немного спустя стала слишком явно походить на всех прочих баб, время от времени появлявшихся в его жизни. В результате все вернулось на круги своя, за исключением Эгона, который так и остался у него, и с ним дело обстояло намного хуже, потому что Бекстрём привязался к нему.
Серьёзный прорыв в отношениях между ними случился пару месяцев назад, когда комиссару пришлось уехать в провинцию и в течение недели расследовать убийство, из-за чего он не имел возможности ежедневно кормить свою золотую рыбку.
Сначала он позвонил женщине, навязавшей ему сие плавучее беспокойство, но она только наорала на него и бросила трубку.
«Ладно, будь что будет», — подумал Бекстрём и, несмотря на предупреждающий текст, высыпал своему питомцу полбанки корма, прежде чем уехал.
«В этом и преимущество золотой рыбки, — размышлял он, сидя в автомобиле на пути к месту, где предстояло проводить расследование. — Собаку не смоешь в унитаз, если она подохнет, а за аквариум наверняка можно выручить пару сотен, если дать объявление через Интернет».
Он вернулся через несколько дней, и оказалось, что Эгон все еще жив. Он, конечно, выглядел более бодрым до отъезда Бекстрёма и первые дни плавал немного боком, но потом снова пришел в норму.
Это произвело на Бекстрёма большое впечатление, и он даже рассказывал об Эгоне в кафетерии на работе («необычайно живучий маленький хулиган»), и, пожалуй, именно тогда стал привязываться к нему. Дошло до того, что Бекстрём мог сидеть и смотреть на него по вечерам, потягивая свой вполне заслуженный грог после долгого и трудного рабочего дня. Эгон плавал себе туда и обратно, вверх и вниз, и его, казалось, совершенно не заботило отсутствие маленьких дам поблизости. «У тебя все хорошо, парень», — обычно размышлял Бекстрём, и в сравнении с никуда не годными телепрограммами о природе Эгон выглядел безусловным победителем.
«Надо постараться поскорее разделаться с расследованием», — подумал Бекстрём, который испытал легкое чувство вины, когда отмерил приличную порцию корма со дна банки и высыпал ее своему маленькому безмолвному товарищу. А если дело слишком затянется, он ведь мог позвонить на работу и попросить кого-нибудь из коллег присмотреть за рыбкой.
— Береги себя, парень, — сказал Бекстрём. — Хозяину надо уехать по делам. Но мы скоро увидимся.
Четверть часа спустя он сидел в автомобиле на пути в Векшё вместе с двумя своими коллегами по Государственной комиссии по расследованию убийств.
5
Бекстрём получил себе в компанию два молодых дарования, инспекторов Эрика Кнутссона и Петера Торена, которые пусть и не блистали умом, но, по крайней мере, обычно исполняли то, что им поручал Бекстрём. Коллеги называли их Кнолль и Тотт, как героев старинных комиксов, и за исключением того, что первый был блондином, а второй брюнетом, они походили друга на друга как две капли воды. И действовали обычно в паре, без умолку болтая между собой, и, если закрыть глаза, практически невозможно было определить, кто из них держал речь в данном конкретном случае.
Сейчас машину вел Кнутссон, рядом с ним сидел Торен и вслух читал рекламную статью о Векшё, которую наковырял в Сети. Сам Бекстрём развалился на заднем сиденье и в тишине и покое поразмышлял о предстоящем деле под очередную банку холодного пива.
— К сожалению, Бекстрём, — сообщил Торен, — Векшё находится не на берегу. До Балтийского моря от него примерно сто километров. Там есть кафедральный собор, губернатор лена и университет. Ты, наверное, подумал о Вестервике. Или, пожалуй, о Кальмаре. Они расположены на побережье. В Смоланде. Ты знаешь, Астрид Линдгрен и все такое. Похоже, в городе семьдесят пять тысяч жителей. Я говорю о Векшё. Интересно, сколько среди них жаждущих любви женщин? Как думаешь, Эрик?
— Хотелось бы узнать хоть самую малость о нашем деле, наверное, в таком пожелании нет ничего сверхъестественного? — спросил Кнутссон угрюмо. — Скорее всего, пара тысяч в любом случае наберется, — добавил он, отвечая на вопрос Торена, и голос его сразу зазвучал немного веселее.
— Коллеги из Векшё должны отправить всю информацию по факсу, как только хоть как-то сведут концы с концами, — сказал Бекстрём и кивнул в сторону приборной панели между ними.
— Но что-то нам ведь все равно надо знать, — настаивал Кнутссон.
— Достал уже своим нытьем, — вздохнул Бекстрём. — Сегодня утром они нашли женщину, убитую в собственной квартире. Задушена. Если верить мнению самих деревенских шерифов, речь также идет о сексе. Неизвестный преступник и все такое. Хорошо, если они ошибаются и мы сможем уехать сразу, прихватив с собой ее парня.
— Это все нам известно, — заметил Кнутссон скептически. — А у нее был какой-нибудь парень тогда?
— Да вроде не похоже, — ответил Бекстрём, помедлив. — И еще одна сложность. Она одна из наших.
— Да что ты говоришь! — воскликнул Кнутссон. — Коллега?
— Дело плохо, — констатировал Торен. — Коллега. Такое случается не каждый день. Если речь идет о сексе, я имею в виду.
— Будущий коллега, — уточнил Бекстрём. — Получала полицейское образование в Векшё. Ей осталось учиться год. Летом подменяла отпускников в здании полиции. Сидела на ресепшне.
— Ну и дела, — удивился Кнутссон и покачал головой. — У кого хватит ума убить на сексуальной почве будущего коллегу?
— Если речь идет о знакомом, вполне вероятно, что это другой коллега, — усмехнулся Бекстрём. — Хотя так плохо все ведь не должно быть, — добавил он, заметив полные сомнения глаза Кнутссона в зеркале заднего вида.
— Все лучше, чем заурядное убийство проститутки. Если найти немного позитива в этом деле, — попытался ободрить коллег Торен. — Я имею в виду, не понадобится заниматься разными странными клиентами, криминальными контактами и прочей подобной мурой.
«Это, пожалуй, не станет большой проблемой, хотя кто знает», — подумал Бекстрём И сказал:
— Дай-то бог, дай-то бог.
Они находились на широте Норчёпинга, когда провинциальные коллеги дали знать о себе факсом, хотя, если брать в расчет его содержание, они с таким же успехом могли этот факс не присылать. Сначала пришла карта Векшё с обозначенным кружком местом убийства и стрелками, указывавшими дорогу к отелю, в чем абсолютно не было необходимости, поскольку Торен уже нашел ту же карту в Интернете, а Кнутссон в качестве первой меры забил адрес их временного пристанища в навигатор автомобиля.
Потом пришло короткое письмо от тамошнего руководителя сыска, где он сообщал, что они с нетерпением ждут встречи с ними и уже начали действовать, проводят рутинные для таких случаев мероприятия, и прочие данные будут отправлены сразу после получения хоть каких-то реальных результатов. Первая встреча разыскной группы состоится в девять утра на следующий день в здании полиции Векшё.
Комиссар Бенгт Олссон из криминальной полиции Векшё явно будет нашим руководителем в расследовании, — констатировал Торен, который сидел ближе всех к факсу. — Ты знаешь его, Бекстрём?
— Встречался когда-то, — сказал Бекстрём, допив остатки пива из банки.
«Не особенно блещет умом, так что лучшего не пожелаешь», — подумал он. В любом случае для него точно, поскольку он уже решил для себя, как возьмется за дело.
— И каким он тебе тогда показался? — спросил Кнутссон.
— Довольно участливый господин, — ответил Бекстрём.
— Он смыслит что-нибудь в убийствах? — настаивал Кнутссон.
— По-моему, вряд ли, — сказал Бекстрём. — Но у него за плечами, вероятно, масса курсов по насилию в отношении женщин и детей, инцесту, дебрифингу, то есть оказанию психологической помощи, и тому подобному.
— Но хоть одним случаем он наверняка занимался, — возразил Торен.
Пару лет назад пытался расследовать некое ритуальное убийство маленькой девочки-иммигрантки, якобы произошедшее в забытом богом углу Смоланда несколькими годами ранее. Какая-то придурочная баба утверждала, что принимала участие в ритуале.
— И чем все тогда закончилось? — поинтересовался Кнутссон.
— Все закончилось просто замечательно. Это дело попало к нам, и мы закрыли его на следующий день. Потом отправили дружелюбное письмо, где объяснили, что данное преступление никогда не имело места. Поблагодарили за проявленный интерес и попросили обращаться, если у них в запасе есть еще старые истории с привидениями.
— Мне кажется, я припоминаю, — кивнул Торен. — Это, конечно, было до меня, но не Бенгта Олссона, случайно, старые коллеги у нас называли Ритуальным убийцей?
— Угу, это стало его коньком тоже, — подтвердил Бекстрём. — Привидения, и пьяные старики, и размахивание кадилом, и вампиры, а под конец дня — разбор полетов, прежде чем констебли разойдутся домой с работы.
«Какие еще старые коллеги, — подумал он. — Чертовы старые фашисты».
— Что, собственно, происходит в полиции? Куда мы катимся? — заныл Торен.
— Мне кажется, я уже говорил это, но все-таки повторюсь снова, — оборвал его Бекстрём. — Не будете ли вы добры заткнуться на время, я попробую дать небольшой отдых моей усталой голове.
«Сейчас все начнется заново, — мысленно вздохнул он. — Два идиота на переднем сиденье».
Остаток поездки прошел в относительной тишине. Больше никаких сообщений по факсу не поступало. Кнутссон и Торен, конечно, продолжали болтать между собой, но на пониженных тонах и больше не пытались втянуть в разговор Бекстрёма. Они добрались до отеля в Векшё, когда часы показывали пять вечера, а поскольку Бекстрём по-прежнему чувствовал себя немного не в форме, он решил пару часов поваляться на кровати, прежде чем они отправятся ужинать. Кроме того, остальные коллеги пока не появились.
Бекстрём предусмотрительно позвонил в отель еще до их прибытия, и они смогли сразу же проскользнуть в свои комнаты и избежать общения со стервятниками из третьей власти, которые уже в несметном количестве роились в вестибюле. Потом он раздал задания остальным. А как же иначе, он ведь был их шефом. На долю Кнутссона выпало установить связь с местными коллегами, передать им привет от Бекстрёма и сказать, что он пока занят другим, но даст о себе знать, как только сможет, однако в любом случае будет на большом совещании на следующее утро. Торен обещал организовать стирку для Бекстрёма, а потом прогуляться до места преступления. Сам же Бекстрём собирался немного вздремнуть.