– Перестань, родной… – Я сказала это, а затем осеклась под резко потяжелевшим взглядом своего супруга. Закиров ничего не сказал, а я нервно выдохнула и заставила себя сделать шаг к нему. Затем еще один и еще. Пересекла почти всю комнату, опустилась на колени прямо перед диваном, на котором он восседал. Рук тут же коснулся пушистый ковер, а в нос еще сильнее ударил едкий запах табачного дыма.
– Мне вот все хочется узнать… а сколько у тебя было мужиков до меня?
– Перестань, пожалуйста… – взмолилась я шепотом, прикрывая глаза, делая попытку вдохнуть-выдохнуть, чтобы успокоиться, взять себя в руки.
– Нет, серьезно… сколько? – Тагир потушил недокуренную сигарету и отставил от себя стакан с виски. – Я ведь перестал жестко контролировать каждый твой шаг сразу по переезду в Москву. Почему-то, я расслабился, когда мы поженились, занялся тем, что начал выстраивать с тобой отношения, пытаться понравиться… не думал, не гадал, что ты пойдешь по рукам…
– Этого не было.
– Что, хочешь сказать, что не ебалась с другими мужиками за моей спиной?
– Это было один раз… – Я не смогла поднять взгляд. Попыталась, постаралась, но не вышло. Встреться я с мужем глазами сейчас, в эту секунду, и тут же сгорела бы от стыда в прямом смысле этого слова. Просто не выдержала бы брезгливого отвращения и осуждения в его прекрасных, некогда любящих глазах.
– Да неужели? Я должен в это поверить, да?
– Это было один раз на той вечеринке…
– Ты признаешься в этом, потому что там все… документально подтверждено, – усмехнулся Тагир, снова откидываясь на спинке дивана. Я все же рискнула поднять взгляд и поняла, в какой компрометирующей позе сейчас нахожусь. Прямо у его ног, в тот момент, когда он полуголый…
Черт, мысли, пускай и на мгновенье, полились совершенно не в том направлении. Как яркая вспышка в голове пронеслись воспоминания о том, как это самое тело горячим воском сливалось с моим, образовывало с ним одно единое целое, доставляло уйму самых невообразимых и неописуемых ощущений…
Может быть, я покраснела, не знаю, но тут же постаралась вытеснить неуместные в данной ситуации мысли из головы.
– Черт… не понимаю, как я мог… упустить из виду то, какая ты на самом деле?
– Ты ничего не упускал.
– Я упустил, как минимум, полтора года жизни, пока пытался добиться твоего расположения и превозносил тебя на пьедестал в то время как ты опускала меня ниже плинтуса. И с кем? С этим… слов даже не могу подобрать, женоподобным козлом Сташевским?
– Тагир… ты не виноват в этом.
– Я знаю! Виновата ты! Моя вина в ином. Моя вина в том, что я не разглядел твою сущность, хотя знаков было много. Их было целая уйма! Но я, как слепец, как глупый щенок, все заглядывал тебе в рот! А ведь меня предупреждали! Мать, отец, брат, старшая сестра, все говорили о том, что ты мне не пара! Марина лет на десять, наверное, постарела, пока пыталась достучаться до меня! А я их всех чуть не посылал, понимаешь?!
– Тагир…
– Я готов был отказаться от всего, что у меня есть, от наследства, от денег, от семейного дела, от бизнеса, даже от общения с семьей, если бы дело на то пошло, только бы ты стала моей! Вот так я тебя полюбил! Я готов был положить к твоим ногам душу, сердце, все, что у меня есть, все, чего ты не заслуживала, а ты! Ты же впервые стала идти мне навстречу только после дорогих подарков, а в постель со мной легла только после Парижа! Со Сташевским ты столько не думала, опрокинула в себя пару рюмок и пошла перед ним ноги раздвигать!
– Все не так…
– Выходит, до такой степени я был тебе противен, что только после потраченных миллионов и заграниц ты соизволила себе лечь со мной в одну постель?! Так я плох для тебя?!
– Тагир, я ведь никогда не просила тебя о дорогих вещах или подарках…
– Но ты их принимала… Ты принимала их, а меня – нет. Я тебе никогда не нравился, и ты даже не скрывала этого, это моя вина, моя ошибка, что я насильно заставил тебя выйти за себя. Можно было догадаться, что насильно мил не будешь…
– Это не так…
– Рашид как-то тоже был влюблен в одну девушку… – задумчиво начал Закиров. – И он тоже, как и я пытался завоевать ее сердце. Чего только не делал, разве что подвигов для нее не совершал. Пытался соответствовать всем ее идеалам, пытался подстроиться под все ее желания, опередить их, стать лучше, прыгнуть выше головы. В итоге потратил больше двух лет на ту, что в любом случае не взглянула бы в его сторону. Она не собиралась давать ему шанс, ей просто льстило, что за ней бегали и готовы были вилять хвостом от простой улыбки. Девушкам вообще нравится, когда за ними бегают…
– У нас все было не так, ты же знаешь…
– Неужели? То есть, ты не кричала о ненависти ко мне на протяжении полутора лет? Не ты раздвинула ноги перед Сташевским, а потом, зашилась, чтобы предстать передо мной девственницей? Как только я начинаю об этом думать, веришь или нет, – Закиров скривился, – меня начинает тошнить в прямом смысле этого слова…
– Пожалуйста… я бы хотела все исправить…
– Так тошно думать о том, что тебя уже кто-то ебал до меня, причем, как грязную дешевку, по пьяни, буквально пару минут, без презерватива… и это… а ты не женщина и не человек уже в моих глазах, потом ложилось в мою кровать, спало рядом со мной. – На лице Тагира отобразилось такое отвращение, что я не сдержалась – тихо заплакала.
Все, такое ничем и никогда не стереть. Если до сегодняшнего дня где-то глубоко внутри тлел последний уголек надежды, то сейчас я отчетливо понимала, что нет, не бывать больше тому, что было между нами.
– И ведь что-то внутри меня тогда подсказало, что что-то не так. В тот момент, когда ты сняла наличкой почти сотку… Но я дурак, я такой дурак, какого еще поискать! Я не стал ничего выяснять, понимаешь? – с какой-то горечью, выдохнул Закиров, снова принимаясь за стакан с алкоголем. – Я решил, что если будет нужно, то ты сама все расскажешь. Я не хотел начинать наш совместный брак с тотального контроля. Я хотел научиться тебе доверять. Хотел, чтобы ты сама стала рассказывать мне обо всем… а ты…
– Я бы призналась. Во всем. Сама. Я собиралась…
– Ну да, сейчас ты, разумеется, только так и ответишь. Что еще ты можешь сказать? В тебе нет ни храбрости, ни совести, ни чести. Я уже и не жду проявление подобных черт характера от той, что зашила себе пизду на мои же деньги…
– Тагир…
– Ты даже не постеснялась, не побоялась, что рано или поздно я все выясню, что пойму, что никакая не девочка со мной ложилась в одну постель там, в Париже, а самая настоящая продажная и дешевая шкура!
– Все было не так, пожалуйста, дай мне сказать!
– А что ты можешь сказать? Ты ведь не просто унизила меня, не просто смешала с грязью, ты изменила, ты врала, предала, вонзила нож в спину и покрутила его в ране, а я все это время, как дурак, сидел и думал о том, как тебя покорить, чем порадовать, как расположить к себе! Ну не кретин ли я? – взревел Тагир, заставляя меня зажмуриться и мелко затрястись от страха.
– Я не хотела…
– Ты врала мне… бесстыже врала мне в лицо, заметала следы, как прожженная шкура… и в связи с этим, я думаю, что не ошибаюсь, и у тебя были еще мужики кроме этого… Валентина. И, честно говоря, мне дурно просто от того, что ты сидишь рядом и строишь из себя невинную. Не хотела, не могла, вернула бы назад… Да все бы ты сделала, как и прежде! Это твое нутро, ты его просто обнажила предо мной и теперь я впервые за все время нашего знакомства и брака вижу, на ком, точнее, на чем я женился. И мне так жаль, если бы ты только знала…
Я задохнулась от сковавших меня рыданий. Тагир делал мне так больно, как не сделал бы тот острый меч, что он еще недавно держал занесенным надо мной.
– Ты никогда не простишь меня… – сквозь слезы выдохнула я.
– Конечно, не прощу. Такое нельзя простить.
– Ты позвал меня, чтобы сделать еще больнее? Я уже сожалею о том, что сделала. Я сожалею с той самой минуты, как это случилось, но я никогда и ничего не смогу не изменить, ни доказать тебе…
– Нет. – В голосе мужа зазвучал лед. – Я позвал тебе для того, чтобы ты подписала мне кое-что. Кое-что, что навсегда расставит все точки над «i». Кое-что, что разделит наши жизни на «до» и «после».
В голове загудело, в горле образовался отвратительный ком. Нет, нет, нет… он говорил о том, о чем я даже не смела думать?
– Развод.
– Нет.
– Что «нет»? – Тагир усмехнулся и поднялся с дивана, обходя меня, все еще сидевшую на полу. – Подойди сюда. – Он прошел к столу, заваленному бумаги на удивление уверенно, твердо, будто и не пил виски вовсе. Я же осталась сидеть на месте.
Если я сделаю то, о чем он просит… если такое произойдет, если я сдамся, если поставлю свою подпись на бумагах, то это действительно будет точкой в наших отношениях. В нашем браке. В нашей семье.
Черт, наша семья… ребенок… Я закрыла лицо руками и зарыдала в голос, не силясь больше сдерживать эмоций. Как же глупа я была, как самонадеянна и слепа! Если бы кто-то еще полгода назад сказал мне, что я буду умолять Тагира не разводиться со мной, стоя на коленях, я бы покрутила пальцем у виска, будучи уверенной, что никогда не почувствую к Закирову чего-то, кроме лютой ненависти. А сейчас…
– Пожалуйста, не надо, – всхлипнула я. – Я не хочу расставаться с тобой, я люблю тебя, что бы ты ни думал, и я понимаю, что поздно все осознала, но это так, мне нет смысла врать тебе сейчас! Позволь мне доказать, что я не так ужасна, как ты думаешь, я сделаю все, что ты скажешь, все, о чем попросишь, я стану идеальной для тебя, только, пожалуйста, не надо развода! Я не хочу! Я… я не могу…
Ответом мне стал смех. Тихий, злой, пробирающий до костей смех.
Я подняла взгляд и столкнулась с потемневшим взглядом своего супруга, который буквально в мгновенье ока оказался возле меня.
– Дешевая актриса с зашитой промежностью, шлюха, которая не стоила и часа усилий с моей стороны. Да я скорее сдохну, нежели еще хоть день останусь твоим мужем!