Я вскрикнула от неожиданности и резкой боли, которая возникла, когда супруг схватил меня за волосы и заставил встать. На автомате я схватилась за его кисть, сжимавшую мои распущенные волосы, но без толку. Тагир поволок меня в сторону рабочего стола и отпустил только тогда, когда мы подошли к нему вплотную. Можно сказать, он практически впечатал меня в него.
– Подписывай. По-хорошему, – не сказал, прошипел мой супруг, тыча ручкой в бумаги, которые даже не пожелал дать мне прочесть. – Или я заставлю по-плохому.
– Пожалуйста, не надо… – Я взмолилась, бросая на мужа отчаянный взгляд. – Я…
– Если ты произнесешь еще хоть одно слово о любви, я за себя не отвечаю, – прорычал Тагир, ударяя кулаком о стол. – Такой шлюхе, как ты, неведомо такое чувство, все, что ты можешь – это заливать в себя дешевый алкоголь и трахаться с теми, кто попадется тебе на пути. Ты понятия не имеешь, что такое любить, ценить или уважать кого-то, дрянь!
– Я не хочу подписывать…
– Что, понравилось жить на хорошую ногу? – Тагир расхохотался, делая один небольшой шаг назад, чтобы иметь возможность лучше осмотреть меня. – Я ведь… я ведь мир к твоим ногам готов был положить, чего тебе не хватало?!
– Я просто не понимала, что делаю…
– Ах, не понимала? Тебе уже двадцать! Ты не маленькая девочка, и ты ведь пошла сношаться с этим Валентином, ты готова была подставить свою пизду кому угодно, но только не мне!
– Я хочу все изменить, я смогу стать тебе хорошей женой!
– Ты можешь стать только хорошей шлюхой! – жестко ответил Тагир. – Все, что ты можешь – это тратить бабки, которых не зарабатывала и раздвигать ноги по пьяни, шкура. А сейчас ты поешь мне тут о любви, не имея никакого стыда, только потому, что быстро привыкла к хорошему. Я пригрел на груди такую змею…
– Нет…
– Думаешь, я не видел, как ты собирала шмотки с земли? Думаешь, я не знаю, что ты в первую же ночь продала все украшения, подаренные мной? О какой любви может говорить такая сука, как ты?! У тебя в этом мире только две любви – хорошо потрахаться и чужие деньги, желательно, побольше. Ты любишь только себя и думаешь только о себе.
Я не нашлась, что ответить. И без этого было ясно, что Тагир не даст мне шанса ни объясниться, ни извиниться. С каждой секундой он становился все злее и я понимала, что чем дольше нахожусь рядом с ним, тем сложнее будет уйти, тем хуже для меня и моего ребенка.
Додумать я не успела, потому что Закиров, видимо, устав от пустой болтовни, схватил меня за руку и резко притянул к бумагам. Силой вложил в правую кисть ручку и нагнул мою голову к столу.
– Подписывай, дрянь…
Мне пришлось. Просто потому, что Тагир был сильнее и мне совершенно не хотелось, чтобы он сломал мне руку. Мне пришлось, потому что иного пути уже не было, я сама сожгла за собой все мосты, не оставив отходных. Мне пришлось подписать эти бумаги, потому что смысла не подписывать их уже не было. Человек, который так сильно любил, как Тагир и ненавидеть станет так же яростно…
Я заметила, как несколько капель моих слез упали на чуть смявшиеся из-за нашей борьбы листы и навсегда остались там.
Я только что похоронила наш брак. Так и не успевший случиться по-настоящему.
– А теперь убирайся, – взревел Закиров, отходя от меня, унося с собой грубо вырванные из моих рук бумаги с собой. Он подошел обратно к дивану, на котором я застала его с самого начала и снова сел. Отложил листы в сторону, зажег новую сигарету. – Я больше никогда не хочу тебя видеть, – сказал он, заставляя дернуться меня, словно от пощечины.
Надо же… мне всегда казалось, что я повторю опыт Влады. Мне виделись ужасные картины, в которых Тагир бил меня при каждой удобной возможности, каждый раз, когда ему хоть что-то не понравится, а оказалось, что мой любимый и злой только с виду тигр оказался неспособным поднять на меня руку даже в такие моменты, как этот или тот, что был два месяца назад.
Как же я ошибалась. В нем. В себе. В том, что может быть в будущем. Я думала только о том, как сбежать из его оков, я боялась его, будто Тагир был диким зверем, способным разорвать меня на куски при первой удобной возможности. А он… просто любил.
Взгляд, запнувшийся о засветившийся экран телефона, покоившегося на столе, заставил меня вынырнуть из собственных, тяжелых дом. И то, что я увидела на нем, окончательно разбило мне сердце.
«Белла». Звонила некто с этим именем, и я живо вспомнила слова старшей сестры Закирова о том, что девушка с таким же именем была положена ему по статусу. Более того, кажется, в прошлом они были сосватаны.
Сердце вдруг вздрогнуло, а затем, будто разбившись на множество осколков, разлетелось внутри, раня все, что его окружало, заставляя начать кровоточить…
Неужели он так быстро забыл обо мне? Он уже общался с этой Беллой? Почему она ему звонила? Что связывало ее и моего мужа?
А, впрочем, погодите-ка… я ведь только что подписала бумаги, по которым мы автоматически становились друг другу никем…
– Почему ты еще здесь? – Голос Закирова прозвучал будто издалека, будто чем-то приглушенный.
– Я… уже ухожу.
Действительно, мне больше нечего было делать в доме, что был мне чужим, рядом с человеком, который был мне уже не муж. Я всему была виной и исправить что-то не представлялось возможным.
Рашид встретился прямо за дверью. Нет, он не подслушивал, наоборот, стоял чуть поодаль от двери, но явно готовый войти в кабинет Закирова при первом же шуме спать бедовую меня из рук своего брата.
– Подписала? – хмыкнул он, шагая чуть впереди меня.
– Да…
Можно подумать, у меня был выбор, можно подумать, Тагир собирался мне его давать. Иронично, но он умудрился заставить меня и выйти за него замуж, и развестись с ним. Ни того, ни другого я не желала. И от того, и от другого с отчаянием бежала.
– Что ж… на этом, думаю, твои пути с нашей семьей разойдутся навсегда. Ты и так достаточно опозорила моего брата. – Он скрестил руки на груди и остановился у входной двери в квартиру.
Я хмыкнула, усмехнулась, но ничего не сказала. Часть их семьи я прямо сейчас забирала с собой.
Напоследок я обернулась прежде, чем покинуть чужие апартаменты.
– Позаботьтесь о нем, пожалуйста. Я никогда не видела Тагира… таким. – На мгновенье во взгляде Рашида промелькнуло нечто, сродни удивлению. У него был такой взгляд, будто бы это было последним, что он ожидал от меня услышать. Но уже в следующую секунду он гордо вздернул подбородок и одним лишь кивком указал мне на дверь.
Я кивнула в ответ и молча покинула квартиру уже бывшего мужа.
Глава 13
Жизнь без Тагира оказалась… другой. Серой, унылой, пресной. В Москве я была совершенно одна, с тех пор, как я переехала в этот огромный город, со мной рядом всегда был Закиров. Каждое утро, каждый вечер, несмотря на загруженность, его всегда было много. Даже днем он умудрялся писать мне или отвечать на все мои сообщения. Сейчас же… мне казалось, что меня лишили дома. И дело было не в роскошной квартире в одном из самых престижных районов города, а в том, что рядом не было человека.
Человека, к которому я привыкла. Человека, который обо мне заботился, относится ко мне с добротой и пониманием. Не было больше рядом его горящих любовью глаз, его теплых объятий, надежно защищающих от всего мира, ласковых глупостей, которые он мне постоянно шептал на ушко, чтобы успокоить или подарить веру в себя.
Не было рядом человека, ставшего на удивление родным.
И нет, дело было в не Париже, и не в дорогих подарках, но именно так теперь думал сам Тагир. И не объяснить ему было иного, не доказать, ведь я отрезала все пути к отступлению.
Когда я шла в одну постель с Валентином, мной руководила злость, я хотела доказать, что имею право распоряжаться своим телом сама, что моя жизнь принадлежит мне и только мне, что никто не посмеет диктовать и указывать, как мне жить. Я не понимала, что раз и навсегда перечеркиваю то, что между нами было или могло быть. Я не думала, что ставлю этим самым поступком жирную точку в нашем будущем.
И уж точно я не думала, что во всем этом пострадает совсем еще невинная душа.
Мне становилось плохо каждый раз, когда я понимала, что обрекла своего ребенка на жизнь без отца. На жизнь вдали от того, когда она когда-нибудь сможет назвать «папой», на жизнь в тех самых золотых пеленках, в которых она должна была расти.
А я… что могла дать ей я? С каждым днем все больше убеждалась, что ничего. В мыслях о том, что Тагира мне не вернуть, я утвердилась в тот вечер, когда подписала бумаги о разводе. И почти сразу поняла, что нужно что-то предпринимать. Хотя бы ради ребенка. Только вот что? Я не закончила университет, колледж или хоть каких-то мало-мальски полезных курсов. У меня не было знаний или опыта, которые могли бы мне устроиться кем-либо, кроме официантки. Но последнее было вообще не вариант. Проработать два-три месяца, а дальше? Нужен был долгосрочный проект, причем срочно, потому что несмотря на мое экономное расходование денег, оставшихся у меня от продажи одежды и украшений все равно не хватило бы надолго.
Вот тут я и впала в отчаяние. Кем идти? Куда? Даже в продавцы брали исключительно с высшим образованием и, желательно, опытом. У меня не было ничего. И только сейчас я начала осознавать, что до сих пор жила, не ведая печали. Нет, конечно, будь я дома, было бы легче что-нибудь придумать. В родном городе были друзья, знакомые, знакомые родных и знакомые знакомых. Возможно, кто-нибудь куда-нибудь и взял бы, но здесь, в Москве…
Вопрос с работой так и остался открытым и, сколько бы я не ломала голову, так и не пришла к чему-то стоящему. Не покидала мысль о том, что я все-таки должна буду вернуться в родные края, но пока что я ее упорно отметала.
Время скользило вперед быстро. Даже слишком, я бы сказала. Казалось, еще вчера между мной и Тагиром произошел конфликт, и он узнал обо всем, всю грязную и непривлекательную правду, и только сегодня я подписала бумаги на развод, а уже наступило завтра. Туманное, холодное, одинокое завтра.