- Да ты, кажется…
- Мама! Я же просил тебя не сердиться, и ты обещала. Выслушай меня, пожалуйста!
- Ах мой философ! Говори, говори наконец! Я очень рада, что ты нашел время подумать обо мне… Утешенье мое! Радость моя!
- Мама! Поскольку речь идет о твоем счастье и моем спокойствии, вот я хочу, чтобы ты позволила мне выбрать тебе мужа.
- Что? Я не ослышалась? Мужа? Тебе выбрать мне мужа? Ха-ха!
На глазах Сани показались слезы, он тяжело дышал.
- Впрочем, изволь. Кого ты имеешь в виду?
- Мама, - в голосе мальчика звенели слезы, - это пока секрет. Необходимо, чтобы ты привыкла к мысли о замужестве, если вообще это может случиться еще раз, по моему выбору.
- Если серьезно, милый, ты немножко поздал. У меня есть жених.
- Это ужасно. Кто он?
- Ты его не знаешь. Это он устроил меня оператором ЭВМ в НИИ. Но я вас познакомлю. Я даже думаю, что он тебе понравится.
- А я так сильно сомневаюсь…
- Ну хорошо! У меня, дорогой мой, будет выбор. Где ж ты нашел мне жениха? Надеюсь, не в деревне?
- Мама! Это дядя Олег.
Людмила Ефимовна не рассмеялась.
- Коротко и ясно, - произнесла она.
Удивительно, ведь это была и ее тайная мысль, нечто вроде девичьей мечты о лучшей судьбе, которая обыкновенно остается втуне и оживает в любви к сыну, может быть. Это идеальная сторона дела. А житейски? Тоже, вне всякого сомнения, наилучший вариант для сына, для нее самой – для победы над Сергеем, который всегда ревниво относился к младшему брату.
- Хорошо, Саня. Только это невозможно, - серьезно и взволнованно отвечала мать сыну. – Я всегда боялась его как огня. Этот не чета твоему отцу. Ты ведь никому ничего не говорил, кроме как мне, да?
- Конечно. Тебе неприятно, мама?
- Нет, дорогой мой, грустно. Как мы спешим все испытать, боясь не успеть, а не остается времени на самое лучшее, ради чего только и стоит…
Людмила Ефимовна замолчала, задумавшись.
- Мама, а я не все тебе сказал. Я позвонил и дяде. Он велел мне подождать его здесь.
- Здесь?
- Да. Он должен вот-вот подойти. Но он ничего не знает. Ты можешь быть спокойна.
- Когда это я бываю спокойна? Ну хорошо. Можно ли мне закурить, как ты думаешь? Ведь он не курит.
- Кури, конечно. Ты же не любишь себя стеснять, как и папа…
Саня вздохнул.
- Это упрек? Послушай, Саня, это удивительно: ты совсем взрослый юноша!
Людмила Ефимовна не успела закурить, как из-за деревьев по боковой аллее подошел к ним не очень высокого роста молодой мужчина с сильно поредевшими волосами. Это и был Олег Букин.
Здороваясь за руку с племянником, он не сразу обратил внимание на Людмилу Ефимовну.
- Как ты вырос, Саня! – воскликнул Букин, широко и весело заулыбавшись.
- Да, дядя Олег, - отвечал Саня вполне серьезно, - меня чаще называют не мальчик, а молодой человек.
- Да, да, молодой человек, - подтвердила Людмила Ефимовна, с ласковым смущением поглядывая равно как на сына, так и на его дядю.
- Я снова не узнал вас! – удивленно рассмеялся Олег Букин. – Невероятно, как это нынешние женщины долго сохраняют молодость! Вечно молоды!
- Стараемся. Иначе зачем и жить, - отвечала Людмила Ефимовна, явно польщенная. – Как ваши дела? Творческие и сердечные? Впрочем, успеем обо всем поговорить. Предлагаю, друзья, поехать ко мне. У меня дома все есть. По привычке набираю всего, что попадется хорошего, а сама почти ничего не ем – соблюдаю диету. – И тут слегка повела плечами, как бы демонстрируя гибкость и относительную стройность фигуры. – Саня! Олег! Поехали! Ради такого случая возьмем такси.
Запахло настоящим приключением. Машина сделала круг по площади Искусств и выехала на Садовую. Людмила Ефимовна усадила рядом сына (Олег впереди), шепталась с ним о чем-то оживленно и тут же рассеянно поглядывала в сторону. Живость и переменчивость ее настроения были поразительны.
“Нет, она не вульгарна, как мне иногда казалось, - подумал Олег Букин, тоже охваченный почти детским чувством нежданного приключения, - и пошлости в ней нет. Она настоящая. И сколько в ней жизни! Откуда? И что это значит?”
Переехав Неву и Охту, на Большеохтинском проспекте остановились.
- Олег, вы гость. Плачу я, - сказала Людмила Ефимовна. – Выходите.
- Ну нет, - возразил Олег и расплатился. Чего он терпеть не мог, это когда женщины командуют. – Людмила Ефимовна, мы с Саней заглянем в книжный магазин. Сейчас придем.
- Хорошо! А то я боюсь, у меня дома беспорядок.
В книжном магазине с отделом канцелярских товаров набрали, кстати, тетрадей для Сани. Дядя Олег, по своему обыкновению, расспрашивал, как провел лето, что читал, как отец…
- Работает, - сказал Саня и с оживлением заговорил о другом: - Дядя Олег, один папин товарищ попал в больницу…
- Что?
- Представьте себе: он возвращался ночью домой под… ну, был, видимо, пьян… И вдруг навстречу ему две фары. Он решил, что это два мотоциклиста, и встал между ними… А это машина шла – и чуть не насмерть. Чудак, правда?
Олег не сразу понял, о чем идет речь, он вообще опасался, как бы старший его брат не спился. Но был это, верно, анекдот, - и расхохотался. В самом деле, встать между двумя фарами, несущимися тебе навстречу, даже если это мотоциклисты, - решение неожиданное.
Пришли в однокомнатную квартирку Людмилы Ефимовны, отделанную точно для выставки. Сколько сил, времени и денег ей это стоило – Людмила Ефимовна могла без конца рассказывать.
Было уютно, все на месте. Для полноты жизни не хватало лишь шума и небольшого беспорядка, что внесли Саня с Олегом. Угощая гостей, сама хозяйка почти ничего не ела и целый вечер не курила. Саня, поев хорошенько, включил телевизор.
Людмила Ефимовна оказалась весьма осведомленным собеседником. Она даже выписывала два толстых журнала, правда в складчину с сослуживцами.
- Телефона у меня только нет, но будет.
Олег верил: телефон у нее будет. Он с удивлением посматривал на нее и слушал, хотя знал с первой встречи, когда она только-только вышла замуж за его брата, что она такая и есть: подвижная, простодушная, умная, с милым красивым лицом, суетная, глупая и серьезная, остро чувствующая и радости, и горести. И все грани своего характера она как нарочно подчеркивала, играя ими и забавляясь, иногда до слез.
- Милые вы мои, вам пора! Если вам у меня понравилось, приходите еще. Хоть в субботу. Я живу теперь одна, не зову ни подруг, ни приятелей, надоело всех развлекать, а самой лишь плакать. Саня! Как бы я хотела жить с тобой вместе!
- Устроится все еще как-нибудь, - проговорил Саня, целуя мать и взглядывая на дядю, словно спрашивая, не хочет ли и он последовать его примеру. Взглянула на Олега и Людмила Ефимовна – открыто, с увлечением, вопросительно. И вдруг он наклонился и поцеловал ее в щеку и в губы.
Людмила Ефимовна замерла, сдвинула брови, словно он причинил ей боль, и подтолкнула обоих к выходу:
- Идите, идите! Ишь какие нежности! Не забывайте меня!
Закрыв дверь, она пришла на кухню, поспешно закурила и расплакалась. Что-то новое, хорошее открывалось перед нею, хотя рассудком понимала, что из затеи Сани ничего путного не выйдет. Но почему? Почему?
Однако попытка не пытка. Никто – ни Саня, тем более его дядя – не догадывался, что Людмила Ефимовна начала военные действия, разумеется, на свой, совершенно особый лад.
В десятом часу Саня и Олег добрались до Краснопутиловской. Сергей в майке и джинсах на босу ногу хозяйничал на кухне, что-то стирал в ванне, то и дело вытирая руки полотенцем, подходил к телевизору и затягивался, доставая горящие сигареты из самых неожиданных мест… И все это он продолжал проделывать, встретив сына с веселой снисходительностью, смысл которой Саня отлично понял, ведь он не выполнил ни одного поручения, но вины не чувствовал, потому что дело затеял он нешуточное.
За Саней показался Олег, и Сергей вовсе обрадовался:
- Олег! Молодец, что выбрался к нам наконец. Откуда вы?
Саня знал, что его слова ошеломят папу.
- Мы были у мамы, - сказал он с легким вздохом, словно все случилось не по его воле.
- Как! И дядя Олег?!
- Да. Мама нас пригласила на ужин. Ты же знаешь, как мама умеет готовить.
- Ничего подобного, - возразил отец. – Ничего подобного! Я помню, как она варила борщи, - бухает туда, что попало под руку, не глядя, и даже не попробует. А мясо и рыбу мне всегда самому приходилось разделывать и жарить.
- Нет, мама, теперь великая мастерица на все руки. Дядя Олег, ведь это правда?
- О чем речь!
- Впрочем, - отступил Сергей, - за десять лет… Жизнь всему научит.
- А уж я не говорю о том, как мама квартиру свою отделала. Прямо все сияет!
- Что, лучше, чем наша? – Сергей Павлович уделял квартире немало сил и времени, но поскольку ремонтом занимался он сам и почти никогда не доводил его до конца, конечно, никакого сравнения не могло быть.
Саня ушел к себе почитать и готовиться ко сну.
- Ты когда последний раз видел Людмилу Ефимовну? – спросил Олег.
- Люську? Да весной. Не этого, а прошлого года, когда она вышла было замуж и важничала. Хочешь пива?
- Давай. Я тоже тогда ее видел, - рассмеялся Олег. Он был на голову выше своего брата и посматривал на него свысока. Оба стояли у стола. Однако старший брат тоже, как привык с детства, поглядывал на Олега свысока, хотя и снизу вверх. – А сегодня я ее не узнал. Она решительно помолодела лет на десять! А красива была она всегда.
- Красива? Гм, - усомнился бывший муж. – На личико – да. Бюст – хоть куда. А фигурой не вышла, то есть никогда не умела одеваться, все у нее выпирало… Баба и баба. А бабы мне быстро надоедают.
- Нет, она решительно сбавила вес и теперь тонка, подвижна, как в восемнадцать лет, когда ты впервые свел нас.
- Что, она понравилась тебе тогда? – с мечтательным видом спросил Сергей.
- Конечно! Но именно как твоя жена. Вы уже тогда чем-то были похожи друг на друга.