— Плечо?
— Да, но это пустяк…
Не мешкая все отправились в «Трубы».
Айртон подробно рассказал обо всем; он не скрыл и того, как намеревался взорвать бриг.
Колонисты крепко пожали ему руку.
— Нам грозит серьезная опасность, — сказал Смит.
— Да, — отвечал Айртон. — Пираты теперь знают, что остров обитаем, и не рискнут ступить на него вдвоем или втроем. Они никого и ничего не пощадят.
— Да, уж коли попадемся им в руки, нечего ждать пощады! — сказал Пенкроф.
— Ну так что ж? Сумеем умереть! — возразил Спилетт.
— Возвратимся домой. Будем оттуда наблюдать, — сказал Смит.
— Как вы полагаете, господин Смит, выпутаемся мы из беды? — спросил Пенкроф.
— Полагаю, что выпутаемся, Пенкроф.
— Гм! Шестеро против пятидесяти!
— Да, шестеро, не считая…
— Кого же? — спросил Пенкроф.
Смит вместо ответа указал на небо.
III. Взрыв
Ночь прошла спокойно. Колонисты все время были настороже в «Трубах». Каторжники не делали никаких попыток к высадке на берег. С тех пор как смолкли ружейные залпы, посланные вслед Айртону, не было слышно ни выстрела, ни шума; ничто не указывало на присутствие судна в водах, омывающих остров Линкольна. Можно было подумать, что бриг снялся с якоря и вышел в море.
— Уж не ушел ли бриг? — не раз задавал вопрос Пенкроф.
— Не думаю, — отвечал Смит, — эти люди не трусливые!
— А может, они думают, что на острове много жителей, так что ж им за охота затевать понапрасну драку?
— С рассветом увидим, — отвечал инженер.
С рассветом в густом утреннем тумане колонисты могли различить какую-то неясно обозначавшуюся массу.
То был «Быстрый».
— Друзья мои, — сказал Смит, — необходимо принять меры прежде, чем рассеется туман. Он пока скрывает нас от глаз разбойников. Прежде всего необходимо заставить осаждающих думать, что на острове много жителей, которые, следовательно, могут дать им сильный отпор. Поэтому я предлагаю нам разделиться на три партии. Одна партия займет пост в «Трубах», другая — около устья реки Милосердия, третья — на островке, чтобы помешать высадке неприятеля или, по крайней мере, замедлить высадку. У нас есть два карабина и четыре ружья; следовательно, каждый из нас будет вооружен, а так как пороху и пуль достаточно, то не будем скупиться на выстрелы. Нечего бояться ни ружей, ни даже пушек брига — что могут они сделать этим гранитным скалам? Из окон Гранитного дворца мы, разумеется, не станем стрелять, и разбойникам не придет в голову посылать туда ядра. Опаснее всего вступать в рукопашную, так как каторжники далеко превосходят нас числом. Поэтому следует постараться, чтобы, не показываясь на глаза осаждающим, помешать их высадке на берег. Зарядов жалеть нечего; мы будем стрелять часто и по возможности метко. Каждому из нас предстоит убить от восьми до десяти неприятелей…
Смит точно определил положение. Он все время говорил самым спокойным голосом, словно делал распоряжения о повседневных работах, а не об опасной обороне острова.
Все единогласно одобрили его план.
Наб и Пенкроф тотчас же отправились в Гранитный дворец и принесли оттуда достаточное количество пуль и пороха. Гедеон Спилетт и Айртон — оба первоклассные стрелки — вооружились карабинами, бившими на целую милю. Оставшиеся четыре ружья распределили между Сайресом Смитом, Набом, Пенкрофом и Гербертом.
Теперь поглядим, как были расставлены посты.
Сайрес Смит с Гербертом остались в «Трубах» и отсюда из засады могли держать под обстрелом довольно значительную часть берега у подножия Гранитного дворца. Гедеон Спилетт с Набом укрылись в скалах возле устья реки Милосердия, где подняли большой мост, а также и все мостики, — этой группе поручалось не только не подпускать ни одной вражеской шлюпки, но и по возможности воспрепятствовать высадке пиратов на противоположном берегу. А Пенкроф с Айртоном тем временем спустили на воду пирогу, чтобы переправиться через пролив на островок, где они и должны были занять два отдаленных друг от друга поста. Увидев, что стрельба идет с четырех сторон, пираты решат, что остров населен и жители его дорого продадут свою свободу. Если же высадка пиратов все-таки состоится или если возникнет угроза, что Пенкрофа и Айртона обойдут с тыла и они будут отрезаны неприятелем от товарищей, оба друга обязаны немедленно сесть в пирогу, плыть к берегу и, вернувшись на остров, направиться в наиболее уязвимый для нападения участок, к тому, кому всего нужнее будет помощь.
Прежде чем занять боевые посты, колонисты в последний раз крепко пожали друг другу руки.
Пенкроф обнял Герберта, своего нареченного сына. Он молча поцеловал его, собрав всю силу воли, чтобы скрыть обуревавшее его волнение, и друзья расстались.
Смит и Герберт остались в «Трубах», откуда был виден берег, начиная от подошвы Гранитного дворца, на довольно большое расстояние.
Не теряя времени, Сайрес Смит с Гербертом и журналист с Набом тронулись в путь и вскоре исчезли за скалами, а через пять минут Айртон и Пенкроф благополучно переправились через пролив, высадились на островке и укрылись за скалами на его восточном берегу.
С берега их не заметили, да и сами они с трудом различали в густом тумане очертания корабля.
В половине седьмого утра туман рассеялся.
«Быстрый» появился во всей своей красе. Вначале показались окутанные легкой дымкой верхушки мачт. Еще несколько мгновений туман клубился над поверхностью моря, затем поднялся ветер и унес вдаль последние его клочья. Корпус «Быстрого», четко вырисовываясь на фоне чистого неба, стоял на двух якорях, носом к северу и повернув к острову свой левый борт. Как и предполагал Сайрес Смит, бриг находился примерно в миле с четвертью от берега.
Мрачный черный флаг по-прежнему развевался.
Смит в трубу мог рассмотреть, что все четыре пушки брига направлены на остров. Видно было, что три десятка пиратов расхаживали взад и вперед по палубе, некоторые были на юте и в подзорные трубы обозревали остров.
Несомненно, пираты не могли себе объяснить, что́ такое случилось ночью у них на бриге. Откуда взялся этот полунагой человек, который взломал дверь в пороховую камеру, отчаянно с ними боролся, шесть раз выстрелил из револьвера, убил одного матроса и двоих ранил? Из целого града пуль, пущенных ему вслед, догнала ли его хоть одна? Убит он? Потонул? Или хоть ранен? Удалось ли ему вплавь добраться до берега? Кто он такой и зачем являлся на бриг? Должно быть, и впрямь решил взорвать бриг, как полагал Боб Гарвей.
Во всем этом нелегко было разобраться. Но в одном были теперь твердо уверены беглые каторжники: неведомый остров, напротив которого бросил якорь «Быстрый», обитаем и, возможно, на защиту его встанет все население. И все же ни на берегу, ни на плоскогорье — ни души. И нигде ни малейших признаков человеческого жилья. Неужели жители успели бежать вглубь острова?
Вот какими вопросами задавался предводитель пиратов Боб Гарвей, и, как человек осмотрительный, он желал хорошенько ознакомиться с местностью, прежде чем послать туда свою шайку.
Прошло еще часа полтора. Боб Гарвей, очевидно, колебался. Даже в самую сильную подзорную трубу он не мог разглядеть ни одного из колонистов, притаившихся между скал. Он, казалось, не обратил внимания на зеленые ветви и лианы, скрывавшие окна Гранитного дворца и заметно выделявшиеся на голой гранитной стене. Мог ли он предположить, что на такой высоте, внутри такой гранитной массы устроено человеческое жилище?
В восемь часов колонисты наконец заметили особое движение на «Быстром». Вскоре на море была спущена шлюпка, в которой поместились семь вооруженных человек; один из них занял место у румпеля, четверо взялись за весла, а двое сели на носу и, держа ружья наготове, не спускали глаз с острова.
— Они, вероятно, намерены только обозреть берега, но не высаживаться, — сказал Смит, — иначе не отправились бы таким малым отрядом…
Пираты, без сомнения, увидели, что островок, прикрывавший берег, отделялся от острова проливом около полумили шириной. Смит, внимательно следивший за движениями шлюпки, не замедлил убедиться, что пираты не отваживаются проникнуть в пролив, а хотят лишь подойти к островку.
Пенкроф и Айртон, притаившиеся в расщелинах скал, тоже следили за приближающейся шлюпкой и только и ждали, чтобы она подошла на расстояние ружейного выстрела.
Шлюпка приближалась с чрезвычайной осмотрительностью. Гребцы почти не работали веслами. Сидевший на носу каторжник держал в руке лот и измерял глубину. Это показывало, что Боб Гарвей намеревался подвести бриг как можно ближе к берегу. Около тридцати пиратов, рассыпавшись по вантам, не теряли из виду шлюпку и указывали приметные места на берегу.
Шлюпка находилась уже всего в двух кабельтовых от островка. Человек, сидевший у румпеля, встал и начал осматриваться, выбирая, где лучше причалить.
Вдруг раздались два ружейных выстрела. Огонек блеснул над скалами. Каторжник, стоявший у руля, и другой, державший лот и определявший глубину фарватера, навзничь рухнули в шлюпку. Айртон и Пенкроф хорошо прицелились и метко выстрелили — два врага были сражены.
Почти в то же время грянул пушечный выстрел, и ядро, ударив в вершину скалы, за которой укрывались Пенкроф и Айртон, раздробило гранит; осколки полетели во все стороны, но, по счастью, ни один не ранил стрелков.
Со шлюпки донеслись страшные проклятия; она тотчас же отплыла. Сраженный рулевой был заменен другим, и гребцы быстро заработали веслами.
Однако шлюпка не отправилась в обратный путь, к бригу, как можно было надеяться, а пошла вдоль берега островка, намереваясь, по-видимому, обогнуть его южную оконечность. Пираты усиленно гребли, опасаясь новых выстрелов.
Они, таким образом, приблизились на пять кабельтовых к той части берега, которая оканчивалась мысом Находки, и, обогнув ее, направились к реке Милосердия.
Очевидно, пираты намеревались проникнуть в пролив и отрезать колонистов, находившихся на островке Спасения, так чтобы те очутились между двух огней — между выстрелами со шлюпки и выстрелами с брига, — положение явно незавидное.