А ныне уж развод - вопрос решенный, да вот еще: когда бы ни приехал, здесь репетитор, а Мартына нет.
«Здесь чисто? - справился Максим при встрече с Мартыном. - Занимаются всерьез?»
«Ну да! Послушать, можно одуреть», - Мартын с цепочкой мата произнес.
«Да, Ксюша - умница. Что и Мария?» -
«Она-то учится и по-английски выпендривается не хуже Ксюши».
«А ночью?»
«Ночью я не знаю, дома я сплю. Меня же отпускают на ночь».
«А ты и рад! И кто же этот чертов... Ты разузнал? Не подсадная утка?»
«Нет, репетитор самый настоящий, ни Ксюше, ни Марии не спускает ни лени, ни заигрыванья с ним».
«А что они?»
«Обхаживают обе, в соперничество меж собой вступая. Известно, женщины, да все одни...»
«С Марией - ясно, юноша смазливый...»
«Но Ксения-то с ним играет вволю, в открытую, с подружками болтая по телефону, обсуждают тему, как репетитора ей соблазнить».
«Ну, хорошо. Пускай на нем свихнутся. А мы подумаем, как им помочь».
«О, нет, меня не впутывай, Максим!» - Мартын насупился, как бык, готовый, опасность чуя, броситься вперед.
В квартире двери все раскрыты настежь, и Ксения все слышала, когда хотела слышать разговоры старших, как ныне, с выясненьем отношений, всю подноготную узнаешь близких, а если то касается тебя, развесишь уши, можно и заснять, оставив краба невзначай, где надо.
«Все знают, ублажала ты его и после, выйдя замуж за меня...» - Отец твердит о крестном, ну, а мама: «Все, все, кроме тебя, сказать ты хочешь!»
«Не смей ты издеваться надо мной!»
«Тебе же можно!»
«Черт!»
«Не чертыхайся. И лучше не касайся этой темы».
«Но, черт, с какой же стати завещал он фирму нашей дочери, ублюдок?»
«Чтоб ты не приложил к ней руку. Фирма - мое детище. Это справедливо. Уж верно, Бог его надоумил!»
«Ну да! А я сыграл роль Гавриила». -
«На что пожаловаться можешь ты? Любила я тебя...»
«Еще бы! Лучше архангел Гавриил, чем Господь Бог, принявший вид голубки».
«Знаю я, о чем ты. «Гавриилиаду» в школе еще читала. Лучше эту тему тебе оставить».
«Лучше? Для кого? Я был уверен: Ксюша - дочь моя. Признайся!»
«В чем должна признаться я?»
«Ты убедила босса при смерти, что Ксюша - дочь его, чтоб фирмой...».
«Ух ты!» - воскликнула Мария с восхищеньем.
«Я угадал?!»
«Сказать бы мне, мол, да. Но лучше правда. Пусть все прояснится. Благополучье дочери всего дороже мне».
«Что это значит, черт?»
Меж тем у мамы с папой встал вопрос, хорошенькое дело, кто отец их дочери единственной, любимой, и спорам не было конца и ссорам, с вмешательством в слезах кричащей Ксюши.
«Тебе хотелось верить, ты и верил, что Ксюша - дочь твоя. Так было бы, когда б не эта фирма, с ней срослась душа моя, как с делом рук моих. Однажды шеф подъехал - на прощанье, ведь жить осталось считанные дни. Он знал, главою фирмы не оставят меня его наследники, что делать. А Ксения вертелась тут вокруг, скакала, прыгала, как понарошке, стараясь всех привлечь к своей особе. Он улыбался, глядя на нее... Я и сказала, пусть, мол, фирму ей оставит. Пальцем мне он: не шути! Уехал...».
«И оставил фирму Ксюше, решив, что от него ты понесла...»
«При завещаньи экспертиза - все, как надо, Господь Бог надоумил».
«Со всех сторон меня ты обошла!»
«Никто тебя не обходил, ты сам. увел от старика, затеял дело, что же, и загулял, в бандита превратился. Мы вынуждены жить с охранником!»
«И с репетитором!»
«О, здесь для нас как раз отдушина. Его не трогай: ты головою отвечаешь, знай!»
«Но Ксюша - дочь моя, я спас бедняшку от матери ее и от убийцы, уверовавшего, ну, как же, в Бога. Я спас тебя, женившись по любви с опасностью для жизни...»
«Это знаю. Интеллигент, влюбившись в шлюху, слабость двойную выказал, - пришлось спасать из нас кого? С его-то благородством и восхищеньем женской красотой...»
«О чем ты говоришь?»
«Натешившись, меня б забыли, если б не явился влюбленный рыцарь, Дон-Кихот несчастный, я заложила душу дьяволу, чтобы его спасти, я стала шлюхой, какой он не встречал, я им играла, а он содействовал моей карьере, да и твоей... На что ты жалуешься?»
«Ах, значит, все прекрасно, милая маркиза? Я обязан жизнью ей, гетере, сколочившей состоянье, и леди из гламурного журнала! Но только это пиррова победа. Дом на песке. Гламур и Голливуд».
Подвижность детская, прыжки, скаканья у Ксеньи чаще превращались в танцы, как на тусовках, или у шеста, в телодвиженья стриптизерш нарочно, ко смеху взрослых; опыт обретя, решилась репетитору представить игру со съемкою на видео.
А он, унять ее не в силах, вышел за дверь, она - за ним полуодета, смеясь тому, что обратила в бегство. Мария поняла, что приключилось, велела дочери пойти к себе и справилась у Жени, что в стриптизе он тоже разбирается? Откуда?
«Еще бы нет! - Евгений рассмеялся. - Сужу по впечатлениям своим... Да, я заглядывал в ночные клубы, по фильмам Голливуда все ясней, но больше я по женщинам сужу, как ходят все, одетые едва, ведь юбка укорочена иль блузка, полуоткрыты талия и груди; а в брюках, то в обтяжку - щеголяют, как обнаженные во всех движеньях, еще чуть-чуть и танец у шеста. Когда есть грация, то все прекрасно, или всего лишь шаржи и уродство».
«А это вам уже не нравится?»
«Я убежден, что красота не может, о, не должна она служить пороку, и даже оголяться, снисходя до низменных страстей, в чем нет отрады, как в войнах и убийствах, только стыд».
«Вы правы совершенно. Я согласна. Вы, видно, репетитор по призванью. Но где всего вы этого набрались? Вы даже за границей не бывали...»
«Я думаю, от матери моей, - заметил вдруг Евгений с грустью нежной. - Она была учительницей...»
«Что? Была? Наверное, красивой очень...»
«Нет слов. Я рос у бабушки, а мама жила в Москве. Ее я видел редко. И рано умерла, во что поверить мне трудно: ведь она всегда со мной, присутствие ее, как светлой гостьи в часы раздумий, ощущал всегда».
«Как! И сейчас?»
«Поскольку думаю и говорю о ней сейчас я с вами».
«А знаете, присутствие ее я тоже чувствую и зависть в сердце».
«Есть нечто в женщинах красивых, то, что светится в их облике, в глазах, - сиянье красоты. То есть и в вас».
Мария рассмеялась: комплимент нежданный и какой, - вся загорелась и с восхищеньем на него глядела, давно ни на кого так не глядела. Но взгляд такой, как счастья зов и вызов, и радует, и создает проблемы, - Евгений отступил не без досады, поспешно собираясь выйти вон.
«Мне удивительно в вас то, как вы о матери храните в сердце память...»
«С ее фамилией и именем Сережникова Женя - я ей тезка Сережников Евгений, как брат с сестрой, она всегда со мной».
«А вы не гей?»
«О, нет!»
«Мне все равно и все же рада».
Показывается Ксения:
- Я не подслушивала, но все слышала, поскольку все двери у нас настежь. У меня есть вопросы по физике.
- Хорошо. Позанимайтесь полчаса. А я спеку пирог.
- На чай я не останусь, - вдруг заявил Женя Сережников.
- А что такое? - с изумлением в шутку справилась Мария.
- Вы делаете из меня домашнего человека, а я репетитор. Я беру деньги за работу, а не за общение с вами.
- А это же самое интересное! - воскликнула Ксения. - Общение с репетитором. Мне все девочки завидуют. Я показываю им видео, как он со мной занимается.
- Ну да, общение дошло до стриптиза. Хоть об этом не проговорись в школе.
Все рассмеялись, и Женя Сережников счел за благо уйти.
- А физика?!
- Отстань от него. У него свидание, - съязвила Мария.
Дверь за репетитором закрыли, в наступившей тишине мать и дочь прильнули друг к другу, как бы с осознанием их одиночества, как вдруг обе вздрогнули, ощутив чье-то присутствие в квартире.
Это был Мартын, который появлялся, когда ему вздумается, соблюдая безопасность хозяек.
- Что ты здесь ходишь? Я же тебя отпустила, - резко выговорила Мария.
- Возникли проблемы с закрытием двери на черную лестницу. Теперь все в порядке. Ухожу.
Мартын демонстративно хлопнул дверью. По взгляду матери Ксения включила сигнализацию и сказала:
- По-моему, Мартын ревнует тебя к Жене.
- Еще чего! - возмутилась Мария, тем более и сама заметила изменение повадок охранника по отношению к ней с тех пор, как Максим загулял, а теперь дело дошло до развода. Он оберегал ее с дочкой ревниво, как бы не в службу, а в дружбу, что естественно, но это был соглядатай Максима. - Я его уволю!
- А нашим водителем-охранником будет Сережников?
- Нужен нам охранник. Это придумал твой отец, чтобы держать меня на мушке. А машину я сама могу водить и постоять за себя и за тебя тоже.
- Но было бы здорово, если бы мой репетитор приезжал за мной в гимназию.
- Ну, конечно!
6
Женя Сережников приехал на дачу к отцу, с которым стал чаще видеться уже после смерти бабушки, и впервые прямо спросил, как случилось так, что он носит фамилию матери и вообще как появился на свет, если мама его жила в Москве, у нее была своя семья, у него - своя...
- Все так, все так, - невольно рассмеялся Кирилл, плотный детина, крепкоголовый и краснощекий, не скажешь, старик, но по всему мужчина почтенного возраста, полный однако энергии и жизнерадостности, и тут же тишины и грусти. - И все же сказать: обыкновенно, так бывает, - я не могу... Скорее всего, здесь все необыкновенно, словно у нас было несколько жизней, у меня, у нее, кроме той, из нашего детства, которая, вся сотканная из моих грез и воспоминаний, протекала где-то, сближая нас вновь и вновь - в яви, что чудеснее сна. Можешь не прятать усмешку над романтическими бреднями, каковыми ты их находишь...