Тим СкоренкоЭверест[52]
Книга журналиста, поэта и прозаика Тима Скоренко имеет многообещающий подзаголовок «роман о любви», который буквально к третьей странице получает довольно неожиданное толкование: речь в нем и правда идет о любви, только объектом ее являются не люди, а горы. Вернее, одна конкретная – Эверест.
Все знают, что официально первыми на величайшую вершину мира в 1953 году взошли новозеландец Эдмунд Хиллари и шерпа Тенцинг Норгей. Однако правда ли до них на Эверест не ступала нога человека? Известно, что тридцатью годами раньше, в 1924 году, на его склоне погибли величайший альпинист своего времени Джордж Мэллори и его спутник, двадцатидвухлетний инженер Эндрю Ирвин. Позднейшие альпинисты обнаружили тело Мэллори существенно ниже вершины, однако погиб ли он на подъеме или уже на спуске, так и остается тайной. Принято считать, что Мэллори не удалось покорить Эверест – отправляясь в Гималаи, он объявил, что непременно оставит на вершине портрет своей жены Рут. Поскольку ничего даже отдаленно похожего на портрет миссис Мэллори так и не было найдено, первопрохождение Мэллори по сей день остается недоказанным.
В романе Скоренко эта давняя альпинистская коллизия становится предметом почти детективного расследования. В наши дни молодой англичанин Джон Келли решает, что нашел неопровержимое доказательство того, что Мэллори всё же побывал на вершине. Но чтобы подтвердить эту гипотезу, ему необходимо повторить путь своего кумира и земляка и самому подняться на Эверест. Карабкаясь вверх, в безвоздушные ледяные выси, Келли не будет знать, что за каждым его движением из глубокой расщелины ревниво следят мертвые глаза еще одной жертвы горы, еще одного незримого и забытого участника этой высокогорной драмы – безрассудного авантюриста Мориса Уилсона, погибшего в снегах Эвереста через десять лет после Мэллори.
Микшируя достоверные факты с фантазией, тасуя хронологические пласты, ловко перебрасывая фокус от героя к герою (мы видим происходящее глазами то покойного Уилсона, то Джона Келли, то спутника Мэллори молодого Эндрю Ирвина), он ухитряется сохранять интригу – кто же, кто был на Эвересте первым? – до самой последней страницы. Эта способность держать читателя в напряженном неведении, постоянно подпитывая его любознательность разнообразными сведениями по истории, теории и практике альпинизма, но ни в какой момент не проговариваясь о главном, бесспорно, составляет основное – и очень важное – достоинство романа.
К остальному же – простоватой повествовательной манере, неофитскому энтузиазму, детской наивности во многих вопросах (так, описывая полиаморию и бисексуальные страсти в эстетском кружке Блумсбери, к которому в юности принадлежал Джордж Мэллори, Скоренко демонстрирует удивительное в наши дни простодушие) – вполне можно придраться. Можно, но как-то не хочется. Предпослав своему роману подзаголовок «роман о любви», Тим Скоренко не покривил душой – его книга буквально потрескивает от этого иррационального, гибельного и романтического чувства. Ни капли отстраненного и ироничного менторства – Скоренко буквально инфицирует читателя огненной страстью своих героев. На блеклом и несколько однообразном фоне современной русской словесности этот яркий, по-хорошему юношеский, динамичный, обаятельный – и, ну, да, немного наивный – роман смотрится эдакой беззаконной кометой, несущей с собой килотонны энергии и живого свежего воздуха – субстанций редких и в силу этого бесконечно ценных.
Евгения НекрасоваКалечина-Малечина[53]
Одиннадцатилетняя Катя – тот тип ребенка, от которого благополучным родителям хорошеньких румяных детей хочется побыстрее отвести взгляд со смесью неловкости и негодования. Неухоженная и взлохмаченная, плохо одетая, заторможенная и неуклюжая, не способная решить ни одного примера, не знающая тривиальных вещей – например, что стихи пишутся в столбик… Катя живет в Подмосковье с полунищими задерганными лузерами-родителями, в ободранной квартирке с разводами на потолке, ее третирует учительница, а единственная подруга снисходительно наблюдает, как Катю травят одноклассники.
Но однажды жизнь, казавшаяся до этого момента тоскливой, но всё же худо-бедно выносимой, скатывается в форменную катастрофу: после эпохальной неудачи на уроке труда учительница сообщает Кате, что той предстоит перевод в школу для умственно-отсталых. А параллельно с этим рушится последняя родительская надежда поправить семейное благосостояние: покупатель бабушкиной дачи – мрачный уголовник – отказывается отдать обещанные деньги… И вот в этот мрачный час на помощь Кате приходит странное существо, живущее за плитой на кухне. Жутковатая желтоглазая кикимора с куриными ногами и носом-закорючкой, воплощающая ту темную и гибельно опасную силу, которая таится в доведенном до отчаяния ребенке, на один безумный день входит в жизнь девочки – и меняет ее до неузнаваемости. Скудный катин мирок дает трещину, ненадолго обнажая свою магическую изнанку, и после этого ничто и никогда уже не будет прежним.
То, что в пересказе напоминает детскую сказку – нечто вроде осовремененной версии «Домовенка Кузи», – на практике располагается где-то в просторном зазоре между бытовой чернухой Романа Сенчина и мистической жутью Дмитрия Горчева или, если угодно, Юрия Мамлеева. Однако роман (а на самом деле, небольшая повесть) финалистки премии «Лицей» Евгении Некрасовой обладает одним важнейшим свойством, которого нет ни у Мамлеева, ни у Сенчина, ни даже у Горчева. И свойство это – задорная способность видеть свет там, где другие видят лишь мрак, и иррациональный – а потому особенно заразительный – оптимизм, ставящий прозу Некрасовой если не в один ряд, то по крайней мере на одну полку с романами екатеринбуржца Алексея Сальникова и шведа Фредерика Бакмана.
Легче легкого
Литература, как известно, не имеет материального веса, однако выражение «легкое чтение» устойчиво закрепилось в речевом обиходе, причем обросло по дороге преимущественно негативными коннотациями. «Легкое» противопоставляется не «тяжелому», но «умному», «сложному», «глубокому», «возвышенному». Однако в действительности глубина и сложность авторской мысли связана с формой лишь по касательной: очень часто глянцевитая «легкая» оболочка служит вместилищем для идей не менее (а иногда и более) глубоких, чем те, что принято паковать в оболочку нарочито шероховатую. В этом разделе я попыталась собрать в первую очередь рецензии на книги, при обманчивой простоте говорящие о чем-то важном, – что, впрочем, не означает, что здесь вы не найдете рекомендаций по книгам бескомпромиссно легким, не предполагающим изнурительного интеллектуального фитнеса.
Лиана МориартиДевять совсем не знакомых людей[54]
Первые страницы нового романа австралийки Лианы Мориарти наводят на мысли о герметичном детективе. Девять человек прибывают в уединенный пансион «Транкиллум-Хаус», расположенный в здании старинного поместья, чтобы за десять дней пройти здесь революционный курс духовного и телесного преображения под руководством харизматичной Маши. Когда-то давно русская эмигрантка Маша – на тот момент успешная бизнес-леди – пережила клиническую смерть, и это полностью ее изменило: она покинула корпоративный мир с его вечной гонкой и нездоровыми привычками ради гармонии, обретенной ею посредством велнесс-практик. Той же тропой, ведущей прямиком к совершенству, Маша готова повести свою паству, и если какие-то из ее методов покажутся новичкам сомнительными, тем хуже для усомнившихся.
Располагающий к успешному развитию детективной интриги антураж – чуть зловещий и романтический – органично дополняется тем, что каждый из девяти постояльцев, похоже, принес с собой в «Транкиллум-Хаус» собственную тайну – большую или маленькую. Сочинительница любовных романов пятидесятилетняя хохотушка Фрэнсис только что пережила не вполне понятный, но определенно травматичный и унизительный любовный опыт. Над семьей Маркони (долговязый отец-учитель, его худощавая и нервная жена и их двадцатилетняя дочь, болезненно привязанная к родителям) нависло черное облако недавней и толком не пережитой еще беды. Молодые супруги из глубинки, Бен и Джессика, приехали на собственном «ламборгини», который решительно не вяжется с их деревенскими манерами и выговором. Сорокалетний адвокат по разводам, красавец Ларс, явно сбежал в «Транкиллум-Хаус» прямиком из пламени собственного семейного пожара. Да и у безупречной Маши в шкафу, похоже, хранится неплохая коллекция скелетов…
Однако псевдодетективная завязка на поверку оказывается ложной: никого из постояльцев или сотрудников так и не найдут убитым, а все повествовательные узелки, такие многообещающие поначалу, планомерно начнут развязываться самым прозаическим, едва ли не тривиальным способом.
Мориарти не ломит за скромные секреты своих героев втридорога – всё, что тем довелось пережить, не выходит за рамки вполне обыденного (хотя порой весьма трагичного) человеческого опыта. Однако в тот момент, когда читатель решит, что «Девять совсем не знакомых людей» – это просто несколько переплетенных между собой историй о трогательных, смешных, несчастных и нелепых в своих надеждах на счастье людях, сюжет романа закладывает крутейший вираж, сквозь оздоровительные практики начинает отчетливо проступать опасное безумие, а за ним маячит неимоверной силы катарсис…
Лиана Мориарти – автор редкий, чтоб не сказать уникальный: осознанно и с любовью эксплуатируя весь арсенал массовой прозы, она ухитряется раз за разом производить тексты, по отношению к которым ни один восторженный эпитет не покажется чрезмерным. Оставаясь пронзительно серьезной и вместе с тем обаятельно ироничной, снайперски нанося читателю эмоциональный удар под дых ровно в тот момент, когда он уже готовится сложить губы в насмешливую гримасу («Да-да, женская проза, всё понятно»), Мориарти выдерживает безупречный баланс между щемящей честностью и упрямым оптимизмом. Каждая ее книга пронизана одновременно ощущением хрупкости человеческой жизни, отношений – да вообще всего, и зарази