— Нет, не подходит.
— Да, пожалуй, он не слишком сообразителен.
— Смотрите, Гастингс, сюда направляется мисс Говард. Она как нельзя лучше подходит для нашей цели. Правда, Иви зла на меня за то, что я снял подозрения с мистера Инглторпа, но все же попробуем.
Пуаро попросил мисс Говард уделить ему несколько минут, на что она ответила более чем сдержанным кивком.
Мы зашли в небольшую комнату, и Пуаро плотно закрыл дверь.
— Ну, мосье Пуаро, выкладывайте, что там у вас, — нетерпеливо сказала мисс Говард. — Только быстро, я очень занята.
— Мадемуазель, помните, я как-то обратился к вам за помощью?
— Помню. Я ответила, что с удовольствием помогу вам — повесить Альфреда Инглторпа.
— Да-да. — Пуаро внимательно посмотрел на Иви. — Мисс Говард, я хотел бы задать вам один вопрос. Очень прошу вас ответить на него откровенно.
— Не имею привычки лгать.
— Я знаю. Тогда скажите, вы до сих пор уверены, что миссис Инглторп была отравлена своим мужем?
— Что вы имеете в виду? — резко спросила она. — Не думайте, что ваши бойкие объяснения собьют меня с толку. Согласна, он не покупал стрихнин в аптеке. Ну и что? Значит, вымочил липкую ленту, как я сразу сказала.
— Это мышьяк, а не стрихнин, — мягко возразил Пуаро.
— Какая разница? Мышьяком отравили бедную Эмили или стрихнином? Я уверена: убийца — он, и меня не интересует, как он убил ее.
— Хорошо, — спокойно промолвил Пуаро, — если вы уверены в этом, я задам вопрос по-другому. В глубине души вы верите, что миссис Инглторп отравил ее муж?
— Боже! — воскликнула мисс Говард. — Не я ли вам всегда говорила, что он отъявленный негодяй? Не я ли говорила, что он прикончит Эмили прямо в кровати? Я его ненавидела с самого начала.
— То-то и оно. Это как раз подтверждает одну мою идейку, — сказал Пуаро.
— Какую идейку?
— Мисс Говард, вы помните разговор, происходящий в день приезда Гастингса в Стайлз? По его словам, вы бросили фразу, которая меня очень заинтересовала. Я имею в виду утверждение, что вы бы наверняка почувствовали, кто это сделал, даже без всяких улик.
— Не отрекаюсь от своих слов. Хотя вы, наверное, считаете их пустой болтовней.
— Отнюдь нет, мисс Говард.
— Почему же вы не доверяете моей интуиции в отношении Альфреда Инглторпа?
— Да потому, что интуиция подсказывает вам совсем другое имя.
— Что?!
— Вы искренне хотите верить, что Инглторп убийца. Вы знаете, что он способен на преступление. Но интуиция подсказывает вам, что Альфред невиновен. Более того, вы уверены, что… мне продолжать?
Удивленно глядя на Пуаро, мисс Говард кивнула.
— Сказать, почему вы так ненавидите мистера Инглторпа? Потому что вы пытаетесь поверить в то, во что хотите верить. Но у вас на уме совсем другое имя, и от этого никуда не деться.
— Нет, нет, нет! — воскликнула мисс Говард, заламывая руки. — Замолчите! Ни слова больше! Этого не может быть! Сама не знаю, как я могла даже подумать такое! Боже, какой ужас!
— Значит, я прав? — спросил Пуаро.
— Да, но как вы догадались? В этом есть что-то сверхъестественное! Нет, не может быть! Подобное предположение слишком чудовищно! Убийцей должен быть Альфред Инглторп!
Пуаро покачал головой.
— Не спрашивайте меня ни о чем, — продолжала мисс Говард. — Мне даже самой себе страшно признаться в подобной мысли. Господи, наверное, я схожу с ума!
Пуаро удовлетворенно кивнул.
— Я не стану спрашивать вас. Мне достаточно знать, что моя догадка была верна. И я… у меня тоже есть интуиция. Мы с вами думаем одинаково.
— Даже не просите меня помочь вам. Я и пальцем не пошевелю, чтобы… — Она запнулась.
— Вы поможете мне против вашего желания. Я ни о чем вас не прошу, но вы будете моим союзником. Вы сделаете то, что мне от вас требуется.
— Что же?
— Вы будете следить!
Ивлин Говард кивнула.
— Да, я не могу не следить. Я постоянно слежу — надеясь увериться, что ошибаюсь.
— Если мы ошибаемся, тем лучше, — сказал Пуаро. — Я первый буду рад. А если мы правы? Если мы правы, мисс Говард, тогда на чьей вы стороне?
— Не знаю.
— И все-таки?
— В таком случае надо будет замять дело.
— Но это не в нашей власти.
— Но ведь сама Эмили…
Она снова запнулась.
— Мисс Говард, — мрачно промолвил Пуаро, — я не узнаю вас.
Иви гордо вскинула голову и сказала тихим, но уверенным голосом:
— Я сама себя не узнаю, точнее, не узнавала. А теперь перед вами прежняя Ивлин Говард. — Она еще выше подняла голову. — А Ивлин Говард всегда на стороне закона! Чего бы это ни стоило!
С этими словами она вышла из комнаты.
— Иметь такого союзника — большая удача, — произнес Пуаро, глядя вслед удаляющейся Иви. — Она очень умна и при этом способна испытывать нормальные человеческие чувства. Уверяю вас, Гастингс, это редкое сочетание!
Я промолчал.
— Странная все-таки вещь — интуиция, — продолжал Пуаро, — и отмахнуться от нее нельзя, и объяснить невозможно.
— Видимо, вы с мисс Говард прекрасно понимали друг друга, — холодно заметил я, — но не мешало бы и меня ввести в курс дела. Я так и не понял, о ком шла речь.
— Mon ami, неужели?
— Да, скажите же наконец, кого вы имели в виду?
Несколько секунд Пуаро внимательно смотрел мне в глаза, затем отрицательно покачал головой.
— Не могу.
— Да почему же, Пуаро?
— Если секрет знают больше, чем двое, это уже не секрет.
— Я считаю вопиющей несправедливостью скрывать от меня какие-то факты.
— Я ничего от вас не скрываю. Вам известно столько же, сколько мне. Можете делать свои собственные выводы. Главное — сопоставить факты.
— Но я бы хотел услышать и ваши соображения.
Пуаро снова внимательно взглянул на меня и покачал головой.
— Гастингс, — грустно сказал мой друг, — к сожалению, у вас нет интуиции.
— Но ведь только что вы требовали от меня лишь сообразительности.
— Трудно представить себе одно без другого.
Последняя фраза показалась мне настолько бестактной, что я даже не потрудился на нее ответить. Но про себя подумал, что если я сделаю важные и интересные открытия — в чем нет сомнений — буду нем как рыба, сообщу Пуаро лишь конечный результат.
Бывают моменты, когда просто необходимо доказать себе, что ты прав.
Глава 9Доктор Бауэрстайн
Мне все никак не удавалось передать Лоренсу послание Пуаро. Но вот, проходя как-то по лужайке возле дома, я увидел Лоренса, державшего в руках облезлый молоток для игры в крокет[50]. Он бесцельно бил по еще более облезлым шарам. Я подумал, что удобнее случая мне не предоставится, и вообще побаивался, что Пуаро, чего доброго, освободит меня от этой миссии. Не совсем понимая смысл слов, которые мне надлежало передать, я тешил себя надеждой, что их значение станет понятным из ответа Лоренса, а также из его реакции на еще несколько вопросов, которые я тщательно подготовил по собственной инициативе. Я решил не мешкать и, тщательно обдумав предстоящий разговор, я подошел к Лоренсу.
— А ведь я тебя ищу, — произнес я нарочито беспечно.
— Правда? В чем дело?
— Пуаро кое-что просил тебе передать.
— Да?
— Он просил выбрать момент, когда мы будем одни, — сказал я, многозначительно понизив голос и украдкой наблюдая за выражением его лица. Я наслаждался своим умением создавать нужную атмосферу для разговора.
— И что же? — с обычным умным видом спросил Лоренс.
Интересно, догадывается ли он, о чем я собираюсь сказать?
— Пуаро просил передать следующее, — произнес я почти шепотом. — Найди еще одну кофейную чашку, и все образуется.
— Что?! Какую еще чашку?
Лоренс уставился на меня в неподдельном изумлении.
— Неужели ты сам не понимаешь?
— Конечно нет. А ты?
Я покачал головой.
— О какой кофейной чашке идет речь?
— Честно говоря, не знаю.
— Пусть лучше твой друг поговорит с Доркас или с другими служанками. Это их дело — следить за посудой. Я чашками не интересуюсь! Знаю только, что у нас есть другой старинный кофейный сервиз, которым никогда не пользуются. Если бы ты его видел, Гастингс! Настоящая вустерская работа![51] Ты любишь старинные вещи?
Я снова покачал головой.
— О, ты многого себя лишаешь! Нет ничего приятней, чем держать в руках старинную фарфоровую чашку. Даже смотреть на нее — наслаждение!
— И все-таки, что мне сказать Пуаро?
— Передай ему, что я не имею ни малейшего понятия, о чем он говорит.
— Хорошо, я так и скажу.
Попрощавшись, я пошел в сторону дома, как вдруг Лоренс окликнул меня:
— Подожди, Гастингс! Повтори, пожалуйста, еще конец фразы. Нет, лучше даже всю целиком.
— Найди еще одну кофейную чашку, и все образуется. Ты по-прежнему не понимаешь, о чем идет речь? — спросил я со скорбью в голосе.
Лоренс пожал плечами.
— Нет, но очень хотел бы понять.
Из дома раздался звук гонга, возвещающего приближение обеда, и мы с Лоренсом отправились в усадьбу. Пуаро, которого Джон пригласил остаться на обед, уже сидел за столом.
Во время застольной беседы все старательно избегали упоминания о недавней трагедии.
Мы обсуждали ход военных действий и прочие нейтральные темы. Но когда Доркас, подав сыр и бисквит, вышла из комнаты, Пуаро внезапно обратился к миссис Кэвендиш:
— Простите, мадам, что напоминаю вам о неприятном, но у меня появилась маленькая идейка, — «маленькие идейки» Пуаро стали притчей во языцех[52],— и мне хотелось бы задать пару вопросов.
— Мне? Что ж, извольте.
— Благодарю, мадам. Меня интересует следующее: вы утверждаете, что дверь из комнаты мадемуазель Цинтии, ведущая в комнату миссис Инглторп, была заперта, не так ли?
— Конечно, — удивленно проговорила Мэри Кэвендиш. — Я так и