Джон ничего не сказал.
— Есть еще одна причина, — сказал юноша, как будто почувствовав, что первая причина не вполне убедительна. — У меня есть девушка, одна моя знакомая… Я не хочу уехать и оставить ее.
— Женись на ней, поезжайте в Канаду вместе.
Джастин испуганно поднял глаза на отца, и Джон понял, что он лжет.
— Но я не могу…
— Почему же? Я женился в твоем возрасте. Ты уже достаточно взрослый, чтобы предпринимать серьезные шаги.
— Речь идет не о браке. Мы еще даже не помолвлены.
— Выходит, она не настолько уж много значит для тебя, чтоб ты ради нее отказался от дела в Канаде стоимостью в миллионы долларов. Хорошо, у тебя друзья в Англии, ну так ты заведешь куда больше друзей в Канаде. Твоя бабушка хорошо к тебе относится — прекрасно, но что из этого? Ты же не собираешься быть прикованным к ней всю жизнь, правда? И что с того, что у тебя возможность сделать карьеру в Сити? Это есть у сотен молодых людей. Я тебе предлагаю возможность, которая представляется раз в жизни, нечто особенное, живое, замечательное. Ты хочешь быть хозяином своего собственного дела? Есть ли у тебя энергия и честолюбие, чтобы принять вызов и стать победителем? Чего ты хочешь от жизни? Присутственное время в Сити с девяти до пяти и годы комфортабельной скуки или двадцать четыре часа восторга от жонглирования миллионами долларов? Ты любишь Лондон, хорошо. Я даю тебе возможность вернуться сюда через три года, а когда вернешься, то будешь в двадцать раз богаче, чем любой из твоих друзей, которым ты скажешь «до свидания», уезжая в Канаду. Неужели мое предложение тебя вовсе не привлекает? Помня, каким ты был, я был так уверен, что ты не скажешь «нет», имея перед собой такие перспективы.
Но темные глаза смотрели по-прежнему без выражения, лицо не дрогнуло.
— Я не думаю, что недвижимость — это в самом деле то, что меня интересует.
— Ты что-нибудь знаешь об этом?
Джастин молчал.
— Слушай, Джастин…
— Я не хочу, — поспешно сказал юноша. — Наверное, вы можете найти кого-нибудь другого. Не понимаю, почему это должен быть я.
— Ради всего святого! — Джон был почти вне себя от ярости и отчаяния. — О чем ты, Джастин? Что случилось? Ты что, не понимаешь, что я пытаюсь сказать? Я был вдали от тебя целых десять лет, а теперь я хочу дать тебе все, что могу, чтобы попытаться это исправить. Я хочу, чтобы ты вошел в мое дело, чтобы мы никогда с тобой не разлучались надолго, чтобы я смог по-настоящему узнать, какой ты, и попытаться наверстать потерянное время. Ты что, не понимаешь? Тебе это не ясно?
— Да, — сказал Джастин холодно. — Но, боюсь, я не смогу вам ничем помочь.
— Бабушка с тобой говорила об этом? Говорила? Она пыталась настроить тебя против меня? Что она сказала?
— Она никогда не упоминала о вас.
— Не может быть!
Джастин покачал головой и взглянул на свои часы.
— Боюсь, я…
— Нет, — сказал Джон. — Нет, ты не можешь сейчас уйти. Не можешь, пока я не добрался до самой сути этого дела.
— Мне очень жаль, но…
— Сядь. — Он крепко схватил юношу за руку и потянул обратно в кресло. Джастин вывернулся из его рук. — Есть один вопрос, который я хочу тебе задать независимо от того, понравится он тебе или нет, и ты не уйдешь, пока не ответишь мне на него как следует.
Он помолчал. Джастин, не шевелясь, угрюмо смотрел прямо в глаза отцу.
— Джастин, почему ты ни разу не ответил на мои письма?
Сын все еще смотрел в упор, но выражение глаз было уже другим. Угрюмость сменилась недоумением и подозрительностью.
— На письма?
— Ты помнишь, я с тобой попрощался после того, как увез тебя из Клуги?
Подозрительность исчезла. Осталось только недоумение.
— Да.
— Ты помнишь, как я тебе объяснял, что не могу взять тебя с собой, потому что у меня не будет дома и не будет никого, кто бы помог заботиться о тебе, и поэтому тебе придется пойти в школу в Англии? Ты помнишь, как я обещал писать и взял с тебя обещание, что ты будешь мне отвечать и рассказывать в письмах обо всем, что с тобой происходит?
Юноша кивнул.
— Тогда почему же ты не написал? Ты же обещал. Я написал тебе шесть писем, включая то, которое было приложено к подарку на день рождения, но я не получил от тебя ни строчки. Почему, Джастин? Ты обиделся на меня за то, что я не взял тебя в Канаду? Я поступил так для твоей же пользы. Я должен был приехать повидать тебя, но деловые интересы поймали меня в ловушку, я был настолько занят, что не мог выкроить себе даже какой-нибудь свободный уик-энд. Я хотел видеть тебя, постоянно иметь от тебя известия, но ни разу ничего не получил. В конце концов я перестал писать, решив, что мои письма тебя травмируют, как бы это ни казалось мне странным. Поэтому я просто посылал на Рождество и на твой день рождения взносы в бабушкин банк на твое имя… Что случилось, Джастин? Это имеет какое-то отношение к тому, что произошло в тот раз в Клуги, когда…
— Мне надо идти, — сказал юноша. Он заикался, его самообладание разлетелось вдребезги. — Мне… мне очень жаль, но я должен идти. Пожалуйста.
Он пошел, спотыкаясь, к вращающейся двери, не видя и не интересуясь, куда идет.
Дверь выпустила его и повернулась, сияя ярким металлом окантовки. Джон остался один, и неудача засела в сердце пульсирующей болью.
Было одиннадцать часов, когда Джастин вернулся в Консет Мьюс. Его бабушка, писавшая письма в гостиной, подняла на него глаза, изумленная тем, как резко он вошел.
— Джастин… — Он увидел, как она покраснела — безобразное красное пятно под слоем тщательно наложенной косметики, — и внезапно ощутил тошноту, поняв, что это правда. Отец действительно ему писал. А она лгала ему все это время.
— Письма? — спросила она. — Из Канады?
— Он написал мне шесть писем. И прислал подарок ко дню рождения.
— Он так сказал?
Но это была лишь вялая попытка защититься. Она шагнула к нему, всплеснув руками.
— Я сделала это, потому что хотела тебе только добра. Я думала, это тебя расстроит — читать его письма, когда он бросил тебя, а сам улетел в Канаду.
— Ты читала эти письма?
— Нет, — сказала она быстро. — Нет, я…
— Ты уничтожила шесть писем, которые прислал мне отец, чтобы я думал, что он меня совершенно забыл?
— Нет, Джастин, нет, ты совершенно не понимаешь…
— Ты сама не получила от него ни одного письма, поэтому ты хотела, чтобы я тоже не получал.
— Нет, — сказала она, — нет, это было не так…
— Ты лгала мне, обманывала и мошенничала год за годом, день за днем.
— Это было для твоей же пользы, Джастин, для твоей же пользы…
Камилла опять села, как будто он лишил ее сил, и внезапно Джастин увидел, что она — старая женщина, с морщинистым лицом в пятнах от слез, ее плечи были горестно опущены, руки дрожали.
— Твой отец никогда ни о ком не заботился, кроме себя самого, — услышал он наконец ее шепот. — Он берет людей и использует их в своих интересах. Твоя любовь пропадает зря, потому что он не обращает на тебя внимания. Я была ему полезна время от времени, давая ему дом, когда он был юным, воспитывая тебя, когда он стал старше. Но я была ему безразлична. Сейчас ты будешь ему полезен, помогая вести дела в Канаде. О, не думай, что я не догадываюсь, зачем он хотел тебя видеть. Но ты никогда не будешь нужен ему сам по себе, его интересует только польза, которую из тебя можно извлечь…
— Ты не права, — сказал Джастин. — Я нужен ему. Ты не понимаешь.
— Не понимаю? Я слишком хорошо понимаю.
— Не думаю, что в свое время ты понимала его лучше, чем меня.
— Джастин…
— Я уезжаю с ним в Канаду.
Последовала минута полной тишины.
— Ты не можешь поступить так, — сказала она наконец. — Пожалуйста, Джастин, будь разумным. Ты говоришь о том, чтобы совершенно изменить ход своей карьеры, уничтожить все перспективы, которые ты имеешь в Лондоне, только из-за десятиминутной встречи этим утром с человеком, которого едва знаешь. Пожалуйста, пожалуйста, будь разумным, не делай этого.
— Я уже решил.
Камилла посмотрела на него, ей показалось, что она вернулась на много лет назад, а сидящий перед ней юноша — Джон, который произносит так же упрямо, тем же самым тоном, которого она так страшилась: «Я уже решил. Я собираюсь на ней жениться».
— Ты глупец, Джастин, — сказала она, ее голос внезапно зазвучал сурово и ясно. — Ты абсолютно не представляешь себе, что ты делаешь. Ты вообще ничего не знаешь о своем отце.
Он повернулся и пошел к двери.
— Я не буду это слушать.
— Конечно, — сказала Камилла. — Ты был слишком мал, чтобы помнить, что произошло в Клуги.
— Заткнись, — закричал он, резко поворачиваясь к ней. — Заткнись! Заткнись!
— Я там не была, но могу себе представить, что там произошло. Он толкал твою мать к смерти, ты это понимаешь, не правда ли? Предварительное расследование показало, что это был несчастный случай, но я всегда знала, что это было самоубийство. Этот брак исчерпал себя, и, когда она это поняла, ей больше ничего не оставалось. Конечно, любой мог предсказать, что этот брак долго не продержится. Она привлекала его только сексуально, и вполне естественно, что через несколько лет совместной жизни ему стало с ней скучно. Все та же старая история — она действительно любила его, он же никогда ее не любил, ему было нужно наслаждение, которое он получал с ней в постели. А когда скука вытеснила это наслаждение, оказалось, что она вовсе ничего для него не значит. Он начал оглядываться вокруг в поисках какой-нибудь другой женщины. Это должна была быть женщина совершенно другого типа, желательно равнодушная к нему и недоступная, — такое условие делало задачу покорения более интересной и захватывающей. И в тот уик-энд, когда умерла твоя мать, именно такая женщина оказалась в Клуги. Конечно, ты никогда не знал, что он и Мэриджон…
Джастин закрыл уши ладонями, защищаясь от ее голоса, спотыкаясь вышел в холл и с грохотом захлопнул за собой дверь. Потом он помчался вверх по лестнице, перескакивая через две ступеньки, вбежал в свою комнату, нашел чемодан и начал собирать вещи.