[10], или в то, что Интернет это некое подобие всемирной заоблачной деревни. Фрейл постоянно был как бы «заново родившимся», хотя точно сформулировать смысл слова «заново» Шон, пожалуй бы, и не смог. Фрейл зациклился в своей работе на том, на что Шон едва ли обращал внимание, на том, что давало утешение, а попросту говоря, смягчало боль, хотя и не надолго — он всегда как бы пребывал в состоянии какой-то неколебимой убежденности. Временами, если уж говорить откровенно, Шон считал своего босса идиотом, изо рта которого, как из рога изобилия, извергались пошлые суждения о жизни, о смерти и о том, как расставить все по местам, как излечивать раковые опухоли и как заставить человечество жить, подчиняясь велению одного общего сердца — все было бы прекрасно, если бы его идеи дошли до каждого.
Иногда, однако, Фрейл напоминал Шону отца, сооружавшего в подвале птичьи домики (правда, ни в один из них птички так и не залетали), и в эти моменты Шону нравились его идеи о реформировании бытия.
Стаж службы Мартина Фрейла в должности лейтенанта убойного отдела Шестого полицейского участка превышал сроки пребывания у власти двух последних президентов, и, насколько это было известно Шону, никто из коллег никогда не осмеливался называть его «Марти», или «приятель», или «старина». При встрече с ним на улице, его можно было бы принять за какого-нибудь бухгалтера или за какого-нибудь сотрудника страховой компании, который спешит на переговоры по размерам выплаты страховки, короче говоря — за какую-нибудь канцелярскую крысу. Говорил он мягким голосом, который соответствовал мягкому располагающему выражению лица; от прически осталось только подковообразная рыжевато-каштановая и весьма жиденькая волосяная поросль. Он был человеком маленького роста, какие почему-то довольно часто встречаются среди служащих полиции штата; этих людей затруднительно выделить в толпе, поскольку, в придачу к малому росту, в них нет ничего бросающегося в глаза. Он любил жену и двоих детей; он — активный прихожанин своей церкви, он придерживается консервативных взглядов в финансовых и общественных отношениях.
Но эта мягкость голоса и черт лица никоим образом не соотносилась с присущим ему складом мышления и умонастроения, заключавшихся в жестко бескомпромиссном сочетании прагматизма и морализма. Ему было плевать, что на самом-то деле вы не совершили никакого преступления; Мартин Фрейл мог усмотреть в любом варианте вашего поведения величайшее преступление, ибо он имел особое, собственное понимание законов.
— Я хочу, чтобы вы всегда были наготове, как гончая в стойке, — говорил он Шону в первый день его работы в убойном отделе. — Я не хочу, чтобы вы открыто демонстрировали свою озлобленность и негодование при расследованиях. Ведь это все эмоции, а эмоции никогда нельзя проявлять публично. Я хочу, чтобы вы все время выглядели несколько озабоченным тем, что место, на которое вы попали, не теплое, а многие ваши соученики по колледжу разъезжают на «ауди» и «мерсах». Я хочу, чтобы вы были озабочены тем, что преступники тупы настолько, что позволяют себе плевать своими погаными харями на наше законодательство. Достаточно озабочены тем, Девайн, чтобы влезать в детали расследования очень глубоко и не давать этим типам из ассоциации «Американцы за демократические действия» вытаскивать преступников из суда по причине небрежно составленных протоколов и размытости доказательной базы. Достаточно озабочены тем, чтобы доводить каждое расследование до логического конца и загонять этих грязных ублюдков в вонючие камеры, где они просидели бы до конца своей гнусной отвратительной жизни.
В участке его за глаза называли «Фрейл-проповедник». Каждый новый сотрудник их подразделения в свой первый рабочий день получал свою порцию одинаковых для всех наставлений. По большей части, все им сказанное было легко провозгласить, но было совершенно не понятно, как выполнить, так же как не было понятным и то, насколько он сам верил всему, что говорил, и насколько процентов сказанное им можно было посчитать балаганным монологом на тему укрепления правопорядка. Но надо было либо соглашаться с ним, либо делать ноги из его подразделения.
Шон уже два года работал в отделе по расследованию убийств и за это время сумел разобраться, кто есть кто в группе Уити Пауэрса, однако он по сей день то и дело ловил на себе взгляды Фрейла, которые ясно говорили о том, что Фрейл в нем не уверен. Фрейл и сегодня смотрел на Шона, словно бы прикидывая — потянет ли он расследование этого случая: убийство девушки в его парке.
Уити Пауэрс направился к ним, размахивая блокнотом в такт шагам. Подойдя ближе, он кивнул Фрейлу и произнес приветственно:
— Лейтенант.
— Сержант Пауэрс, — произнес вместо приветствия Фрейл, — что вы можете сообщить на этот час?
— Примерное время смерти от двух пятнадцати до двух тридцати ночи. Признаков сексуального насилия не обнаружено. Наиболее вероятная причина смерти — огнестрельная рана в области затылка, но мы не исключаем и того, что у погибшей будут обнаружены и другие, скрытые травмы. Стрелявший, по всей вероятности, был правша. Мы нашли пулю, застрявшую в деревянной конструкции справа от трупа. Похожа на пулю от «Смита» тридцать восьмого калибра, но мы сможем сказать точно после баллистической экспертизы. Сейчас водолазы ищут оружие в канале. Возможно, преступник выбросил пистолет или, по крайней мере, предмет, которым он бил ее, какую-нибудь биту или палку.
— Палку, — задумчиво повторил Фрейл.
Два офицера бостонской полиции при обходе домов по Сидней-авеню нашли женщину, которая уверяет, что слышала звук удара машины о какой-то предмет, после которого двигатель заглох. По ее словам, это произошло примерно в час пятнадцать, то есть за полчаса до момента наступления смерти.
— Какие у нас есть вещественные улики? — спросил Фрейл.
— Видите ли, сэр, этот проклятый дождь смыл почти все. У нас есть несколько не совсем четких отпечатков следов, которые, возможно, принадлежат преступнику; пара следов, наверняка оставленных жертвой. Мы сняли порядка двадцати пяти слабых отпечатков пальцев с двери позади экрана. И сразу возникает вопрос, кому могут принадлежать отпечатки — преступнику, жертве или двадцати пяти другим людям, не имеющим никакого отношения к преступлению, а просто заглянувшим туда вечером выпить или перевести дух после пробежки. Мы взяли пробы крови перед дверью и внутри — и снова, эта кровь может быть связана с преступлением, а может быть, и нет. Но в основном, конечно, это кровь жертвы. Мы сняли несколько четких отпечатков пальцев на двери машины пострадавшей. Вот, пожалуй, и все вещественные улики на данный момент.
Фрейл кивнул.
— И что же я могу доложить по существу дела окружному прокурору, когда он позвонит мне через четверть часа?
Пауэрс пожал плечами.
— Скажите ему, сэр, что дождь, прошедший ночью, сильно затрудняет работу, но мы делаем все возможное.
Фрейл зевнул в кулак.
— Больше вы мне ничего не хотите сообщить?
Уити, оглянувшись через плечо, посмотрел на следы, ведущие к двери, расположенной позади экрана, на ту последнюю полоску земли, которой касались ноги Кейти Маркус.
— Не могу понять, почему так мало следов.
— Но вы же сами говорили про дождь…
Уити кивнул.
— Но она все-таки оставила пару следов. Готов поспорить на что угодно, это ее следы, потому что они свежие, а к тому же она упиралась в нескольких местах пяткой подошвы в грунт, в нескольких местах мы нашли комки земли с ее подошв; может быть — в трех или в четырех местах. Я уверен, что это следы ног Катрин Маркус. Но преступник? Ни единого следа.
— Но ведь дождь, — вступил в разговор Шон.
— Вот-вот. Я на сто процентов уверен, дождь виной тому, что нам удалось отыскать только несколько ее следов, но почему, как мы ни старались, мы не смогли обнаружить никаких следов этого типа? — Уити посмотрел на Шона, потом перевел взгляд на Фрейла и снова пожал плечами. — В чем дело, не пойму, но это обстоятельство не выходит у меня из головы.
Фрейл спрыгнул с площадки, стряхнул песок с ладоней, которыми при приземлении коснулся земли.
— Ладно, ребята, в вашем распоряжении шесть детективов. Все ваши анализы лаборатория будет делать вне очереди. Для черновой работы вы можете потребовать сколько угодно людей. Итак, сержант, скажите мне, как вы намереваетесь использовать силы, предоставленные вам?
— Полагаю, для начала мы побеседуем с отцом жертвы; возможно, он знает что-нибудь о ее планах на прошлую ночь и маршруте передвижения; ну, например, с кем она была, не ссорилась ли она с кем-либо в последнее время. Затем мы поговорим с другими людьми, побеседуем предметно с той самой дамой, которая утверждает, что слышала, как машина заглохла на Сидней-авеню. Опросим всех местных пьянчуг, выловленных в парке и на Сидней-стрит. Надеюсь, что техническая служба обеспечит нас четкими отпечатками пальцев и данными о структуре волос, тогда наша работа станет более целенаправленной. Может быть, под ногтями девушки обнаружится кожа убийцы. Может быть, на этой двери есть отпечатки и его пальцев. А вдруг он окажется ее бойфрендом, с которым она поссорилась. — Уити по своему обыкновению еще раз пожал плечами и отбросил ногой ком грязи. — Вот таковы наши первоочередные действия.
Фрейл посмотрел на Шона.
— Мы возьмем его, сэр.
Фрейл посмотрел на него таким взглядом, в котором сквозило некоторое разочарование, словно он ожидал более серьезных и оптимистичных обещаний, но все же он согласно кивнул и поощрительно потрепал Шона по локтю, перед тем как отойти от площадки и направиться вниз по откосу туда, где рядом с несколькими расставленными на траве стульями лейтенант бостонской городской полиции Краузер что-то говорил своему боссу, капитану Гиллису из управления Д-6. Все, кто последовал за Фрейлом, бросили на Уити и Шона прощальные взгляды, заменяющие обычную в таких ситуациях фразу: «Ребята, держитесь!»