многими проблемами. Потому еще при постройке хижины на плоту, все было смазано дегтем, особенно плетень, то того, как был обит войлоком. Данный запах на дух не переносят разные твари по типу клещей, вшей, даже мухи и комары от него шарахаются. Он и для человека достаточно специфический, но человек такая скотина привыкает ко всему. потому найдя достаточно большое, но не чрезмерно, ибо наши детские ножки не особо большие бревно валежника мы его обожгли, ну примерно на размер своей ноги в костре.
Затем сверху полив дегтем я начал постепенно выжигать отверстие под ногу. Сначала просто в глубь, затем правильно заливая и намазывая деготь в сторону по стопе. Такое заняло время, зато с наступлением слякоти мы щеголяли в «галошах» деревянных башмаков, а т. к. имелся войлок, засовывали в них нечто среднее между портянкой и носком, иба на саму ногу не наматывали. Однако было не холодно и даже мягко ногам. Все не по грязи шляться. Далее из меди было отлито нечто, что напоминало опасную бритву, но мне бриться было рано, да и нечего брить. Зато мы сделали друг другу нечто вроде причесок, каждый как умел. Всяко лучше, чем непонятно, что и как имевшееся у нас на голове. Фактически мы плюс-минус стали приводить себя в божеский вид. Более того, пора было подумать про оружие и в некотором смысле броню…
Если изначально я думал лишь о защите от диких зверей, то нам даже люди могли стать опасными. С нашей медью и навыками мы вполне себе подходили на роль рабов. Просто так брать в рабство в каменном веке не принято. Не имеет смысла! Порабощенный тобой человек выработает ровно столько пищи, сколько сожрет сам. То немногое, что достанется тебе, ну или относительно многое, но с учетом тебе за ним бегать и контролировать дабы не сбежал, приставлять охрану на время сна т.е. отрывать охотников племени от охоты откровенная дурость. Зато мальчик с уникальным навыком, который производит уникальные товары, стоит того, дабы к нему приставить охрану.
Вот только кто-то добывает малахит. Другие кремень и делают из него шикарные инструменты и оружие. Короче каждое племя в чем-то уникально. За деньги никто не торгует, но обмен товарами идет. Даже по словам сестренки бывают случаи, когда за невесту платят выкуп, но «Фи такими быть», она хочет настоящую романтику, похищение и любовь до похоронного костра.
Причем абсолютно неизвестно, как на нас даже родное племя среагирует. Так-то скорее всего все похоронные обряды были проведены, просто не нашлось смертников нас на похоронный костер тащить, тут такие отморозки могли и спалить заживо. Да и возле семейного вигвама накидали даров в загробный мир все же значительно в стороне не подходя близко, так бы может в семейном вигваме и спалили живьем обложив дровами. Получается мы «не правильные люди», фактически «живые мертвецы», а таких боятся и нас могут попытаться упокоить с миром. Это Ласка наивная девчонка, ждет когда по весне племя вернется, встретится с подружками, похвастать обновками, красивым ножом, лопаткой-скребком из меди, короче какая она упакованная, чему научилась и вообще королева бала. Вот только нас могут тупо на ноль помножить!
Но в целом настала семейная идиллия, хоть мы не на день не прекращали работы, но бесконечная гонка закончилась, можно сказать мы отдыхали. Просыпались, как и положено детям с самого сранья, часов не было, но судя по всему где-то 8–9 утра, вот же лежебоки, таких в детей в племенах не держат, заставляя вставать, как в армии около 6 утра. Затем я полз в сторону выхода, поднимал занавеску из войлока и открывал «люк» т. к. он круглый и обит войлоком и поднимал вторую занавеску, что прикрывала лаз в нашу хижину со стороны улицы, так проникал естественный свет и в лачуге устанавливался приятный полумрак, но уже достаточно холодно поддувало. Возвращался к печи, открывал дверку и покопавшись во внутренности нашей кормилицы и хранительнице тепла, добирался до углей. Засовывал тонкую лучинку, которых мы изготавливали с запасом и когда она разгоралась, то поджигал лучиной подготовленную с вечера сальную свечу. Затем путь назад, закрыть внешнюю занавеску из войлока, прикрыть люк, закрыть внутреннюю занавеску и вот уже разгорелась сальная свеча, немного коптит и пахнет паленой плотью, но нам комфортно.
Я закладываю небольшой запас дров, что заготовлен с вечера на утро, сначала самые тонкие и дую на угли, когда они разгораются, чуть толще, затем еще толще и так пока поленья не пойдут в ход. По нашей плавучей хижине распространяется тепло, ярко пытает огонь. Открываю плиту, и ставлю медную сковородку она быстро нагревается, туда кусочек лоя, что расплывается по сковороде весело шкворча жиром. Сама же печь спаяна вместе с коробом из меди, что является естественным холодильником, ибо в коробе всегда вода, которая разумеется почти постоянно при работающей печи кипит и дарит тепло нашей лачуге. Очень не хватает кур, хочется пожарить яичницу, но обычно с утра свежее филе рыбы идет на сковороду или куски мяса, быстро обжариваю, добавляю дров, ибо те прогорают и ставлю медный чайник, чая у нас нет, но внутри всегда какие-то пахучие травки или веточки. Пить такой взвар приятно, хоть и не хватает сахара, да и сладкого в целом. В приятном полумраке сальной свечи мы кушаем. Далее идем в гальюн, причем у нас эМ и Жо, такие небольшие загородочки из плетня почти на носу плота-острова, естественно снаружи самого дома. Гадим в дырки, но течением, пусть и не бурным, а достаточно ленивым результаты жизнедеятельности относит от нашего плавучего дома.
После завтрака мы именно встаем на бревно, что я отвязываю и плывем к берегу. Там в основном занимаемся производством угля, меди из запасов малахита, инструментов, варим соль из запасов рассола. Учитывая, что осенью рано темнеет, снимаем наши башмаки, становимся на бревно и еще до того, как стемнело плывем домой. Обходимся, без обеда, но кого это волнует в столь раннем возрасте? На берегу же у нас стасканы запасы топлива. Сестричка идет топить печь, а я мотаюсь на своей эрзац-лодке с запасами дров на утро, да углем на вечер. Разогретый на сковородке лой, она выливает в формочку и вставляет нитку из крапивы. Отставляет свечку на утро «сушится» и принимается за изготовление ужина. Если с утра был бекон или мясо, то жарит рыбу. Я же доставив топливо с берега, проверяю наш улов. Одна ловушка на рыбу, другая на раков, иногда мы ради разнообразия достаем раков, дабы с утра отведать, что-то новое вместо рыбы и мяса. Опять же вечером у нас обязательный компот из «сухофруктов», но вместо них «сухоягоды». Надо следить дабы не было витаминоза. Плотно покушав под светом сразу двух вечерних сальных свечей, начинаем заниматься хобби, сестренка делает ткани из крапивы, а я занимаюсь вязанием. Благо шерсти у нас до фига, что забита в мешки из войлока, она нам заменяет и мебель. На ней мы спим, на этих же мешках сидим, когда работаем у нас даже подушка есть из войлока у каждого своя.
Обычно такими тихими семейными вечерами я рассказываю «сказки», сейчас у нас самая популярная по мотивам мультика «Простоквашино», там очень умненький мальчик был изгнан из племени по болезни…
— Прямо, как мы? — Спросила Ласка.
— Да прямо, как мы…
Но он не растерялся, встретил лесного кота и накормив его мясом, что добыл на охоте и вкусной лепешкой, они подружились. Потом прибежал добрый пес и стал с ними тоже дружить и все вместе они поставили хижину.
— А печка у них была? — Спрашивает Ласка.
— Да очень теплая и хорошая печка, прямо как у нас… — Отвечаю я…
Глава 5Сытная, веселая зима
С наступлением морозов наша жизнь превратилась в зимнюю сказку. Запасов пищи хватало, а после набегов в лес, которые осенью спровоцировала сделать сестренка у нас даже несколько ведер грибов сушилось. Уж чему-чему, а какие грибы съедобные, а какие нет обучены мальчики и уж тем более девочки. Кроме самих запасов делая «прорубь» каждое утро вокруг нашего дома, нашей крепости шириной примерно в 2 метра, ибо долбить свежий и слабый лед не так и сложно мы имели доступ к воде, на тему вскипятить и попить, но главное к речным ресурсам. Как я и предполагал заранее некоторое мясо выдержанное в соленом растворе со времени стало подванивать. Такое хоть и продолжали хранить в растворе, но давали ему дальше гнить, как результат у нас была приманка для раков, которые традиционно любят тухлятину. Но даже если такой бы не образовалось…
Моя мудрая сестренка нашла по осени чеснок, где мы вдвоем собирали урожай, а на чеснок рак так же идет. Ну и рыба, рыба наше все! Более того мы даже стали выпекать лепешки из рыбной муки и сушеных корней камыша. Не так и отвратительны они на вкус, как я ожидал. Особенно если кушать горячими, напоминают настоящий хлеб и почти не воняют рыбой, вот если им дать остыть…
Сестричка издевалась над травами. Использовала различные довольно однообразные запасы, умудрялась готовить супы в небольшой медной кастрюльке примерно на 2–2.5 литра, но нам двум детям вполне себе надо сказать хватало, да такие супы, что даже лютые-маньяки из азиатов позавидовали бы. Моя кудесница даже некое подобие котлет не котлет, но чего-то подобного придумала. Добавляла воды в рыбную муку и сушеные камыш, сушеный чеснок, какие-то травки, мельчила шейки раков, скатывала все в кружочке и обжаривала на сале на сковороде придав этому творению форму. Вначале мы ели просто так, затем в это было добавлены даже грибы. Затем при варке супа, сначала рыбного, кроме самого камыша в супе, стали появляться «тефтельки» из обжаренных на сковородке толи котлет, толи еще чего, фактически рыбно-грибной суп. Затем мы опробовали и на рыбном бульоне. Раз пошла такая пьянка, режь последний огурец! Я тогда уже просоленное мясо натер чесноком. Ибо не весь был сушеный, просто зубчиком. Сестра же пошла еще дальше, осознав, что уже соленое сало, но натертое чесноком вкуснее, она просто холодные лепешки из нашего суррогата хлеба натерла чесноком. Было ужасно вкусно!
Причем не забыл я и о своем желании сделать холодильник, но просто долбить лед, тупя о него медный инструмент не видел никакого смысла. потому выносил несколько горшков на улицу, точнее на плот возле хижины заливал водой и ждал пока она замерзнет. С утра заносил в хижину, дабы лед начинал таять, по лесенке переправлялся на лед и по льду шел до землянке-ледника. Вытряхивал лед из кувшина и шел за новым. постепенно укладывая все новые и новые «кубики» льда, которые не фига не были кубической формы. Так сказать с утра отработал, весь день свободен. Потому перебирался на другой берег реки и там заваливал по одному дереву топором. Вести массовую вырубку не имело смысла, как и прилагать сверх усилия. Каменный век, как никак, сейчас все делается достаточно неторопливо…