В эту же ночь к айдынскому правителю Умур-бею прискакал всадник. Услышав, что его зовут, он сам вышел из шатра.
– Прибыл! – бросил всадник одно слово, развернул коня, и плеть засверкала в воздухе.
– Прибыл, – скрипнул зубами бей и приказал позвать Наима.
И когда Наим услышал это слово, их лица засветились в дьявольской улыбке. После обеда в Конью помчался всадник с грамотой от бея.
А в это время в эртогруловском бейлике начинался праздник. И пришел он со смешением древнего обычая приносить жертву, для чего не пожалели молодого жеребца, с намаза, который выполнил Эдебали, и крестным ходом и пением молитв.
В это время, закутав в шкуры, принесли на площадь бея. Он поднялся, подозвав к себе Османа и Санда, возложил на их плечи руки и тихим, но достаточно крепким голосом произнес:
– Аллах послал мне трех сыновей. Первого он задумал как женщину, но в последний момент передумал, дав ему мужское достоинство, забыв при этом, да простит меня Аллах, заменить и голову. Но он поспешил исправиться и послал мне третьего сына. Про второго не говорю. Он свое мужество доказал, что вам всем хорошо известно.
– Слава Осману! – понеслось со всех сторон.
Он поднял руки. Толпа затихла.
– Эту же славу заслуживает и мой третий сын!
– Слава Санду!
И опять ему пришлось их останавливать.
– Так возблагодарим Аллаха, что он помог им вернуться к нам. Аллах акбар!
– Аллах акбар! Аллах акбар!
Празднество затянулось до глубокой ночи. Мясо быка было великолепным. Вино лилось рекой. Нахождение Османа и Санда среди них, их подчеркнутое равенство со всем народом порождали веру и любовь. Ни у кого в уме не было назвать Санда чужим. Люди радовались и тому, что их будущее находилось в надежных руках. Это добавляло веселью искреннюю радость, душевное раскрепощение. А что, как не это, сплачивает людей, порождает истинную любовь друг к другу, их единение! Для врага такой народ страшен.
ГЛАВА 27
Вернувшись домой, епископ Море часто мысленно возвращался к своей последней поездке в Париж. Он хорошо понял, что даже на старых друзей в сложных делах рассчитывать не приходится. Каждый прежде всего печется о собственной шкуре. Может быть, в далекие годы его юности дружба играла какую-то роль, но сейчас… Из ума не выходила и печальная встреча с графом Боже. И его слова: «Дело не в деньгах. Это нужно и нам».
– Интересно, почему вдруг им стало это нужно, – думал он. – И уж так ли нечаянна была эта встреча? Не подстроили ли они ее? И зачем такому знатному ордену нужно освобождать какого-то графа? Допустим, они его нашли, освободили. Что дальше? Скорее всего, потребуют какого-то услужения. Что они могут взять с Раймунда? Приличный кусок земли? Скорее всего, так. Но что их интересует? Хотя над этим не надо ломать голову. До поры до времени они об этом не скажут, потом выскажут пожелания. Я отвергну их предложение. Но желающих мне помочь, кроме них, я не вижу. Придется ехать в Безю и Ренн, и Шато. Неблизкий свет.
Вопрос, как поступит епископ Море, беспокоил и тамплиеров. В кабинете молодого магистра Жака де Молэ собрались на совет сам Великий магистр, рыцарь граф де Боже и епископ Зедор.
– Что-то нет никаких вестей от графа де Буа, – произнес Жак де Молэ и посмотрел на Боже.
Тот усмехнулся:
– А я не говорил, что он придет, как бычок на веревочке. Это умный, осторожный человек. И рассчитывать на его моментальное появление не приходится. Расклад же такой, что он от нас никуда не денется. Только нам надо быть весьма осторожными, чтобы он не мог чего-либо заподозрить.
– Миндальничаем мы с этим графом, – промолвил епископ.
Граф поморщился. Магистр потеребил красиво постриженную бородку, слегка прищурив глаза, прошелся взглядом по обоим собеседникам. Граф, тонко разбиравшийся в человеческих чувствах, скосил рот. Жак понял, что может возникнуть перебранка, и решил погасить ее вопросом:
– Граф, вам известно, как развивались эти события?
Тот кивнул и рассказал о похищении Раймунда, закончив словами:
– Хозяин таверны послал своего работника проследить за этими двумя типами, которые вышли вслед за графом. И работник видел, как они погрузили спящего юношу и карета поехала на юг.
– Чьи же это были люди? – спросил магистр, пытливо глядя на графа.
– А вот это практически нельзя установить.
– Да что тут думать! Это были люди… – епископ замолчал и только сильнее стал перебирать четки.
– Кого вы имеете в виду? Короля? – магистр перевел взгляд на епископа.
– Конечно, только он! – с жаром произнес епископ.
– Нет! – граф покачал головой. – Мне лично, под большим секретом, поведала сама графиня, что она просила своего брата, герцога Бургундского, помочь устранить Раймунда, чтобы наследство перешло к ее сыну Ферри.
– Ха! – епископ даже выпрямился, – и вы поверили этой полоумной женщине? Тогда скажите мне, мессир рыцарь, почему вслед за исчезновением Раймунда-младшего внезапно преставился Раймунд VII? За которым последовал тот же Ферри.
Вмешался магистр, желая показать, что и он владеет обстановкой во Франции.
– Раймунд-старший ушел из жизни. Не выдержало сердце от решения короля отторгнуть Бокерское и Каркассонское сенешальства.
Гладкое, с легким загаром лицо магистра засветилось удовольствием.
– Ваше превосходительство, – граф посмотрел на магистра, затем перевел взгляд на епископа, – и вы, святой отец, я не хочу обелять его величество, который спит и видит, как бы расправиться с графами Тулузскими и баронами Лангедока, которые находятся к нему в оппозиции. И больше того, Людовик имеет зуб и на наш орден. Ему кажется, что мы непропорционально могучи. Все это так. Но полагаю, что для нас истина важнее всего, и повторяю, что король не виновен. Раймунд-старший скончался еще до королевского указа. А с Ферри произошел несчастный случай. Да, – он посмотрел на Зедора, – разум графини помутился, но не настолько, чтобы забыть о содеянном.
– Хорошо, – примиренческим тоном промолвил магистр, – а что это меняет? Вы же сами, мессир рыцарь, сказали, что король имеет зуб и на нас?
– Да, я могу это повторить, – раздраженно произнес де Боже.
– Больше не надо, – улыбнулся Жак де Молэ. – Но нам следует торопиться. Как бы там ни было, а для короля создана благоприятная обстановка, чтобы прибрать Тулузу к своим рукам.
– Конечно, – воскликнул Зедор, – у него не женат Карл Анжуйский. А, как мне известно, в графстве осталась его дочь Констанция Тулузская.
– А вы не ошибаетесь, ваше преосвященство, говоря о Карле? Ведь он в Сицилии?
– Я об этом ничего не знаю, – епископ задергал четки.
– Не спорьте, – вмешался Боже, – у короля есть еще брат Альфон де Пуатье.
Магистр по привычке затеребил бородку.
– Альфон, вы, Боже, сказали Альфон.
– Да, ваше преосвященство, Альфон.
– Альфон и Констанция, – в раздумье произнес магистр и поочередно посмотрел на собеседников.
– Ничего страшного, – епископ отложил четки, – если мы быстро найдем наследника, то это снимет все вопросы.
– Да, вы, святой отец, правы. Это еще раз обязывает нас ускорить розыск.
– Но зачем ждать этого неторопливого графа де Буа, – епископ пожал плечами, – не понимаю.
– Хотя бы для того, – неприязненно поглядывая на Зедора, сказал Боже, – чтобы он самостоятельно не начал поиск.
– Вы противоречите себе, – подметил епископ.
– Отнюдь нет. Узнав о наших действиях, он, в пику нам, может организовать поиск самостоятельно. Желающие что-то получить от такого куска найдутся. Вот почему, пока это ленивое существо не раскачалось, мы его и подождем, – граф, подвинув стоявшую на столе подставку для перьев, вытащил одно из них, повертел в руке и вернул обратно. – Поиск давно ведется, – закончил он.
Магистр рассмеялся:
– И где вы его ищете?
– Я поразмыслил таким образом. Раймунда опоили не ядом, раз он крепко спал. Да и зачем брать лишний грех на душу? Как я сказал, карета поехала на юг. Вот я и предположил, что она покатила в Эг Морт.
– Зачем? – чуть ли не одновременно спросили они.
– А затем, чтобы там продать его на галеру. И получить за него неплохие деньги, к тому же оттуда никто не возвращается, если его не выкупят.
– Понятно! – магистр прищурил глаза, – пока его найдут, Ферри уже станет графом. Назад ходу нет! Ловко придумано!
Граф поднялся с кресла, прошелся по кабинету. Вылянул в окно. Потом сел на место. Он чувствовал на себе их взгляды и знал, чего они от него ждут.
– Поэтому, – продолжил он, – я передал своим людям в итальянских, греческих и даже североафриканских портах, чтобы они начали поиски Раймунда.
– Значит, приезд де Буа – чистая формальность! – улыбнулся магистр.
– Но когда он приедет, мы к его просьбе должны отнестись со всей серьезностью, – заметил граф.
Похоже, душевные муки графа де Буа уступили место определенности. Он написал письмо, в котором просил назначить время встречи. Получив бумагу, Боже сразу показал ее магистру. Они посмеялись. Молэ приподнялся и со словами: «Слава святому Морису!» осенил себя крестом. Его глаза светились неподдельной радостью. Вернувшись к себе, граф написал короткий ответ: «Жду вас в любое время. Боже».
И вот подремонтированная колымага вновь загремела по разбитым дорогам. Путь лежал на юго-восток. Проехав под мелким, моросящим дождем плоскогорье, де Буа спустился в долину. Здесь царила совсем другая жизнь. Светило солнце. Де Буа отдернул занавеску и залюбовался открывшимся видом. Вокруг было еще много зелени, но и тут встречались места, где природа пустила в работу свою кисть, не жалея красок.
Эта красота оторвала от неприятных мыслей, которые были связаны с его поездкой. Ему не очень хотелось ехать в этот таинственный, окутанный мрачными слухами орден. Но желание видеть любимого племянника на свободе, поддержать честь да и само существование фамилии заставили его пойти на этот шаг.