и жизненной борьбы. Действительность предстала перед ним в трагическом аспекте.
Образ великого мыслителя воплощен в образе Гамлета. Он срывает маски, обнажает истинное положение вещей, осуждает, осмеивает, ис-пытует, проникает в сущность явлений, он хочет устроить жизнь в соответствии с принципами человечности, он воплощает в себе достоинство человека.
Гамлет «сомневается не в том, что ему нужно делать, а в том, как ему это выполнить» (Гегель). И это является основной темой в этом спектакле.
Если я высказал домысел, то меня поправит постановщик. Распалась связь времен, нарушены вечные основы жизни. В монологе «Быть или не быть?» ставится вопрос: или молча страдать, покориться судьбе, или восстать, бороться? Жить или уйти из жизни?
И трагедия не только в том, что мир ужасен, но и в том, что ему предстоит (то есть Гамлету) ринуться в пучину зла, чтобы бороться с ним. Его смутила огромность возникшей задачи, которую перед ним поставила действительность. Говоря об этом монологе, который стал уже хрестоматийным для всех нас, мне кажется, что эта фраза у Лозинского более значительна, чем у Пастернака. У Лозинского сказано: «Век расшатался (эту фразу вы не используете, и правильно делаете, потому что это сказано расплывчато. — М.М.), — и скверней всего, что я рожден восстановить его!» (Жаль, что не использована эта реплика). Вот задача, которая стоит перед Гамлетом. Сейчас этой строки нет в монологе Гамлета, и от этого монолог становится менее масштабным, менее емким. Вы правильно сделали, когда взяли фразу «Распалась связь времен». Это стало уже хрестоматийным; это очень значительно. Вы правильно