Его язык стал резче и настырнее. Он врезался в нее, всасывался, утробно рычал, а она непроизвольно разводила ноги и подавалась вперед, ему навстречу. Контроль опять ее покинул. Вмиг все мысли и чувства сосредоточились только там — на невероятного напряжения узле между ног. Первые всполохи удовольствия стали пробегать по ее икрам, Ника задрожала, но Адам резко отстранился.
— Нет. Не сейчас, — приказал он строго, смотря возбужденно-пьяно на ее раскрасневшиеся половые губки, нежно гладя их пальцами. — Ты пока не кончишь. Сейчас ты покорно принимаешь то, что я даю.
Он снова подцепил губами ее клитор и сильно сжал, тут же слегка его прикусив. Отстранился — подул. Ника вскрикнула от новых ощущений. Порочно. Как же все происходящее было порочно. Как же все происходящее было упоительно. Ее руки непроизвольно сжали волосы на его голове, а тело опять выгнулось дугой под новой волной его натиска.
— Скажи мне, «господин, дайте мне кончить»… — прохрипел он, не отрываясь от нее, вылизывая ее теперь в диком темпе…
Она до крови сжала губу, отчаянно крутя головой.
Самолет задрожал, видимо, попав в зону турбулентности. Ника вскинулась и вскрикнула в панике. Сердце ушло в пятки. Между ног все горело и скручивало в спираль в жажде разрядки, а голова плыла, чувствуя на задворках острые уколы страха. Они болтаются в небе. Как в фильме ужасов. Самолет без пилота. Вчерашнее напряжение вернулось с новой силой, еще более мощное, еще более захватывающее. Почему эта ситуация так дико ее возбуждала, так заводила. Она была уже сама не своя…
— Пожалуйста, дайте мне кончить, господин, — проговорила тихо, словно бы это была уже не она, словно бы вырвавшись из плена своего тела — и тут же поняла, что в этот момент летит…
Мир вокруг рассыпался на мелкие кусочки. Ника громко закричала, подаваясь бедрами вперед. Не понимая уже, это она падает или самолет. Не осознавая больше, где она, кто она, почему она здесь. И только его полный одержимости и алчности зеленый взгляд, которым он впился в нее в момент ее самого пика, так и не оторвав рта от промежности, отпечатался в ее памяти неизбежностью. Она кончала и понимала это. Происходящее между ними здесь и сейчас было неизбежным. Неотвратимым. Необратимым.
Силы и сознание пришли к Нике не сразу. Она все еще лежала на пледе на полу, все еще собирала себя по осколкам, когда Адам деловито что-то говорил в рацию диспетчеру, словно бы ничего не произошло несколькими минутами ранее. Когда увидел, что она села, поправив платье, галантно протянул ей руку — помог подняться. Секунда — дверь в кабину пилота была им распахнута. На пороге тут же показались профессиональный пилот и штурман. В салоне сновала услужливая стюардесса, которую Ника встретила при заходе на борт. Значит, они все это время летели с ними. Значит, ощущение того, что они оказались только вдвоем в самолете, было очередной созданной им иллюзией…
Ника злобно посмотрела на Адама, который с невозмутимым видом прошел к сидению в салоне, по ходу обратившись к летчику.
— Самолет на автопилоте. Думаю, ветер нам благоволит, так что через тридцать минут начнем снижение. Лианна, принесите мне и сеньорите завтрак, — обратился тут же к бортпроводнице.
Он поднял на Нику озорной взгляд только в тот момент, когда уже и она, и он расположились напротив друг друга.
— Жутко проголодался, красавица. А ты?
Ника молчала, прожигая его сотнями искр гнева в ответ.
— Что? Говори… — спросил он, с трудом подавляя улыбку.
— Ты. Вы ведь знали, как я испугалась. Зачем… Зачем этот цирк? Самолет был на автопилоте, а я думала…
Адам все-таки прыснул.
— Открою тебе маленький секрет, Ника, самолет бывает на автопилоте в течение значительного времени полета, даже иногда на взлете и посадке. Это данность современной авиации. Но мы с тобой взлетали сами… Кстати, ты молодец. Все охотно и послушно выполняла. У нас прям с тобой дрим тим (англ. — «команда мечты»). Но если честно, твоя роль при взлете была номинальна. На таких самолетах не нужен штурман. Только второй пилот на случай экстренной ситуации.
Ее губы сложилась в злобно-недовольную узкую полоску. Девушка отвернулась к окну.
— Выдохни, Ника. Надеюсь, этот урок пошел тебе на пользу. А еще… — она почувствовала его дыхание совсем рядом, он наклонился к ней и приблизил свои губы к ее уху, — твой вкус до сих пор играет на моем языке, красавица. А то, как сладко ты кончала на моих глазах, заставляет член дымиться. Это было феерично. Даже круче, чем я думал. У меня бывал секс на борту, но так сладко не было никогда… И это даже несмотря на то, что сам я не кончил.
— У нас не было секса, — бросила она ему раздраженно, максимально вжавшись в кресло.
Губы Адама снова растянулись в порочной улыбке.
— Секс начинается в голове, красавица. И у нас с тобой он начался очень давно…
Девушка не сказала мужчине больше не слова, уткнувшись в иллюминатор. К завтраку так и не притронулась.
Не хотела признаваться самой себе, что ноги все еще тряслись от сильнейших эмоций, пережитых с ним на борту. Все планы летели к чертям… Всё летело к чертям рядом с ним!
Когда за окном на подлете показался небольшой остров, окруженный изумрудными водами океана, девушка перевела вопросительный взгляд на Адама.
— Добро пожаловать на Сокотру, красавица, — улыбнулся он в ответ, — этот остров никого и никогда не оставляет равнодушным. Даю тебе слово — отсюда ты вернешься другой…
Глава 22
Снова ощущение сюрреализма. На этот раз совсем с другим привкусом. Пейзажи за окном зачаровывали своей первозданной красотой, ни на что не похожей аутентичностью. Казалось, что они сейчас на другой планете, где причудливой формы деревья, более напоминающие каких-то инопланетных существ или гигантские зонтики, органично растут на покатых склонах протыкающих небо гор, а изумрудная лагуна океана, цвет которой то и дело отсылал Нику к мыслям о Его глазах, была словно бы подсвечена самим Богом океана Посейдоном изнутри.
— Куда мы едем? — не выдержала и спросила девушка. Слишком удивительна была картина снаружи, слишком безлюдным остров, о котором ей доводилось ранее только читать в книгах.
Их приземление и происходившее после на небольшом аэродроме острова породили еще больше догадок. Все было как в странном концептуальном кино. Своим приземлением Адам словно бы разбудил сонных смотрителей аэродрома. Те жутко извинялись и пресмыкались перед ним, тараторя на непонятном ей языке. На арабский по звучанию он был похож мало.
После этого их завели в амбар с накрытым брезентами транспортом всех мастей — мотоциклы, джипы, внедорожники. Стояли даже несколько кукурузников со словно бы застывшими на полуобороте винтами. Может это какая-то петля времени, где все замерло?
Зато Адам ориентировался здесь, как дома. Знающе прошел к одному из накрытых автомобилей — внушительных размеров багги, скинул с него покрывало и пригласил Нику занять место подле него. Несколько мгновений — и они понеслись по на удивление хорошо асфальтированной дороге. «И откуда здесь асфальт», — подумала про себя Ника. Он словно бы в очередной раз считал ее немой вопрос.
— Удивишься, но на острове есть даже небольшой город-так называемая столица — Хадибо. Но мы не будем туда заезжать, там нечего делать…
Полчаса по живописнейшему пути — и вот, они съезжают к берегу, а точнее, к удивительной красоты белоснежно-стеклянному строению на берегу океана. И теперь уже Нике кажется, что они попали в еще одну параллельную реальность — теперь футуристичную…
Он паркует транспорт, приглашает ее за собой. Вокруг безлюдно. Они не встретили пока ни одного человека, как заехали на территорию.
— Йа абуи (араб. — папа)! — кричит Адам на арабском, стоит им зайти внутрь удивительного дома, открывшего для гостей стеклянные двери и дыхнувшего на них прохладой.
Ника видит выходящего через пару минут к ним на встречу статного мужчину в годах и только в этот момент начинает понимать, кто перед ней. В голове всплыли слова Омара про семью Адама. Неужели это правда Он?
— Знакомься, Ника, это мой отец, — обратился Адам к ней на английском, шейх Нуреддин.
— Просто Нур, — перебил его мужчина, дружелюбно протянув руку сначала девушке, а потом сыну, не выдержав после рукопожатия, по-отцовски заключив его к себе в объятия и похлопав по спине.
— Ника, — скромно ответила девушка, опустив глаза и стушевавшись. Все это было очень странным. Все более и более странным.
— Добро пожаловать, молодые, — сказал мужчина, тушуясь на столько, насколько это было возможно при его природной величественности, — вы осветили этот дом своим приездом, но заставляете меня испытывать стыд. Я не ожидал гостей и потому отпустил на выходные всех слуг. Неудобно вышло, распоряжусь, чтобы вернулся хотя бы повар и уборщица…
— Не стоит, отец! — возразил Адам, — все нормально.
— Ты приводишь в мой дом гостей, Адам, а я не могу их принять достойным образом. Это неприлично. Я не могу оказать должного гостеприимства.
Ника оценила, что они сейчас говорили при ней на английском. Не ушли в местное наречие, что было бы, конечно, невежливым в ее присутствии.
— Простите… — сама не поняла, как сорвалось с ее губ, — если все правда из-за меня, то я очень прошу не вызывать никаких слуг. Вы ведь… чем-то планировали ужинать? Если не против, мы бы разделили с Вами трапезу. Я помогу. Мне не привыкать готовить еду…
Мужчины оба теперь посмотрели на нее с удивлением. Сердце девушки неистово забилось. Неудобно было вот так встревать. Она понятия не имела, как они отреагируют на ее слова. И в то же время, шейх Нур как-то располагал к себе. Было в нем что-то теплое, приятное, что позволяло ей думать, что ее слова не будут поняты превратно. Он не раздражал, как Адам. И к нему она не имела никаких претензий, равно как и оснований испытывать неприязнь, в отличие от надменного Макдиси-младшего.
— Я рыбачу, Ника, — словно бы подавляя улыбку, ответил Нур, — не уверен, устроит ли Вас такая скромная трапеза. Так сказать, из того, что пошлет Аллах.