ть…
Меняю горшок на огне, подливаю воды, разжигаю углями прошлого костра новый, отставив с нужным семье отваром в сторону, скидываю в новый горшок набранные ягоды, будет у нас «земляничный чай», ну или компот из зеленых ягод. Последний раз пью не кипяченую воду и пою ей близких, которые впрочем не приходят в сознание. Сижу до поздна пережевывая зерно и сплевывая в чашку «тесто», прямо надолго запасов не хватит. Сидеть у реки и не питаться рыбой преступление…
Под эти мысли я засыпаю с «дозой» полу-теста, полу-зерна во рту, а проснувшись с утра от того, что очень хочу пить замечаю мой организм «всосал» в себя свою «соску» из теста, но питаться надо. Запасов нажеванного и углей хватает разжечь костер и приготовить по лепешке каждому члену семьи, нам с сестренкой поменьше размерами. Всем скармливаю потихонечку вместе с отваром ивы. Мама даже приходит в себя…
— Зайчик мой, мы уже в полях вечной охоты, я так рада. — С нежностью говорит женщина в полубреду.
Зайчик Серый, точно я Серый, Серега, Сергей! Болью пронзает память мой многострадальный мозг в очередной раз напоминая, что воспоминания о прошлом-будущем для меня закрыты. Ладно черт с тобой, вот поправлюсь, будут силы, хрен с ней с болью сам все вспомню решаю я. И отправляюсь с ножом к берегу реки. Там нарезаю, хотя правильнее сказать напиливаю прутья ивняка. Отвара у меня пока с запасом, потому сегодня будем строить ловушку для рыбы. Причем пилил я не металлическим ножом, а кремниевым, потому обрывков коры было предостаточно, их притащил к шалашу, всяко пригодятся.
Воткнул прутья прямо в землю по кругу и начал плести моду по принципу, как плетут циновки, пропуская прутик через остальные прутики. Самое сложное в данной конструкции заплести «жопу» и сделать вход, но не сложнее всего остального, когда знаешь как. Я знал. Откуда? Даже не хочу делать попыток вспомнить. Когда все было готово прокричал — ТАГИЛ! Теперь это не было похоже на хрип, почти было похоже на человеческую речь. Даже сестренка открыла свои измученные болезнью глазки, посмотрела на меня и улыбнулась.
— Я знала Зайчик ты всех нас спасешь. — И закрыла глаза. Блин, трудно когда в тебя верит ребенок, а ты не совсем уверен в своих действиях. Я прошелся по лагерю и собрал из-под камней которых было в изобилии земляных червяков. Если «морду», точнее ловушку плести плотной, как делал я, навроде корзинки, они никуда из нее не денутся. Да есть вход для рыбы и просвет в виде «жопы», но где выхода для нее т.е. рыбы просто нет, но червяк даже не рыба и тем более не млекопитающее он не догадается туда ползти, ну или плыть или че они под водой делают? Понятно со временем всех сожрут, а остальных вода вымоет из ловушки, но за это время должна зайти рыбка, причем мелкая сама станет приманкой и заманухой для хищной и крупной рыбы.
Дошел со своей ловушкой и червями, которых опять тащил в меховых труселях, протвино, а че делать? Короче добрался до заводи, где река образовывала нечто вроде «озерца» и чуть заплыл в воду, шест достаточно тонкий был нужен и он у меня был, копье, что подарили соплеменники отцу. Вот его ввел в ловушку, через задник, все у нас делается через жопу и воткнул в дно т. к. шест свободно «ходил» он не ставил «морду», как у нас говорили «на попа», а просто было издалека видно, где ловушка. Выгреб червей из меховых труселей и закинул в ловушку для рыбы, да и выбрался на берег. Надо сумку порыскать в подношениях от племени.
Раньше были охотники мужчины и собиратели женщины, куда-то они собирали? Не удивлюсь, если есть какая-то меховая сумка, хватит мне в труселях, пусть и меховых все таскать! Покопался и точно есть такая, даже с ремнем через плечо. Нагреб золы, что было до хрена в лагере, ведь добро наши соплеменники забрали, а вот золу костров оставили, как впрочем и камни «плиты», никто с собой не потащил, оставленные у костровищ, где раньше стояли шалаши соплеменников. Скорее всего у них таких облагороженных стоянок даже более двух штук имеется. И чего везде с собой камни таскать? Так камней на Урале, хоть жопой жуй! Набрал золы в сумку и отправился стираться и мыться к берегу, куда вела тропинка, дошел, стал искать куда ссыпать золу и обомлел…
Похоже у племени или уже были тряпки, ну кроме шкур и женщины племени реально стирались и это не мои предположения, ну или племени не нравилось ходить очень уж грязными и они мылись. Понятно не до гламурной чистоты моего времени (какого даже думать боюсь), но тоже поддерживали гигиену, дабы вши и блохи или какие еще гады по ним не ползали и не заедали. Короче зола была ссыпана аккуратной кучей, заботливыми руками соплеменников, но по болезни я ее просто не заметил. Тогда и я добавил из своей сумки, хотя скорее всего сумки матери или сестренки, ведь нам каждому по половой принадлежности дары в земли вечной охоты положили. Однако я отстирал при помощи золы и песка свои меховые труселя, помылся сам и ощутил себя почти человеком. Затем набрал глины в сумку и оттащил к дому-шалашу. Все в дом, все в дом! Пока возился пришло время набирать новых червей, старых даже если и не подъели водой вымыло из ловушки, потому отправился проверять, чего там Бог послал, а послали нам прилично…
В ловушке сидело три рыбки минимум на килограмм, а то и полтора каждая с большим плавником, больно уж напоминавшая хариус. Короче в мое время такая точно уже не водилась в нашей реке, спасибо тебе каменный век! Потому придя к себе в лагерь развел костер, сварил «чай на землянике» и отвар из коры осины, что позволило нажечь достаточно много углей. Распотрошил рыбку, извлекая внутренности и подумал, как я затупил, потрошить надо было у реки, что из реки взято, туда и возвращается. Дебил, а тут возле шалаша вонять станет у нас и так дерьмецом воняет. Понятно сиделок нет, всей семьей дружно под себя ходили. Но это сил не было, выгребу из под отца и матери и помою их на месте прямо в шалаше, а сестричку я до реки отопру. Корзинку надо сплести разное носить, подумалось мне. Обвалял рыбу в глине, что позволяло не чистить от чешуи и закопал в угли, такая вот суррогатная «газовая плита». Заставил родных выпить последний отвар ивы и выпил сам, пока не готов свежий, потому напоил старым «чаем» понятно уже остывшим. К этому времени был готов хариус, ну или какой-то его далекий предок, что водился в речке Тагил в каменном веке.
Мясо же при болезни очень хорошо и полезно, пусть и мясо лососевых рыб. Затем тягал воду, выносил дерьмо из-под родителей, а кто если не я? Вынес свое и сестренки, ибо оно тоже воздух в нашем чуме не озонировало. Затем раздел мать т. к. она женщина и проще т. к. легкая, помыл, следующим был отец, одевать я их не стал, а вместе с сестричкой оттащил шмотье к реке, все простирнул, раздел сестренку, заботливо положив на теплый песочек благо лето и это не ночевать на земле. Простирнул ее меховые труселя. И только после этого стал ее мыть. В воде она пришла в себя.
— Зайчик? Что ты делаешь?
— Мою тебя, ты же сама не могла. Или уже можешь?
— Наверное могу, придержи меня я попробую. — Она так же неуверенно, как я вчера слегка пошатываясь, но домылась сама.
— Где родители? — Спросила сестричка.
— Дома. — Ответил я.
— Они уже все? — Она не договорила страшные слова, но на глазенках выступили слезки.
— Нет, мама иногда даже говорит со мной, у отца вроде бы спадает жар. — Поделился своими наблюдениями.
— Спасибо Великому Шаману! — Очень искреннее воскликнула девчушка.
— Они нас бросили.
— Духам? — Поинтересовалась сестра.
— Серому Зайчику, я вас кормил и поил последние два дня, даже пытался лечить отваром коры ивы.
— Пошли домой братик, буду стараться помогать тебе. — Обнадежила сестренка…
Не смотри, что мелкая пигалица. Но если я вырвал из рук костлявой хотя бы одну душу, не считая моей, уже все было не зря. Уже у меня есть помощница и дальше будет легче…
Глава 2Уже не один
Маленькая, но все же женщина помогла мне упорядочить мой холостяцкий быт. До этого я думал, что нормально веду хозяйство, оказалось, что казалось. Вначале она перебрала все подношения племени, сумку, что я перемазал глиной и рыбой, от щедрот и заявив…
— Пока не выздоровеет мама. (с.)
Так и быть передала мне, а вторую повесила сразу на свое тщедушное тельце. Причем еще и смеялась надо мной, дескать я точно расту воином и охотником, или хочу все премудрости женского собирательства освоить? Ну ребенок, что с нее взять, хотя с родным человечком было куда веселее и лучше. Тем более она подшучивала, как и положено сестричке без злобы и ненависти, просто зубоскалила. Я же свалил на малышку практически весь быт. Нарезал камыша и показав, как плести циновки усадил ее за данной задачей. Сам же таскал, то воду в лагерь, то хворост, который был рядом в большом количестве, но чаще отправлялся к горам и собирал шерсть горных баранов. Эти животные были дикими, разумеется их никто не стриг, потому они не слабо так линяли по случаю летнего времени года. Сестричка удивлялась моему хобби, но т. к. я самый старший в семье и пока в нашем супер-маленьком племени, единственный добытчик, да еще и мужчина не спорила с моими решениями. Хоть и была бойкой на язычок и постоянно меня подкалывала. К вечеру я снимал улов с нашей ловушки на рыбу и данного мяса нам всем вполне себе хватало, а вот сбор земляники меня больше не касался и полностью лег на хрупкие плечи сестренки, как и нарезать ветвей ивы, с данными заданиями она вполне успешно справлялась самостоятельно, была крайне бойкой девчушкой. Учитывая, что нам особо было нечем заняться вечерами, телевизора и компьютера просто нет мы плели корзинки, очень полезная вещь, особенно в каменном веке. Сестренка познавала тонкости данного ремесла.
Когда же шерсти стало достаточно, ну по моим прикидкам, показал, как валять войлок. Измерив ногу отца и матери и слепив из глины примерный образец я сделал им валенки, затем валенки были готовы на сестричку и для меня, причем делал сразу «на вырост» слишком уж мы мелкие. Следующими были штанишки. Причем разницы по половой принадлежности я не делал. Юбок не лепил. Придет зима, будет не до красоты, нужно одеваться здесь и сейчас. Так появились и «жилетки» или рубашки-безрукавки трудно сказать что это, а рукава мы сваляли отдельно, именно для этой цели и были нужны циновки. Которые впрочем довольно быстро подсыхали и изнашивались, когда мы били шерсть, потому мелкой приходилось вновь и вновь плести новые циновки. Причем она в отличие даже от взрослых современных мне женщин совсем не жаловалась на судьбу, напротив радовалась обновкам. Впрочем они были на холодное время года, даже в мое время девчушки такого возраста не носили «верх», ибо нечего прикрывать и мы вполне себе обходились меховыми труселями. Вскоре в один из вечеров была изготовлена вторая ловушка для рыбы и излишки мы вешали на прутиках предварительно выпотрошив и нарезав очень тонкими ломтиками. Впрочем был и секрет, дабы мухи не садились на свежее филе рыбы я реально нашел и спилил длинный и толстый прут орешника.