Он подошел к гаражу, Взялся за ручку двери и слегка потянул ее.
Дверь с грохотом упала, и, взору его открылась страшная картина. На месте автомашины возвышалась груда покореженного и покрытого гарью металла. Сверху белел лист бумаги.
«Чертово отродье! Тебе будет каюк».
Сейчас над всеми прочими мыслями Дина господствовало нетерпеливое ожидание предстоящей встречи с Вероникой-Лили. Поэтому скоро к нему вернулось обычное самочувствие.
Войдя в приемную следственного отдела, Дин не увидел Лили за столом.
Дверь из кабинета открылась, и в проеме показался Гаецкий. Он на секунду в недоумении замешкался, потом деловито произнес:
— А-а, господин Кросьби… раненько… Ну что же, входите.
Дину не оставалось ничего другого, как последовать за ним.
— А где ваша секретарша? — как можно более равнодушным тоном спросил он.
— Вы ее больше не увидите. Сейчас вас препроводят в камеру.
— Какая камера?
— Для содержания вас во время предварительного следствия.
Гаецкий не торопясь собрал на столе бумаги, уложил их в папку, закрыл ее. Дин стоял, не зная, как воспринимать неожиданное сообщение.
— По словам мергов, вы наделены особыми свойствами. Это позволило вам вступить в тесный контакт с опасными элементами.
— Вы это серьезно? — не поверил Дин.
— Я все делаю серьезно и основательно.
Кросьби поместили в одиночную камеру на гарнизонной гауптвахте.
В клетушке с голыми стенами, размером полтора метра на два, не было ничего, кроме деревянного топчана, табуретки и параши, которая наполняла камеру терпким аммиачным запахом. В двери было крошечное отверстие, закрытое густой решеткой. Сквозь нее Дин видел облезлую стену коридора, по которому изредка проходил караульный, а по утрам выводили на работы сидящих на гауптвахте солдат.
Что с Вероникой?.. В чем он провинился?.. Что задумал Гаецкий?..
Догадывается ли Лили, что она — Вероника? Лили… Вероника… Гаецкий…
Мысли Дина путались. Он чувствовал, что теряет рассудок.
А в это время экран компьютера мигал ослепительно светлыми строчками, привлекая к себе внимание. Потом строчки застыли, и их можно было спокойно прочитать.
«Господин Гаецкий! Господин полковник Озере!»
Увидев эти строчки, программист Куэндл бросился к телефону.
В компьютерную вошли Молокан и Фрол-Риель и прильнули к экрану.
«Господин Гаецкий! Полковник Озере!
Вы арестовали Дина Кросьби по нелепому обвинению в преступной связи с мергами и в антигосударственном заговоре. Мы не замышляем ничего предосудительного, а поэтому настоятельно просим снять с Кросьби обвинения, чтобы не вынуждать нас на ответные меры.
Жестокость порождает еще большую жестокость, гуманность умножает отзывчивость и доброту!»
— Переключите на устные разговоры, — попросил Флор-Риель. Крэндл нажал на кнопку.
— Уважаемые мерги, — заговорил Флор-Риель. — Я попробую уладить все через командующего базой. Прошу ничего не предпринимать…
В кабинете генерала Озерса собрались руководящие сотрудники Научного Центра и несколько военных чинов. Асимметричное лицо генерала осунулось, глаза были красные. Один из военных сидел рядом с Озерсом, сидел неестественно прямо и неподвижно, как изваяние.
— Господа, представляю вам нового руководителя Научного Центра майора Клинкса, — объявил генерал.
Военный поднялся, щеголевато щелкнул каблуками, изысканно поклонился.
— Он приступает к своим обязанностям, — продолжал Озере. — А я собрал вас для того, чтобы обсудить создавшуюся на базе ненормальную обстановку. Я не оговорился, господа. Обстановка даже более чем ненормальная. Все началось с таинственной смерти начальника Научного Центра майора Херувимо. Потом на посту непонятно от чего умер солдат.
Вчера в бассейне утонул лейтенант… Скажите, как можно утонуть в бассейне? Тем не менее… В госпитале невиданный наплыв больных, страдающих непонятными недугами. Среди младших чинов и рядового состава растет опасное возбуждение и паника. Участились случаи прямого неподчинения командирам. Дезертирство принимает массовый характер.
Одна группа пыталась даже с боем вырваться через проходную. Если не принять срочных мер, события могут выйти из-под нашего контроля.
Причину этого осложнения многие видят в появившихся в Научном Центре предельно опасных особях, названных мергами. В противоестественной, не внушающей доверия связи с ними подозревается также некий программист Кросьби. Я жду ваших предложений, господа, по нормализации обстановки.
Присутствующие сидели мрачно-сосредоточенные, подозрительно косились друг на друга. Говорить о мергах никто не решался. Теперь это было небезопасно. Наконец…
— Разрешите?
Над столом, словно шар, возвысилось грузное тело Молокана. Он уперся животом в стол, положил на стол ладони.
— Положение ужасно! — начал он жалостливым голосом. — В Научном Центре мы уже опасаемся о чем-либо разговаривать, наши беседы становятся достоянием мергов. Они нас терроризируют, читают наши мысли!
Они шлют нам ультиматумы! Вскоре кто-нибудь из нас отправится вслед за майором Херувимо. Ликвидировать опасность можно, только ликвидируя мергов. Что касается программиста Кросьби, я думаю, его связь с мергами носит чисто случайный характер… — Молокан посмотрел на суровое выражение лица Гаецкого и добавил: — Впрочем, доверяю нашему следователю.
После паузы слово взял Флор-Риель:
— Не стану отрицать опасности, о которой говорил господин Молокан, медленно начал он. — Мерги — существа с более тонкой нервной организацией, чем мы. Они безошибочно улавливают отклонение наших поступков от нормы. Поэтому в вопросе о виновности или невиновности Кросьби нам не мешает прислушаться к их мнению… Это принципиально!
— Вы хотите, чтобы они нас закабалили? — выкрикнул Гаецкий.
— Это будет зависеть от нашего поведения… Надо не усугублять вражду с мергами, а освободить Дина Кросьби и с его помощью расширить научное сотрудничество с ними. Это поможет исследовать природу их феноменальных способностей и использовать данные для обогащения человеческой личности.
Поднялся Гаецкий. Лицо его пылало:
— Да, мерги не случайно признавались Кросьби в особой симпатии.
Видимо, эта потаенная связь возникла сразу же после появления этих насекомых в колбе лаборатории. Кросьби уже тогда начал действовать по их внушению.
Флор-Риель взирал на Гаецкого с удивлением.
— Проанализируйте поступки Кросьби! — выкрикнул следователь. — И вы согласитесь, что он действовал не в наших интересах. Все его действия направлены на усиление опасного влияния мергов на наши дела.
— Итак, суммирую, — проговорил Озере. — Обсуждение показало, что наша ошибка с большеголовыми — не случайность. Майор Клинке, вам, как руководителю Научного Центра, предстоит срочно выработать конкретные меры по незамедлительной нормализации создавшегося на базе положения.
Утром в штабе полковника Озерса дежурный офицер докладывал ему о случившихся ночью важных событиях:
— Ночью умерщвлен следователь Гаецкий, господин генерал!
Асимметричное лицо Озерса вытянулось и еще больше перекосилось.
— На теле не обнаружено никаких следов, в организме никаких токсических препаратов.
«Неужели мергам стало известно вчерашнее обсуждение?» — мелькнула у генерала мысль.
— Вам звонит майор Клинке, — сказал дежурный офицер.
Генерал взял трубку:
— Господин генерал, чрезвычайное происшествие. Мергам известно все, о чем вчера говорилось на совещании. Я думаю, что для обсуждения создавшегося положения нам лучше выехать за территорию базы…
Немного поразмыслив, Озере сказал:
— Выезжаю немедленно.
На десятом километре Озере и Клинке вышли из машин и пошли в поле. Майор протянул генералу лист бумаги.
«Господин Озере! Вы вынесли нам смертный вердикт, рассчитывая легко привести его в исполнение. Ошибаетесь! Наши ответные меры и предупреждение вам — смерть Гаецкого. Пока не поздно, призываем обратиться к здравому смыслу и искать разрешения проблем за столом переговоров. Дризы».
— Что вы думаете об этом? — спросил Озере Клинкса.
— У.нас может быть только два выхода: принять условия мергов или предать базу огню с помощью плазматрона.
— Спалить всю базу? — удивился Озере.
— Более скромные средства бессильны.
— Ваш выбор?
— Сотрудничество! — ответил Клинке.
— Мотивируйте!
— Мерги могут всегда опередить нас.
— Быть сотрудничеству. Освободите Кросьби и подбодрите его. Валите все на Гаецкого. Это недалеко от истины, — и он направился к своей автомашине.
После смерти майора Херувимо Озере почувствовал исходящую от мергов смертельную опасность. Но возможность отличиться перед Министерством заставила его заглушить в себе это чувство.
А между тем мерги с каждым днем все сильнее втягивали его в орбиту чуждых ему интересов и дел. И вот конфликт с ними разрешился так естественно и просто.
«А Клинке не дурак, — с удовлетворением думал генерал, — с ним можно иметь дело… Хотя он, конечно, тоже печется о своей шкуре».
Машины с генералом и новым начальником Научного Центра уже приближались к проходной, когда навстречу им выехал на мотоцикле офицер. Он остановился и призывно поднял руку. Подошел к генералу и подал ему лист бумаги.
— Срочно из Министерства.
Прочитав депешу, Озере передал ее подошедшему Клинксу.
«Никаких уступок мергам, никакого сотрудничества. Принимайте любые меры для ликвидации опасности».
— Эта телеграмма снимает с нас всякую ответственность, — тихо проговорил генерал.
— Боюсь, что вы очень ошибаетесь. Но у нас нет выбора? — осторожно спросил Клинке. — Мы обязаны выполнить приказ Министерства!
Чувство страха овладело Озерсом. Всю дорогу до штаба он был озабочен и угрюм.
Как судьба немилосердно обходится с ним, бросая из одного состояния в другое. Он думал о том, что, возможно, мергам уже известно о телеграмме и о созревающем в его голове плане и они готовят предупредительные меры. Как избежать ответственности за принятое решение?