м удалось захватить яхту.
Колонисты не стали терять времени на рассуждения.
— Друзья мои, — сказал Сайрус Смит, — возможно, что этот корабль хочет только осмотреть берега острова и не собирается высаживать экипаж. Мы вправе надеяться на это. Поэтому нужно сделать всё, чтобы скрыть наше присутствие здесь. Наб и Айртон! Пойдите на мельницу, снимите с неё крылья — они слишком заметны. А мы пока что замаскируем ветвями окна Гранитного дворца. Огней зажигать не будем. Пираты не должны знать, что на острове есть люди!
— А как быть с нашим «Благополучным»? — спросил Герберт.
— О, за него нечего беспокоиться! — ответил Пенкроф. — Он хорошо скрыт в порту Шара, и пираты не так-то легко найдут его.
Приказания инженера были немедленно исполнены. Айртон и Наб взобрались на плоскогорье Дальнего вида и разобрали крылья ветряной мельницы. Тем временем остальные колонисты сбегали на опушку леса Якамары и набрали там каждый по охапке веток и лиан. На расстоянии эта зелень должна была производить впечатление естественной растительности в трещине скалы и совершенно скрывать окна Гранитного дворца. Одновременно колонисты привели в порядок оружие и расположили огнестрельные припасы так, чтобы можно было без потери времени перезаряжать ружья.
Когда все эти приготовления были закончены, Сайрус Смит сказал голосом, выдававшим его волнение:
— Друзья мои! Ведь правда, вы готовы защищать остров Линкольна, если пираты попытаются завладеть им?
— Да, Сайрус, — ответил журналист за всех. — Мы готовы драться до последней капли крови!
Инженер протянул обе руки своим товарищам, которые взволнованно пожали их. Один Айртон оставался в стороне. Быть может, он, как бывший пират, считал себя недостойным присоединиться к колонистам?
Сайрус Смит понял, что происходит в душе Айртона, и, подойдя к нему, сказал:
— А вы, Айртон, как собираетесь поступить?
— Я исполню свой долг, — ответил тот.
Он подошёл к окну и взглянул в просветы между листвой.
Было около половины восьмого вечера. Солнце зашло за горизонт уже около двадцати минут назад. Смеркалось. Однако бриг продолжал приближаться к бухте Союза. Он находился теперь едва в восьми милях от берега.
Собирается ли бриг войти в бухту Союза? Таков был первый вопрос. Если он войдёт в бухту, то станет ли он на якорь? Это был второй вопрос. Быть может, он намеревался только осмотреть берег и отправиться дальше, не высаживая экипажа? На все эти вопросы ответ должен был последовать не позже как через час. Оставалось только запастись терпением.
Сайрус Смит понимал, что появление пиратов представляло очень серьёзную угрозу существованию колонии. Поэтому его больше всего занимал теперь вопрос о количестве пиратов и качестве их вооружения, так как он почти не сомневался, что колонистам придётся с оружием в руках защищать свой остров.
Ночь наступила. Серп молодого месяца скрылся вместе с последними лучами вечерней зари. Глубокая тьма покрыла море и остров. Тяжёлые тучи, низко нависшие над горизонтом, не пропускали ни одного луча света. Ветер совершенно упал. Ни один листик не колыхался на деревьях. Корабль теперь не был виден — он шёл с погашенными огнями.
— Кто знает, — сказал Пенкроф, — может быть, завтра утром от этого проклятого корабля не останется и следа?..
Как бы в ответ на слова моряка, в море вспыхнул яркий огонёк, и тотчас же до Гранитного дворца донёсся пушечный выстрел. Значит, корабль приближается, и он вооружён пушками!
Между вспышкой света и выстрелом прошло шесть секунд. Следовательно, корабль находился на расстоянии одной с четвертью мили от берега.
Тут послышался лязг разматываемой цепи и звук падения тяжёлого предмета в воду.
Бриг стал на якорь против Гранитного дворца!
ГЛАВА ВТОРАЯ
Военный совет. — Предчувствия. — Предложение Айртона. — Айртон и Пенкроф на островке Спасения. — Норфолкские каторжники. — Их планы. — Подвиг Айртона. — Шесть против пятидесяти.
Намерения пиратов были совершенно ясны. Корабль бросил якорь на таком близком расстоянии от берега, что не оставалось никаких сомнений в том, что наутро его экипаж высадится на берег.
Колонисты были готовы к борьбе, но не забывали и об осторожности. Они могли рассчитывать, что пираты не откроют их присутствия, если ограничатся исследованием берегов и не станут забираться в глубь острова. Действительно, можно было предположить, что пираты остановились вблизи острова, чтобы пополнить запасы пресной воды, и, найдя её в устье реки Благодарности, не станут подыматься вверх по её течению и не заметят моста, скрытого за извилиной реки.
Но зачем они подняли чёрный флаг? Зачем палили из пушки? Было ли это только озорством или частью церемониала, знаменующего вступление во владение островом?
Колонисты знали теперь, что пираты имеют на борту орудия. Что могли они противопоставить пушкам брига? Только ружья…
— Как бы там ни было, — сказал Сайрус Смит, — в Гранитном дворце мы совершенно недосягаемы для пиратов. Они не могут знать об отверстии старого водостока, а не зная о существовании этого отверстия, невозможно найти его под густой порослью.
— Хорошо, Гранитный дворец в безопасности, — воскликнул Пенкроф, — но наши посевы, птичник, кораль?! Ведь они могут всё разрушить в несколько часов!
— Всё, — подтвердил спокойно инженер, — и мы ничем не можем помешать им…
— Весь вопрос в том, сколько на корабле пиратов? — заметил Гедеон Спилет. — Если не больше дюжины, мы как-нибудь справимся с ними, но если сорок-пятьдесят человек или того больше…
— Мистер Смит, — сказал Айртон, подходя к инженеру, — у меня к вам просьба.
— Какая, мой друг?
— Позвольте мне подплыть к бригу и разведать численность его команды.
— Но ведь это значит рисковать жизнью, Айртон, — нерешительно ответил инженер.
— Ну и что же, мистер Смит?
— Это много больше, чем просто выполнить свой долг.
— Я и хочу сделать больше, чем должен!..
— Вы хотите подплыть к бригу в пироге? — спросил Гедеон Спилет.
— Нет, мистер Спилет, я проберусь вплавь. Пирога не пройдёт так незаметно и бесшумно, как пловец.
— Знаете ли вы, что бриг стоит на якоре в миле с четвертью от берега? — спросил Герберт.
— Я хорошо плаваю, — ответил Айртон.
— Повторяю вам, это значит рисковать жизнью! — воскликнул инженер.
— Это неважно, — ответил Айртон. — Мистер Смит, я прошу вашего разрешения как милости! Это, может быть, вернёт мне уважение к себе!
— Я согласен, Айртон, — ответил инженер, чувствуя, что отказ поверг бы в отчаяние бывшего каторжника, ставшего снова честным человеком.
— Я провожу вас, — сказал Пенкроф.
— Вы не доверяете мне? — живо спросил Айртон. И более тихим голосом добавил: — Увы, я заслужил это!..
— Нет, нет, Айртон! — вскричал Сайрус Смит. — Вы плохо истолковали слова Пенкрофа! Он верит вам, так же как и все мы!
— Я хотел проводить вас только до островка Спасения, Айртон. Ведь может случиться, что кто-нибудь из этих негодяев высадился там, и в таком случае четыре руки лучше двух. Затем я подожду вас на островке, а на бриг вы отправитесь один.
Айртон успокоился, получив это объяснение, и стал готовиться к экспедиции. Его план был смелым, но осуществимым, так как ночь была очень тёмной. Доплыв до корабля, он должен был потихоньку взобраться на борт, а там уже нетрудно будет выяснить состав и численность экипажа, а может быть, и узнать намерения бандитов.
Все колонисты проводили Айртона и Пенкрофа до берега. Там Айртон разделся и обмазался жиром, чтобы меньше страдать от холода — температура воды всё ещё оставалась низкой, а он предвидел возможность пребывания в море в течение многих часов.
Пенкроф и Наб тем временем отправились за пирогой, стоявшей на привязи в нескольких сотнях шагов вверх по течению реки Благодарности. Когда они вернулись, Айртон уже был готов. Герберт накинул ему на плечи шкуру ягуара, и он сел в пирогу вместе с Пенкрофом.
Вскоре крохотное судёнышко исчезло в темноте. Было десять с половиной часов вечера.
Колонисты решили подождать возвращения Айртона в Камине.
Несколькими взмахами вёсел Пенкроф переправил пирогу через узкий пролив и причалил к берегу островка.
Высадка была сделана с величайшей осторожностью, так как на островке могли находиться пираты. Но вскоре разведчики убедились, что их опасения были неосновательны.
Тогда Айртон, сопровождаемый Пенкрофом, быстрыми шагами направился к противоположному берегу островка, вспугивая на ходу спящих морских птиц. Дойдя до берега, он, не колеблясь, бросился в море и поплыл к бригу, теперь освещённому несколькими фонарями.
Пенкроф остался ожидать товарища, усевшись на обломок скалы.
Айртон плыл совершенно бесшумно, чуть выставляя голову из воды. Взгляд его был устремлён на тёмную массу брига, скудно освещённую несколькими фонарями, бросавшими жёлтые отсветы на гладкую поверхность моря. Айртон не думал об опасностях, грозящих ему не только на бриге, но и в океане, где водились акулы; все его помыслы были направлены к тому, чтобы выполнить данное товарищам обещание. Отлив помогал ему плыть, и он быстро удалялся от берега.
Через полчаса Айртон, никем не замеченный, подплыл к бригу и уцепился за цепь якоря. Передохнув немного, он взобрался по этой же цепи на самый конец водореза. Там сушились несколько пар матросских штанов. Он натянул на себя пару и, устроившись поудобней, стал вслушиваться в разговоры.
На бриге ещё не спали. Напротив, экипаж болтал, смеялся, пел. До Айртона доносились отдельные фразы:
— Удачное приобретение этот бриг!
— Он добрый ходок, наш «Быстрый». Недаром его так назвали!
— Весь норфолкский флот мог бы гнаться за ним! Догонишь его!.. Чёрта с два!
— Ура нашему капитану!
— Бобу Гарвею ура!
Можно вообразить, что пережил Айртон, услышав это имя: Боб Гарвей был его старым товарищем по австралийской шайке, смелым и опытным моряком, способным на любое преступление!