— Нет, при мне ничего не было. Я дам вам номер телефона парня, который работал вместе с ней по утрам. Может быть, он и припомнит что-либо случившееся еще до того, как я приходил в магазин.
— Спасибо, сэр, вы нам очень поможете. Ну, а когда вы были в магазине, ничего подобного не наблюдалось?
— Она всегда была в отличном настроении. Она была счастлива. Возможно, чуть-чуть…
— Что?
— Да нет, ничего.
— Сэр, иногда самые незначительные мелочи оказываются ключом к разгадке.
Аннабет подалась вперед:
— Джимми?
Джимми обвел всех смущенным взглядом.
— Ничего такого. Это было… Я сидел за столом и зачем-то поднял голову, а она стояла в дверях. Просто стояла, тянула коку через соломинку и смотрела на меня.
— Смотрела на вас.
— Да. И вот примерно на одну секунду ее взгляд стал таким, каким был однажды, когда ей было пять лет. Я, помню, собрался оставить ее одну в машине, чтобы только забежать в аптеку. Вдруг она разрыдалась, буквально залилась слезами — я тогда только что освободился из тюрьмы, а ее мать только что умерла, и я думаю, что тогда, оставаясь одна даже на секунду, она боялась, что больше никогда не увидит меня. Вот тогда у нее и появился такой взгляд, понимаете? Я хочу сказать, что, независимо от того, плакала она при этом или нет, этот взгляд и это выражение появлялись на ее лице, когда она готовила себя к тому, что никогда больше вас не увидит. — Джимми прочистил горло и вздохнул так глубоко, что глаза его округлились и расширились. — Понимаете, я не видел такого взгляда много лет, может быть — семь или восемь, но в течение этих нескольких секунд в ту субботу она смотрела на меня именно так.
— Как будто готовила себя к тому, что больше никогда не увидит вас.
— Да, — подтвердил Джимми, глядя, как Уити делает записи в своем блокноте. — Да вы не придавайте этому особого значения. Ведь это всего лишь взгляд.
— Я не делаю из этого никаких выводов, мистер Маркус, поверьте мне. Это просто информация. И это то, что я делаю — собираю кусочки информации, пока два или три кусочка не сложатся друг с другом в картинку, как детские кубики. Вы упомянули, что были в тюрьме?
— Господи, — произнесла Аннабет полушепотом и покачала головой.
Джимми, напружившись всем телом, подался вперед.
— Ну вот, приехали.
— Я просто в порядке уточнения, — пояснил Уити.
— Если бы я сказал, что работал пятнадцать лет в компании «Сирс», вы бы тоже уточнили? — усмехнулся Джимми. — Я тогда занимался грабежами. Два года на Оленьем острове. Запишите это в свой блокнот. А вдруг это именно тот кусочек информации, который поможет вам поймать убийцу моей дочери, сержант? Поймите, я ведь просто спрашиваю.
Уити бросил быстрый взгляд на Шона, и тот тут же пришел на помощь.
— Джим, никто здесь не имеет намерения оскорблять кого бы то ни было. Считай, что это мы уже проехали, давай вернемся к делу.
— К делу так к делу, — согласился Джимми.
— Кроме того взгляда, которым Кейти смотрела на тебя, — спросил Шон, — не заметил ли ты еще чего-либо странного в ее поведении?
Джимми, смотревший на Уити глазами заключенного на прогулке, поднес к губам чашку кофе и сделал несколько глотков.
— Да нет, ничего. Впрочем, постой… этот мальчишка Брендан Харрис… но, нет, это было не в то утро.
— А что ты можешь сказать о нем?
— Да он просто мальчишка, живущий по соседству. Он приходил сегодня и спрашивал, где Кейти, как будто хотел с ней повидаться. Но они едва знакомы друг с другом. Поэтому мне и показался странным его интерес. Да нет, это ерунда.
Уити записал в блокнот имя юноши-соседа.
— А, может быть, она с ним встречалась? — спросил Шон.
— Нет.
— Ну, почему ты так уверен, Джимми… — попыталась высказать свое мнение Аннабет.
— Я знаю, — упрямо заявил Джимми. — Она не встречалась с этим мальчишкой.
— Нет? — уточняюще спросил Шон.
— Нет.
— А почему ты так уверен?
— Послушай, Шон, в чем дело? Ты собираешься учинить мне допрос с пристрастием?
— Я не собираюсь допрашивать тебя с пристрастием, Джим. Я просто спрашиваю тебя, почему ты так уверен, что твоя дочь не встречалась с этим юношей Бренданом Харрисом.
Джимми с раздражением выдохнул и, глядя в потолок, спросил:
— Отец я в самом-то деле или нет?
Шон решил оставить эту тему и незаметно кивнул Уити.
— Ну, хорошо, — сразу сказал тот, — а с кем она, по вашим сведениям, встречалась?
— В последнее время ни с кем, — ответила Аннабет. — Насколько нам известно.
— А как насчет прежних дружков? Может быть, кто-нибудь из них затаил злобу? Парень, которого она отшила, обидела невниманием или чем-либо еще?
Аннабет и Джимми переглянулись, и Шон понял, что их обоих пронизало одинаковое чувство, и чувство это было подозрением.
— Бобби О'Доннелл, — вдруг произнесла Аннабет.
Уити положил ручку на блокнот и внимательно посмотрел на супругов, сидящих по другую сторону стола.
— Вы имеете в виду того самого Бобби О'Доннелла?
— Наркоторговец и сутенер? Примерно двадцати семи лет?
— Да, это тот самый, — подтвердил Уити. — За последние два года мы неоднократно брали его за художества, которые он вытворял в вашем районе.
— Однако вы до сих пор не смогли ничего ему предъявить.
— Поймите, мистер Маркус, прежде всего, мы относимся к полиции штата. Если бы преступление не было совершено в парке, меня бы здесь тоже не было. Территория Ист-Бакингема в основном находится в зоне юрисдикции городского полицейского управления, и я не могу отвечать за дела городских копов.
— Я скажу об этом моей подруге Конни, — сказала Аннабет. — Бобби с дружками устроили погром в ее цветочном магазине.
— А почему? — поинтересовался Шон.
— Потому что она отказалась ему платить, — ответила Аннабет.
— А за какие такие услуги она должна ему платить?
— Просто за то, чтобы он не громил ее чертов магазин, — сказала Аннабет и отхлебнула кофе из своей чашки. Шону снова пришла в голову мысль — эта женщина кремень. Она не дрогнет ни перед чем.
— Итак, ваша дочь, — продолжил тему Уити, — встречалась с ним.
Аннабет кивнула.
— Но недолго. Всего несколько месяцев, да, Джимми? У них все кончилось в ноябре.
— Ну, а как Бобби это воспринял? — спросил Уити.
Супруги снова переглянулись, и Джимми ответил:
— Однажды вечером он заявился к нам, чтобы выяснить отношения. Приперся не один, а со своим сторожевым псом Роуманом Феллоу.
— И?
— Мы дали понять, что им лучше побыстрее убраться.
— Кто это мы?
— Несколько моих братьев, — ответила Аннабет, — живут в квартире под нами. Судьба Кейти им небезразлична.
— Сэваджи, — пояснил Шон Уити.
Уити положил ручку на блокнот и кончиками двух пальцев, большого и указательного, надавил на переносицу, чтобы снять усталость глаз.
— Братья Сэваджи, — произнес он.
— Да. А что вас так удивляет?
— Не воспринимайте это как нечто неуважительное, просто я забеспокоился, не переросло ли это объяснение в нечто не совсем достойное джентльменов. — Уити наклонил голову и начал массировать шею. — Поймите, я никоим образом не хотел никого здесь обидеть, но…
— Именно так всегда и говорят люди, собирающиеся тебя обидеть.
Уити посмотрел на нее с удивленной улыбкой.
— У ваших братьев, как вы, наверное, знаете, не совсем безупречная репутация.
В ответ на иронию и улыбку Уити лицо Аннабет стало каменным, и она твердым голосом и глядя прямо в глаза сержанту сказала:
— Я очень хорошо знаю, что они собой представляют, сержант Пауэрс. Так что оставьте ваши колкости при себе.
— Мой приятель из отдела по борьбе с организованной преступностью сказал мне несколько месяцев назад, что О'Доннелл делился с дружками своими намерениями заняться торговлей героином и ростовщичеством на гангстерский манер. И оба эти направления, как мне было сказано, он решил развернуть на территории, контролируемой братьями Сэваджами.
— Но не в «Квартирах».
— А где же, мэм?
— Не в «Квартирах», — сказал Джимми, взяв руку жены в свою. — Мы хотим сказать, что они не будут обтяпывать свои поганые делишки по соседству с нами.
— А где-нибудь в другом месте, — докончил Уити за Джимми и после недолгой паузы продолжил: — Так или иначе, в результате этого в «Квартирах» образуется вакуум, согласны? И этот вакуум должен быть заполнен. Стало быть, если информация, которой я располагаю, верна, то заполнить этот вакуум намеревается именно Бобби О'Доннелл.
— И что? — спросил Джимми, привставая со стула.
— Что вам не ясно?
— Какое все это имеет отношение к моей дочери, сержант?
— Самое непосредственное, — произнес Уити, потрясая широко раскинутыми руками. — Самое непосредственное, мистер Маркус, потому что обеим сторонам необходим был лишь какой-нибудь самый незначительный предлог, чтобы начать открытую войну. А теперь он у них есть.
Джимми покачал головой, и уголки его губ опустились в горестной едва заметной усмешке.
— Вы, похоже, так не думаете, мистер Маркус, или мне это кажется?
Джимми поднял голову.
— Я думаю, сержант, что мои соседи, как и весь наш район, скоро исчезнут. А вместе с ними исчезнет и криминал. И не потому, что Сэваджи или люди О'Доннелла вдруг станут примерными гражданами или ваши ребята постараются и поспособствуют этому. Это случится потому, что ссудный процент сейчас низкий, а налог на доходы с недвижимости постоянно растет, и все устремляются в город, потому что один вид ресторанов в пригороде вызывает тошноту. А тем, кто переезжает на их место, не нужен ни героин, ни шесть баров в каждом квартале, ни минет за десять баксов. Они отлично живут. Они довольны своей работой. У них хорошая мебель, они регулярно пополняют свои индивидуальные накопительные пенсионные счета, разъезжают на отличных немецких автомобилях. А поэтому, когда они переселятся сюда — а они переселяются постоянно, — преступность, а вместе с ней и половина людей, живущих в этом районе, переберутся в другие места.